Командор Советского Союза (СИ) - Земляной Андрей Борисович

- Григорий Николаевич, по вашей линии не слышно об организаторах вчерашнего представления?

- Нет Александр Леонидович. – Начальник группы охраны отрицательно помотал головой. – Да и не сообщат нам. Невелики сошки.

- Ну тогда поехали на Старую Площадь. Будем разбираться.

Путник вообще не любил, когда в него стреляли. И за все прошедшие жизни только укрепился в своей нелюбви. И покушение, даже такое идиотское и показательно – тупое, всё равно остаётся покушением. Как говорил Рошфор, «Но удар шпагой – это удар шпагой, какой бы ни был возраст того, кто его нанесет»[1].

Внутренней безопасностью Партии занимался известный партийный деятель – Сергей Миронович Киров. Старый большевик, и вообще крайне авторитетный товарищ, для которого назначение в ЦКК было не только спасением из пенсионного забвения, но и новым дыханием в жизни. Получив омоложение десять лет назад, товарищ Киров занялся своим здоровьем, и к семидесяти восьмилетию подошёл в прекрасной форме, выглядев лет на сорок от силы.

Александр знал Сергея Мироновича довольно шапочно, но по внутренним раскладам вполне мог, вот как сейчас, запросить встречу, и незамедлительно получить её, как член небольшой, но весьма дружной семьи «старых большевиков».

- Садись. – Одетый, как и многие коммунисты, в скромный полувоенный френч тёмно-зелёного цвета с колодкой наград, и двумя золотыми звёздами Героя Советского Союза, Сергей Миронович, втиснулся в гостевое кресло, и неожиданно улыбнулся.

- Понимаешь, же что тебя просто предупредили?

- Вы, товарищ Киров мне только имена скажите. Я их всех… предупрежу. – Спокойно ответил Александр. – Будут патологоанатома пугать посмертной гримасой.

- Ты можешь. – Киров не вставая распахнул металлический шкафчик, стоявший по правую руку, не глядя одной рукой вытащил бутылку коньяка и пару рюмок, поставил на стол, где уже стояло блюдо с маленькими бутербродами, и точными движениями разлил граммов по двадцать пять. - Вроде в советской школе учился, ужасов войны не видел, а что-то прёт из тебя такое. Как от сильно повоевавшего человека. Да и дел за тобой уже столько, что наши мозгоправы за голову хватаются. Но ты не переживай. Мы все тут такие. – Не чокаясь, он вкинул в себя коньяк, и подхватив с тарелки кусочек хлеба с пристроенной на нём горкой масла и икры, метнул в рот закуску, словно кочегар уголь, и вдумчиво пережевал. – У нас сейчас вроде тихо всё. Иностранные враги в основном лежат в руинах или зализывают раны после эпидемии, но несколько внутренних процессов тянутся с очень давних времён. Знаешь, наверное, что в Партии нет полного единства в выборе пути развития. И ладно бы всё упиралось во внутрипартийные дискуссии. Полно у нас и бывших эсеров, и кадетов с анархистами и кого только нет. Но самая реактивная среда для всякого рода заговоров – это конечно наши кадровые кладбища. Евпатория и Геленджик. Вроде всё там есть. И комфорт такой, что любой гражданин СССР только завидовать может, и уход, и вообще красота вокруг. Только вот нет ни славы, ни власти, ни пионерок с розами. А вот это особенно обидно. Вот и мутят воду старые перечницы и перечники, называя себе партией Ветеранов. И всё было как-то в рамках ну если не дозволенного, то как-то терпимого, но вот с какого-то времени они явно стали переходить границы. И произошло это буквально на глазах, за какие-то пару лет. Что же изменилось? А то, что, если у них была какая-то надежда на изменение политики, то с твоим приходом в аппарат правительства, да пары десятков выпускников школы кадрового резерва, эта надежда просто истаяла. Союз вполне идёт дальше, генерируя собственные кадры, и то, новое общество которое прорастает активно не нравится отставным генералам армии и производства. И прижатые к стенке временем которое беспощадно уходит, они стали договариваться с Русским Ковеном. Есть такая запрещённая в Союзе организация энергетиков. Ты очень удачно прикончил их архимагистра, что их сильно ослабило, и пока, Ковен вышел из соглашения с Ветеранами чтобы осознать новую реальность. Они-то считают тебя командором-недоучкой, который никак не мог убить архимагистра на пике силы. Значит, у нас есть что-то что гарантировано убивает такого человека. И вот это их очень пугает. Годами, десятилетиями эта сволочь бегала от нас, убивая оперативников и милиционеров, а тут раз, и эта тварь сдохла. Ты даже не представляешь сколько долгов наших парней ты закрыл этой смертью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ладно. Их резоны я понимаю. – Александр кивнул. – А те люди, что участвовали в акции? Они-то откуда? Им тоже славы народной не хватает?

