Неявь, или с Гэлакси по Руси - Наталья Соколова

Ярина всегда относилась очень ответственно к обязанностям по воспитанию подрастающего поколения Двувосьмого Царства. Вскоре в каждой руке у «бабули» было зажато по покрасневшему девичьему уху. Женщина с лёгкостью приподняла их и ловко свела лбами вместе.

– Ай-яй-яй, пусти, бабушка Ярина, мы больше не будем безобразничать! – в унисон взвыли проштрафившиеся «стоялые кобылы».

– Марш грядки полоть у моего терема, через полчаса приду наряд проверять! – Марью с Еленой, как ветром сдуло. – А ты чего тут разлеглась, лягушка сухорёбрая? Тебе персональное приглашение на полевые работы от Царя Кощея теперь подавай?! А ну, сгинь с глаз моих сию же минуту! А ты, вместо того, чтобы зубы скалить, лучше бы пироги пекла, да за ребёнком смотрела! – обратилась она к катавшемуся по серебряному подносу наливному яблочку, в котором на начищенной до блеска поверхности проступало от души веселящееся лицо автора. – Мне что ещё и тебя к делу приставить? У меня работы на всех лентяек хватит! Особливо для твоего недоросля, по которому ухват давно плачет! – и, дотянувшись к подносу, бабуля звонко щёлкнула по слегка курносому носу молодой женщины, после чего та ойкнула, и изображение погасло.

Ярина, решив, что за столько столетий пахоты заслужила отпуск, решила тряхнуть стариной и укатила с новым приятелем в Швецию на месяц. Царь Кощей облегчённо вздохнул и велел привести пред его светлые очи джинна Омара. На дворе было уже тридцатое декабря, а Бальный Зал ещё совсем не был готов к необычным на этот раз праздничным торжествам.

– Не беспокойтесь, мой повелитель, – Омар почтительно коснулся лбом пола и истаял, будто его и не было.

Через некоторое время в тронный зал проскользнула Шаласка и, что-то прошептав правителю Двувосьмого Царства, потащила того за собой. Когда женщина показала Коше два роскошных наряда в восточном стиле, они его полностью очаровали, особенно вышивка золотой нитью и обилие декоративных элементов из его любимого металла. Он тут же оплатил внушительный счёт, и уже через полчаса новогодние костюмы были у него в руках.

– Шалли, что бы я без тебя делал! Завтра, уверен, мы будем блистать на балу.

– Омар намекнул, что будет что-то особенное. Главное, мы избавились на целый месяц от зануды Ярины! Очень жаль, что она приходится тебе бабкой, проблем было бы намного меньше!

– Шалли, не порти нам предпраздничное настроение. Сегодня я буду занят, а завтра мы наверстаем упущенное… – зычный голос Кощея упал до едва слышного шёпота, от которого рыжую ведьму тут же кинуло в жар. Это будет далеко не первый такой праздник, который они встретят вместе.

– Хорошо, Коша. Я как раз успею себя в порядок привести. – Шаласка так многообещающе ему улыбнулась, что непреодолимо захотелось послать всё к Главному Лешему и заняться подзапущенной личной жизнью.

Омар умудрился превратить обычную залу в тронный зал персидского царя. Такого обилия синего бархата с золотой вышивкой и россыпью драгоценных камней тут, отродясь, не видали. На роль слуг он пригласил других джиннов. Кушанья и вино очень понравились и хозяевам, и гостям, хотя и были довольно сильно непривычны на вкус. Полумрак разгоняли свечи в изящных подсвечниках. Кощей сидел на возвышении в семь ступеней, на котором стоял трон из ливанского кедра. Чуть ниже стояло удобное кресло для Шаласки. Восточные наряды так преобразили девиц, что даже родственники их с трудом узнавали. Подлил масла в огонь и Омар, притащив египетских танцовщиц. И все же свои красавицы тоже не зевали: царская зазноба, Василиса, Елена и Марья сразили всех наповал, исполнив целую череду чарующих восточных танцев.

Когда оставалось всего несколько минут до полуночи, Царь Кощей с заздравным кубком по традиции начал поздравительную речь:

– Подданные Двувосьмого Царства, вот мы почти и готовы перелистнуть страничку Гримуара Неяви, вступив в Новый Год. В этот раз, традиционный Полночный Бал, благодаря джинну Омару, обрёл непривычный вид. Так пусть же все возникающие задачи мы будем решать нетривиальными методами! Пусть молочные реки и кисельные берега никогда не оскудеют! Пусть хранит наше Царство от алчности Яви река Смородинка, а Калинов Мост и дальше бережёт наши тайны и богатства от лихих людей!

