Год 2990 - Андрей Корбут

* * * Луи набрал на замке код, и матовое полупрозрачное стекло плавно ушло вверх. "Точно смиренное кладбище", - мысленно заметил командор, входя в пассажирский блок. В зале автоматически зажглось дежурное освещение. Луи и Дон повернули налево, чтобы двинуться левым боковым коридором. Они по-прежнему были немногословны друг с другом и шли не торопясь. Стекло, отделяющее пассажирский блок от ресторан-клуба, уже поползло обратно вниз, как вдруг юркий малыш, проскользнув под ним, вслед за астронавтом и охранником оказался в запретной зоне. Это был пятилетний сын Томаса Романо. Будучи проворнее взрослых, он через несколько секунд уже стоял у капсулы своего отца. Найдя ее пустой, он ничуть не расстроился; истекавший из саркофага, стелющийся по полу густой голубой туман не испугал его. Более того - заинтересовал. Малыш присел на корточки, попытался прижать его к полу распростертой ладонью, но разочарованный, что ничего не вышло, бросил эту затею и полез на место отца. В это время Луи и Дон поравнялись с седьмым рядом. "Командор!" - Дон Ричи обратил внимание Луи на освещенную, но пустующую капсулу, чего быть не должно было. "Вероятно, технический сбой...", остановившись, предположил командор; так ли это на самом деле, он собрался по внутренней связи выяснить в ЦУПе, но тут вспомнил: 122 место принадлежало Алэну Лаустасу. Однако что-либо предпринять Луи не успел. Оглянувшись на шаги за спиной, он увидел нагонявшего их Ника Крашпи. "Прошу прощения, Дон Ричи", - извинился Луи и пошел своему подчиненному навстречу. С полминуты Дон наблюдал, как первый пилот с сосредоточенным и взволнованным лицом о чем-то докладывал своему командиру, но затем, не дожидаясь окончания их разговора, приблизился к астронавтам. "Полагаю, вам есть, что мне сказать, командор?" - спросил Дон. Луи Сантано ответил, чуть помедлив: "Да, у нас очередные неприятности. На борту террористы "лиги". Дон Ричи, забыв обо всем, бросился в ресторан-клуб. За ним устремились Луи и Ник.

Левая сторона восьмого ряда пассажирского блока все больше напоминала глубокий бассейн, над которым клубится пар. Светящаяся капсула в этом ряду была только одна. Ее маленький пассажир уснул скоро и крепко, как и подобает его возрасту. Смертоносному облаку для того, чтобы заполнить весь объем саркофага, достаточно было всего несколько минут.

* * * Хон, уловив нетерпеливый жест президента, тотчас подозвал робота-официанта: "Два виски с содовой даме и кавалеру". Давая эти указания, Хон не отрывал от брюнетки взгляда. Две фигуры - мужская и женская - почти слились в одну, к тому же среди царившего вокруг полумрака разглядеть что-либо было проблематично. Хон невольно подошел ближе и сразу встретился с гневным взором Мэри и услышал ее слова: "Мы ведь не в Новой Австралии, чтобы заниматься групповым сексом". Трудно было понять, к кому обращены эти слова, но ответил на них президент: "Мэри, ну что поделать, если у них такая работа - меня охранять". Хону же, как и другим телохранителям, он сказал небрежно-дружелюбно: "Господа, десять шагов - и ни дюймом ближе". Мэри, казалось, успокоилась, но, целуясь с президентом, позволяя ему себя обнимать и ласкать, она снова и снова, бросив на охрану взгляд, раздражалась. Однако стоило телохранителям отвести от нее глаза, как Мэри пыталась завладеть содержимым кармана у ее пояса и останавливалась, едва замечала, что Хон или его коллега наблюдают за ней. Музыка вдруг сменила ритм, стала легкой и едва осязаемой; с потолка полился нежно-голубой свет, и воздух наполнился ароматом чайной розы; мужчины и женщины закружились в медленном танце. "Мэри, уйдем в оранжерею...", - настойчиво и горячо зашептал девушке президент. Она не услышала его - все ее внимание было приковано к тому, кто, словно рассекая волны, направляясь в их сторону, пробирался между танцующими парами - к начальнику президентской охраны. Внутренне напряжение ее было настолько велико, что она сорвалась, потеряла всякую осторожность. Ее рука скользнула во внутренний карман, но воспользоваться тем, что нашла в нем, не успела - Дон издал протяжный и пронзительный рык. Все, что случилось потом, произошло в доли секунды. Меняясь в лице, когда лениво-похотливая умиротворенность уступила мгновенному испугу и, тотчас, сожалению, президент отпрянул от молодой женщины, потерял равновесие и вместе со стулом стал падать, но, прежде чем он коснулся пола, Хон выстрелил. Мэри замерла, лишь ее красивые зеленые глаза распахнулись и почернели, но затем шквал огня опрокинул ее назад к стойке бара. В зале вспыхнула паника. Люди заметались в разные стороны. Завизжали женщины и заплакали дети. Командор немедленно связался с ЦУПом, отдав приказ открыть все три двери, связывающие ресторан-клуб с пассажирским блоком. Смолкла музыка, на смену растаявшим сумеркам пришел дневной свет, и громоподобный голос автомата, ненатурально идиллический, стал призывать к спокойствию. Глас вопиющего в пустыне... Двести человек в едином порыве ринулись в пассажирский блок, словно то был их, каждого, родной дом, крепость, нора, где от всего и всех и, может быть, от себя самого можно было спрятаться навсегда и надежно. Командор удивился тому, как быстро опустел зал, и брезгливо подумал, что чем старше становится человечество, чем могущественнее, тем слабее и духом, и телом становятся отдельные его особи. Впрочем, оглянувшись на V.I.P. и его, обступившее тело Мэри, окружение, он не без оснований решил, что сейчас не время для философских размышлений. Присоединившись к ним, он осторожно посмотрел на изуродованное тело. Стоявший по правую руку Ник Крашпи, созерцая малоприятное зрелище, присвистнул и пробормотал: "Черт возьми, первый раз в жизни виду 2750 в работе". В груди у девушки зияла огромная, размером с человеческую голову, дыра. Крови не было. Казалось, это искусно выполненная работа мастера-стеклодува, сумевшего покрыть живую плоть изнутри тонким слоем стекла. Дон, заметив присутствие командора, спросил: - Так вам сообщили о двоих? - Да, Дон Ричи. - Нам надо просмотреть все видеозаписи, которые сделала ваша информационная система. Возможно, у нее были контакты. - Разумеется, Дон Ричи. - Я вынужден потребовать у вас закрыть всех пассажиров в их капсулах. По крайней мере, на время. - Полагаю, сейчас это можно сделать без труда. Как только пассажиры займут свои капсулы на звездолете, будет введен режим III степени. - Тем лучше. Господа, - обратился Дон к своим людям, - вы останетесь с президентом. Максимум внимания. V.I.P., все еще не оправившийся от потрясения, тупо смотрел на останки Мэри. - Дон, надеюсь, вы не ошиблись..., - глухо и почти с угрозой произнес он. - У меня нет правила ошибаться, - уверенно сказал Дон и, наклонившись над Мэри, разжал ее руку. На ладони лежала, точно капля росы, кроваво-красного цвета бусинка. - Рос, сделайте анализ содержимого этой капсулы. - О'кей, сэр.