- А оттуда-же откуда и остальной народ. – Киров вздохнул. – Только представляешь себе сколько у нас людей в кадровых тупиках? Вечные капитаны, вечные начальники отделов и прочие? Не всем же как тебе устремляться вверх по кадровой лестнице на ракете. Да и не вместит Олимп такого количества небожителей. А значит нужно старых богов, того. – Сергей Миронович провёл пальцами по горлу. – Ну и самое главное, ты знаешь. Они хотят совсем другого будущего для СССР. Даже не капитализма, а какого-то искорёженного феодализма. Увеличить прослойку элиты за счёт ограбления материальных благ, и убрать вообще любую форму ответственности элиты перед народом.

- И долго мы на это будем смотреть? – Спокойно поинтересовался Александр. – Люди не за тем вручили нам власть в стране, чтобы мы позволили всякой мрази сделать из СССР очередную помойку.

- Коба просил повременить. – Киров поморщился. Сталин конечно был поистине великим мастером интриги, но тут глава Партконтроля считал, что бывший Генеральный Секретарь переигрывает сам себя.

- А от меня что вы хотите? Я вот даже пленных вам взял, чтобы было кому петь. Хотя честно говоря хотелось их там прибить на месте.

- Да я вообще не хотел бы чтобы ты влезал в это дело. Всё же это наши разборки. Ну стариков я имею в виду. Но тут они сами сделали первый шаг. Ты кстати знаешь, что они реально хотели тебя напугать этой выходкой?

- Дебилы, прости господи. – Александр вздохнул. – Делать то что? Заваливаться к ним в пансионат, и устраивать «Кровавое воскресенье»? Или ждать пока они меня таки подловят? Я же не могу держать щит всё время. Да и невозможно это. А если они начнут охотиться за моими женщинами? Я же реально могу в ответ геноцид устроить.

Киров вздохнул.

- Коба так и сказал, что ты спросишь. – Когда-то давно, ещё при жизни Старика[2] мы договорились с лидерами партий что они не будут нам мешать, и уйдут из политической жизни страны. Взамен мы выплатили им отступные и организовали гражданство других стран. Те же, кто не уехал, получили жильё у моря, пожизненное содержание, а также полную защиту от силовых структур. Сотрудники КГБ, министерства Внутренних Дел, прокуратуры и всех прочих, не могут даже зайти на территорию курортного городка потому что он находится в юрисдикции Лиги Наций. Но устроив на тебя покушение, они сами нарушили договор, и мы для начала полностью обрубили им связь, а после окружили городок двойным кордоном войск. Так что они там теперь в полной изоляции. Но это касается только верхушки партии Ветеранов. Рядовые исполнители сейчас попали в жернова системы органов, и им конечно скидки не будет. Знали на что шли. А вот что касается Ковена, тут всё и сложнее, и проще. Они как организация запрещены, а поскольку энергетики, с ними милиция даже связываться не будет. Это дело Ордена Красной Звезды, и ничьё более. А ты, как входящий в элиту ордена, конечно можешь и должен при любом контакте с членом Ковена, уничтожить его, как и предписывает внутренняя инструкция по борьбе с энергетиками, находящимися вне закона. Конечно если возьмёшь живьём, это будет замечательно, но, если прикончишь на месте, тоже очень даже неплохо. Но не полезут они, пока не разберутся в ситуации. У них осталось архстратиг, архимагистр, два командора и десяток старших советников. Остальные мелкие сошки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Я думал архистратиг у нас только товарищ Сталин.

- Нет не только. – Киров покачал головой. – тогда под выброс чистого коммуния из ядра метеорита попал не только Сталин, но и довольно известный в тех краях священник – старообрядец Григорий Распутин.