Зал взорвался бурными аплодисментами, но Омару не было уже ни до чего дела. Джинн, пользуясь служебным положением, подделал пригласительный билет и провёл Рин на праздник. Девушка ещё ни разу не была на празднике такого масштаба и уровня, поэтому чувствовала себя крайне неловко и постоянно краснела от смущения.

Джинн заливался соловьём, предлагая Ирине отведать то одно, то другое яство, и угощал вином, впрочем, следил, чтобы она не перебарщивала с хмельными напитками. Он на дух не выносил пьяных, поэтому сохранял бдительность.

– Попробуй щербет и лукум, моя пери! – чёрные глаза были полны лукавства особого рода, но Рин ничего не замечала, очарованная праздником.

Девушка пробовала всё, что предлагал джинн, и с детским восторгом смотрела, как вьются в причудливом танце Шаласка и три подруги.

– Как красиво! – зачарованно почти пропела она, хлопнув смеющимися серыми глазами.

Она не отстранилась, когда Омар ласково обнял её сначала за плечи, а потом руки медленно переместились на тонкую талию, которую только подчёркивал изящный шёлковый костюм. Всё внимание Рин было словно приковано к феерическому действу: египетские танцовщицы в ярких нарядах двигались так, словно у них в теле вообще не было ни единой косточки:

– Ничего подобного, я в жизни не видела! – выдохнула девица и печально вздохнула.

Впрочем, скучать ей долго синекожий поклонник не дал. Восточные сладости кому угодно могут поднять настроение. Рин была в полном восторге от пахлавы, козинаков и неисчислимого множества лакомств, названий которых она уже была не в состоянии запомнить.

Омар вкрадчиво зашептал хорошенькой спутнице на ушко:

– Если хочешь, я велю Зулейке научить тебя отплясывать не хуже её самой. Уж она-то знает толк в этой премудрости.

– Это было бы просто замечательно! – скорее выдохнула, чем ответила Рин.

Весёлая гульба шла до самого рассвета. Царь Кощей с царевичем Киндеем упились до того, что сели обсуждать животрепещущий вопрос: у кого ноутбук игровой мощнее, и чья игра круче по спецэффектам и схеме кача.

– Киндей, Сокол мой Ясный! – сладко пропела Шаласка. – Выйди на крылечко, свежим воздухом подышать. Как ты девок-то очаруешь, если цвет твоего лица более всего схож с перезрелой свёклой? Посмотри, красавицы местные уже шарахаются от тебя, как от чумного…

– Пошла вон, глупая баба, много ты понимаешь в мужской науке! – знал бы царевич, как он попал, молчал бы в тряпочку.

– Вы про PW, что ли, гутарите? – ведьма недобро ухмыльнулась и, спустя минут, этак, десять, пришла с навороченным гаджетом, присела на нижнюю ступенечку возвышения, на котором стоял трон, а на своё креслице на специальную подставку водрузила новейший ноутбук. – Киндей, давай на спор! Твой перс против моего! Проигравший уплачивает виру в сто полновесных золотней Двувосьмого Царства и удаляет собственные чары. Или тебе слабо, наглый мальчишка? – в голосе рыжей девки было столько презрения и издёвки, что царевич побился об заклад, ударив островерхой шапкой об пол.

Кощей с восхищением посмотрел на любимую женщину, в предвкушении потирая руки. Уж он-то знал, что у его подруги было несколько персонажей, которые были уже в топе. У ведьмы были связи везде, потому, не вложив ни рубля, она заполучила уже заточенных и прокачанных представителей всех классов всевозможной прокачки. Глупый Киндей сам сунул башку в клетку с тигром, подумав, что там живёт безобидный сирийский хомячок.

Исход этой авантюры был предрешён: в итоге ушлая Шалли самолично связалась с админами после удаления всех аккаунтов царевича, чтобы их никакими правдами и неправдами нельзя было откачать.

– Радость ты моя несказанная, неизведанная! – сладко пропела ведьма. – Разве матушка-царица тебя не предупредила, что с женщинами лучше не связываться, себе дороже выйдет?! Шёл бы ты, соколик, домой к батюшке, а то у меня руки чешутся пакость какую учинить над тобою, да Кощеюшка не велит безобразничать и озоровать слишком долго и часто, – взгляд женщины был настолько красноречив, что молодой человек счёл за благо ретироваться, пока ему ещё предоставляют такую возможность.