Паника, убийство и немного глупости - Оксана Обухова

Девица осеклась, похлопала намазанными ресницами и быстро отказалась от мысли разорить кавалера на таксомотор до отеля.

– Подождем так подождем, – сказала покладисто. – Тем более что я уже позвонила на ресепшн и сообщила, что мы скоро будем, нас встретят…Марина болтала без умолку, поеживаясь, притопывала сапожками по основательно схваченным ледком лужицам. Но внутрь автобуса не торопилась – расписывала новым знакомым прелести курортного проживания. Говорила, что регулярно наведывается в «Сосновый бор» на выходные и очень любит тамошний бассейн, солярий, какую-то классную массажистку Алевтину…

– А какую уху там готовят!.. А расстегаи…

Надежда Прохоровна слушала вполуха, присматривалась к девушке…

Ботфорты ботфортами, а явных авансов Марина разнаряженному павлину Мусину не делала. Поглядывала хоть и благосклонно, но не призывно.

Вроде как дистанцию держала.

Иль, напротив, завлекала?

Из здания автовокзала, кутаясь в кургузый пиджачишко, выбежал водитель автобуса с какими-то бумажками; сильно поредевшая к концу поездки группка пассажиров потянулась в салон.

Сквозь слегка тонированные стекла санаторного микроавтобуса, выехавшего на развилку встречать постояльцев, Надежда Прохоровна без всякой радости смотрела на унылый ноябрьский лес. Пришибленные недавним дождем сосны дрожали под порывами совершенно зимнего, студеного ветра, хрустко ломались под шинами толстые ледяные крышки на лужах. Шофер, видимо привыкший возить гостей еще по хорошей погоде, не торопился. Медленно вел машину по узкой извилистой дорожке меж сосен, давал возможность полюбоваться ровным строем тугих желтоватых стволов с зелеными метелками на вершинах.

Хотя сегодня замерзшие сосны совсем не радовали, а вызывали жалость. И даже мох над их корнями, казалось, сжался, скуксился и дрожал от холода.

За сорок лет работы заводской крановщицей мостового крана Надежда Прохоровна не раз выезжала в санатории и на турбазы по профсоюзным путевкам. И не всегда это было лето. Путевки в самые лучшие дома отдыха почему-то всегда попадались как раз на мокрейшее межсезонье…

Но такого гадкого, вдрызг промокшего пейзажа Надежда Прохоровна все-таки не помнила.

«Или молодая была? – вздыхала бывшая крановщица. – Тогда любой отпуск уже на праздничный лад настраивал… По вечерам кино и танцы… Днем шашки и настольный теннис… Бутылочка вина в хорошей компании, песни, анекдоты… Целовались даже…»

Вспомнив один из поцелуев в продуваемой озверелым осенним ветром беседке, Надежда Прохоровна даже зарделась… У кавалера небритый, колкий подбородок и синий лыжный костюм с начесом, влажные губы пахнут портвейном, руки чуть-чуть липкие от сосновой смолы и такие настырные!..

Да-а-а, было время. Надежда Прохоровна вздохнула – не ханжи, Надя, не ханжи – и более приязненно взглянула на пожилого любвеобильного Виталика, увлеченно окучивающего яркий георгиновый куст – Марину.

Щечки девушки цвели как лепестки: неровными шлепками, почти попадая в тон помаде… Наверное, в этот момент павлин кудахтал ей на ушко что-то многообещающее…

Эх, молодость, молодость. Смотри, Марина, такие краснобаи – самый вредоносный курортный тип!

…Микроавтобус выпрыгнул из леса прямо на автомобильную парковку с несколькими мокрыми экипажами, обогнул ее и по широкой дорожке подобрался к крыльцу большого пятиэтажного корпуса сталинской постройки.

Надежда Прохоровна прижала нос к стеклу: лет сорок назад отдохнуть в таком санатории считалось бы невероятной удачей. Небось в те времена в такие дома отдыха путевки распространялись не между крановщицей и вальцовщиком, а по большому блату в высоких кабинетах. Как говорилось раньше – офигенный санаторий!

Монументальное здание с белой лепниной по желтому фону сверкало новыми окнами в стеклопакетах, прозрачный зеленоватый навес над крыльцом, наверное, появился в то же время, что и две почти прозрачные пристройки по бокам здания. В одном из этих стеклянных рукавов, по словам Марины, располагалась бухгалтерия и кабинеты руководства. Второй занимал большой крытый бассейн. Две эти современные пристройки уравновешивали друг друга и создавали впечатление, будто у могучего желтого здания вдруг распахнулись по бокам прозрачные стрекозиные крылышки. Не слишком большие, чтобы взлететь над мокрым бором, но эффект приятный. Свежий.

…Виталий Викторович резвым козликом выпрыгнул из салона, поежился – прохладно! – и протянул руку выбирающейся Марине.

