Ученик - Николай Иванович Хрипков

— Совершенно верно! Но в первый раз я использовал морс по его прямому назначению. А его прямое назначение — утолять жажду. Поэтому я пил морс. А во втором случае я использовал его не по назначению: лил на пол. Морс варят не для того, чтобы лить его на пол. Если, конечно, это не произошло случайно.

— И что же из того?

Иоганн недоуменно пожал плечами. Что всем этим хотел сказать Учитель?

— Как же «что из того»? Вот тебе и толчок для размышлений о целесообразности и нецелесообразности наших действий.

— Погодите! Погодите, Учитель! Да так же можно что угодно пристегнуть для рассуждений!

К концу завтрака у Иоганна родилось смутное подозрение, что Учитель разыгрывает его.

9

После того, как завтрак закончился, после речи Учителя Иоганн пребывал в некоторой растерянности. Всё оказалось слишком неожиданным. Выходит, что его учение заключается в размышлении. Но о чем? И как? Если это делать лежа, то он быстро заснет. Не старик же он какой-нибудь, чтобы часами вылеживать в ожидании подходящей мысли? Если он это будет делать сидя, то тоже заснет, но, может быть, не так быстро, как в лежачем положении. Если он это будет делать, прогуливаясь, то всё будет отвлекать его, и опять никакого размышления не получится. Это что же получается? Что нужно найти удобную позу для размышления? Но о чем же размышлять? Скорей всего он будет размышлять о Грэтхен, о беззаботной жизни в Думкопффурте и о том, как хорошо быть военным и какая будущность ожидает его, если он будет военным. А вдруг всё это вовсе и не является размышлением? Придется спросить!

— Учитель! А что я сейчас должен делать? Вот в данный момент, после того, как мы покушали?

— Во-первых, убрать свою комнату, — ответил Учитель.

— Как так?

— Заправить постель. Хотя это ты должен был сделать сразу после того, как поднялся. Любой зверь, просыпаясь, приводит в порядок свое лежбище.

Иоганн растерялся.

— Но я не умею этого делать. У нас всегда это делала горничная. В конце концов, мы же не простолюдины какие-то!

— Это очень плохо! Но ничего! Грэта сейчас преподаст тебе урок заправки постели. В этом деле она специалист высочайшей квалификации. Затем… Время от времени ты будешь протирать пыль и мыть пол. Ты хоть видел, как это делается?

— Но как же…

— И еще… На подоконнике у тебя стоит цветок. Хотя скорей всего, ты даже не увидел его. Грэта подробно расскажет, как ухаживать за ним. И не забывай, что цветок — такое же живое существо, как и мы.

— И всё же, Учитель! В порядочных домах всё это делает прислуга.

— А что ты называешь порядочным домом?

Он явно издевался над Иоганном.

— Порядочный дом — это дом, где живут люди, имеющие достаток и ведущие порядочный образ жизни, — ответил Иоганн.

— А я почему-то всегда думал, что «порядочный» происходит от слова «порядок», а не от слова «достаток». А ты разве не знаешь того, что бедные люди делают для себя всё сами. А значит, и «порядочный» человек может сам обслуживать себя. Но как только у человека появляется достаток, он нанимает людей, которые должны обслуживать его. Хотя со всем этим он вполне мог бы справиться и сам. Но чем богаче человек, тем большее количество людей должно заниматься его обслуживанием. И в конце концов, он отвыкает делать самое элементарное для себя. И заметь, мой юный друг, что эти люди погибают самыми первыми в экстремальных ситуациях. Самыми же живучими оказываются бродяги. Так что, чем больше ты умеешь, тем больше у тебя шансов на выживание, тем ты сильнее. Я уже не буду говорить о философской стороне этого дела.

— Ну, и какая же тут еще может быть философия? — удивился Иоганн. — Какой такой потаенный смысл может скрываться в заправке постели?

— Ну что ж! объясню! Чем проще действие, тем до большего автоматизма оно должно быть доведено. Вот когда ты идешь, ты же не думаешь о том, какой тебе ногой шагнуть в очередной раз и в каком положении должна быть левая рука, когда правая нога выдвинулась вперед, и на какое движение ног и рук тебе нужно делать вдох и выдох. У тебя всё это доведено до автоматизма. Ты просто идешь, думая о разных вещах, оглядываясь по сторонам, беседуя со своими спутниками или покуривая сигаретку. И чем больше действий мы доведем до автоматизма, тем больше времени у нас освободится для общения, размышления, занятия другими делами. Какое-то время, заправляя постель, ты будешь весь сосредоточен на этом процессе, вспоминая, чему же тебя учила Грэта. Как же заправить эту чертову постель, как сложить одеяло, как выпрямить подушки, чтобы они стояли, а не заваливались, как пьяные набок. Но вот с каждой попыткой у тебя это будет получаться всё быстрее и менее затратно, и ты всё реже будешь вспоминать о том, как делать то или это. Самое же главное — голова твоя будет освобождаться для другого, что никак не связано с заправкой постели.

— Теперь мне всё понятно, — буркнул Иоганн.

— Есть еще и этическая сторона этого вопроса. Если это тебя интересует.

«И всё-таки, какие же зануды эти философы! Вокруг такой простейшей вещи, как заправка постели, они разведут бодягу на полтора часа. Еще и всяких ученых словечек ввернут черт знает сколько! Неужели и мне предстоит стать таким же занудой? Этак я просто сдохну от тоски».

— Зачем заставлять других делать то, что можешь сделать сам? — спросил Учитель.

— Но они же за это получают деньги!

— Я согласен, когда мы платим строителю, который нам строит дом, потому что мы сами не сможем этого сделать. Или когда мы у портного покупаем платье. Или когда мы рассчитываемся с ресторатором, потому что такого вкусного обеда нам не приготовить. Или когда мы покупаем вещи, которые не можем сделать сами. Мы покупаем вещи или услуги. И это вполне естественно. Но естественно, когда мы не можем элементарно обслужить себя и нанимаем для этого других людей. А, может быть, Грэте еще тебе, как принцу голубых кровей, расчесывать волосы, надевать портки и застегивать ширинку?

— Мне этого не нужно!

— Тогда, Грэта, проводи юношу в его комнату и научи его элементарным навыкам!

Грэта криво усмехнулась.

— Нет! Постой же! О самом главном я и забыл.

Учитель бросился к шкафу и вернулся с книгой, которую и выложил перед Иоганном.

— Вот бери! До обеда ты