Водитель, вытаскивая из машины багаж, хмуро оглядел набухшие серые облака с редкими просветами в стылое синее небо и недовольно буркнул:

– Померзнет все без снега. Пропал урожай!

Судя по словам – селянин или трудолюбивый дачник. Наверное, где-то неподалеку от санатория стынет под порывами колючего ветра любимая фазенда с кустами крыжовника, промерзшими до стеклянного звона яблонями, присыпанной опилками клубникой…

Надежда Прохоровна тяжело оперлась на протянутую ладонь Виталия Викторовича и, бормоча что-то сочувственное по адресу садовода, выбралась наружу.

Огромный холл с высоченными потолками немного напоминал оранжерею. Вдоль стен и по окнам стояли кадки с пышными южными растениями, высокие пальмы в деревянных бочках окружали уютный пятачок с диванами и креслами. Стойка регистрации была как будто втиснута в зеленый каменный грот; такого буйства тропической растительности Надежда Прохоровна никак не ожидала. Во времена ее турбаз-ной молодости пара чахлых традесканций уже считалась цветником. Его лелеяли и оберегали от постояльцев, норовящих отодрать веточки на рассаду…

Водитель и Виталий Викторович докатили снабженные колесиками чемоданы до стойки. За ней с приветливой улыбкой поджидала новых постояльцев высокая брюнетка-портье в белой блузке и алом жилете, снабженном беджиком «Ольга». Надежда Прохоровна шлепнула на стойку паспорт и тут же начала растегивать пальто. Топили в старом здании с толстенными стенами на славу. За две минуты пот прошиб!

– Надежда Прохоровна… – сверяясь с паспортными данными, промурлыкала Оленька, – для вас забронирован одноместный полулюкс. Правильно?

– Угу, – обмахиваясь платочком, согласилась бабушка Губкина.

– Отлично! – разулыбалась девушка и цапнула со столика паспорт уже Виталия Викторовича.

Полистала его наманикюренными пальчиками. – Господин Мусин? Вы, если я не ошибаюсь, заказывали оба номера?

– Да-да, это я…

– Где вы желаете расселиться?

– Как это? – не понял Маргадон.

– Ну, понимаете… – замялась девица, – сейчас левое крыло закрыто на реконструкцию, и в этом здании поблизости друг от друга нет двух полулюксов. Но зато, – девица расцвела в улыбке, – есть два отличных номера в шале на берегу реки!

– Шале… это что? – шепотом поинтересовалась баба Надя.

– Два бревенчатых корпуса в ста пятидесяти метрах от основного здания! – радостно доложила портье. – Оттуда просто изумительный вид на заводь!

Под радостные объяснения Оленьки Надежда Прохоровна почему-то представила себе неказистые, щелястые домики времен ее турбазной молодости – душевые кабинки на улице, там же утлый скворечник «санузла» и ряд железных умывальников под жестяным навесом.

Ужас, так явно отразившийся на лице крановщицы, заставил девицу бубнить живее:

– Два совершенно новых бревенчатых шале – корпус А и корпус Б – оснащены всеми удобствами! Очень комфортны! Спутниковое телевидение, в номерах климат-контроль, в полу-люксах джакузи…

– Понятно, понятно, – перебил Виталий Викторович и обернулся к рыжекудрой прелестнице. – А вы где будете жить, Мариночка?

– Конечно, в шале! Я всегда там останавливаюсь.

– А вы, Надежда Прохоровна? Может, вам будет удобнее здесь, а не…

Надежда Прохоровна отпихнула локтем размечтавшегося курортного ухажера и рыкнула Ольге:

– Я тоже туда. С племянником.

«Племянник» вякнул и заткнулся. Мечты оставить бабу Надю в ста пятидесяти метрах от набирающего обороты романа остались мечтами.

А Надежда Прохоровна была рада-радешенька убраться из прожаренного оранжерейного корпуса куда-нибудь подальше. Ее сосуды любили прохладу, а не печь.

Оленька рассказала о расписании жизни отеля, поманила к бабы-Надиному чемодану гостиничного носильщика и передала ему магнитный ключ от номера.

– Добро пожаловать, Надежда Прохоровна! – произнесла радушно и занялась оформлением других гостей.

Высокий худощавый парнишка подхватил ручку чемодана и пригласил новую постоялицу следовать за собой. Надежда Прохоровна прибрала в карман паспорт, развернулась от стойки и, остановившись застегнуть пальто, встретилась глазами с немолодой гражданкой, которую раньше не заметила в оранжерейных кущах. Широкоплечая подтянутая блондинка с пышным начесом и не менее пышным бюстом сидела в кресле с высокой резной спинкой под пальмовыми лапами. Сидела как на троне. Как будто парад принимала. Сцепленные на животе ухоженные пальцы сверкали перстнями, с шеи свешивалась могучая цепь с внушительным кулоном, украшенным несколькими разноцветными камушками. Для полноты богато созданного впечатления гражданке не хватало только сверкающих короны, скипетра, державы.