Везучий - Карен Таривердиев

Две ночи шли. Измотались вконец. Днём в канаве какой-то прятались. Канава – одно название. Воробью по колено. Вокруг – кишлаки духовские, под пробку боевиками набитые. Только высунись из этой ямы, вмиг засекут и башку открутят. Дозорные с патрулями по окрестностям так и шныряют. Хорошо ещё, им и в голову прийти не может, что в этой канавке советская разведгруппа прятаться может! Так и мочились прямо под себя – головы не поднять, не то, чтобы оправиться по-людски. За день на солнцепёке весь запас воды прикончили. На жаре-то только начни – обопьёшься!

Как ни таились, а на вторую ночь на патруль всё-таки напоролись. Люди измучены, еле бредут, куда там бой принимать, а патруль налегке – свеженькие, сволочи. И кишлаки кругом. Вмиг затрут. Попадала группа на землю, за оружие схватилась – откуда силы, – а патруль мимо протопал. Не заметили…

Комбат Потапову старую крепость отдал. От щедрот. Мог бы и другого кого послать, да не послал. Значит, веры в Потапова окончательно не утратил. Старая крепость – место рыбное. Оттуда ещё никто без "результата" не возвращался. Караваны там – ну просто косяком прут. Как из мешка дырявого. Только бей, не ленись. Как у батальона с "результатом" заклинило, комбат сразу группу в старую крепость отряжает – на промысел. Почему "духи" до сих пор в эту крепость пост не сунули – загадка загадок. Но поста нет, это проверено. Может, у них тоже людей не хватает, а может, они после каждого разбитого каравана считают, что мы туда больше не рискнём сунуться. Черт их разберёт, почему так, но главное – поста нет. В другие места действительно по два раза не ходили. Только в старую крепость. Чудеса! Впрочем, не исключено, что "духи" туда мин насовали, сюрпризов разных. Тогда понятно, почему пост не выставили.

На этот случай взяли в группу Кукушкина с собакой. Вернее, наоборот – Ермака с проводником. Чтоб разнюхал что к чему. А собаке столько ходить, сколько прошли, никак нельзя. Устаёт, ошибиться может. Да кто ж знал, что так получится?! По плану должны были недалече от старой крепости в горах высадиться – а вон как всё обернулось! До этого была эскадрилья как эскадрилья. А новая – даже высадить толком не умеет. Штурманы в координатах путаются. За командиров экипажей – пацаны за ручкой сидят, не старше Потапова. Только-только из лётного училища вылупились. Комбат говорил – всех опытных лётчиков в Чернобыль забрали. А там слетал пару раз к реактору – и зубы на полку. Где ж пилотов столько набрать?! Вот и получается, что опытные там, а здесь летать некому… Видать, вертолётчики здесь обкатку проходят. Кого не собьют за год, тот опыта поднаберётся – и тоже в Чернобыль. Дожили!…

На второе утро вышли к крепости. Дошли наконец. Люди с ног валятся, хоть в плен бери – не пошевелится никто. А рассвет поджимает, вот-вот солнце взойдёт. Группу на ровном месте, неукрытую, никак оставлять нельзя. В крепость надо, за стены. А там мины – кто поручится, что нет? Ермак упёрся, заартачился. Устал, идти не хочет. Не идёт работать, хоть кол ему на голове теши!… Чихать он на всех хотел. Таскали, как шавку какую, по горам двое суток, днём в канаве привязали так, что морды от песка не оторвать. А теперь – иди работай… Да пошли вы все!

– Сам лезь! – в сердцах ругнулся на Кукушкина Потапов. – Не можешь дурака своего заставить дело делать – ковыряйся сам! Я из-за тебя группу светить не намерен! Понял, солдат?!

Кукушкин боязливо глянул на крепость. Без Ермака страшновато. Мало ли что под стены подсунуть можно? Было бы желание да взрывчатка, а умельцы найдутся. Научились ихние сапёры каверзы подстраивать, ох, научились! Хоть на выставку выставляй! Жаль, нет такой выставки. Было бы на что посмотреть!… Возьмут фольги два листочка, приладят над зарядом так, чтобы не контачили меж собой, да песочком присыплют. От фольги проводки на батарейку. Электродетонатор, конечно, в цепь. Всё как положено. Давай, родной, ищи мины! Ткнул сапёр щупом в землю, проткнул стальным жалом оба листочка насквозь – цепь и замкнулась. Поминай как звали! Или ещё какую подлость придумают. У них на этот счёт хорошо соображалка работает, да и инструктора разные иностранные стараются, хлеб свой отрабатывают. Ловушек много – жизнь у сапёра одна. Страшно Кукушкину без собаки, а лейтенант гонит. Куда денешься?… Надо!

Кукушкин собрал щуп и осторожно двинулся к пролому в стене. Разведчики, что в охранение назначены, чтоб сапёр работал спокойно, за спину свою не волновался, – за угол стены зашхерились. Не хотят рядом стоять, опасаются. Пролом этот Кукушкин сразу же выбрал, как только увидел. Если здесь, у входа, мины нет, то дальше проще будет. Вряд ли "духи" по углам сюрпризы рассовали. Не в их это характере. Скорее всего, в проломе и установили.

Ермаку за себя стыдно стало. Следом за сапёром поплёлся. А что сейчас с него толку? Ему бы отдохнуть да воды литр. А где взять?

Осторожненько ковыряется сапёр. От напряжения руки вспотели. Щуп – в сторону, пальчиками землю разгребает, пылинки с камней сдувает, как археолог в раскопе. Пальчиками-то понадёжнее будет. Ермак рядом сидит, за работой присматривает. Умный пёс – ответственность свою понимает, но под руку не лезет, не мешается. Умница ты моя, ну сиди, сиди. Всё ж живая душа рядом, всё ж спокойней немного. Ермак сидит, хвост под себя поджал, глаза виноватые; но не напряжённо сидит, весь натянутый, как когда мина рядом, а просто так сидит, устало. Может, и вправду повезло? Может, и нет ничего тут?… Вот и лейтенант не выдержал, поближе подошёл, в затылок дышит. Его тоже понять можно. Он рассвета больше чем мины боится. Рассвет его в спину толкает. Развиднеется – засекут наблюдатели группу. А значит, конец засаде. Вмиг по всему маршруту разнесут, что в крепости нечисто. Всё движение станет, пока боевики группу из крепости не выдавят. Не мытьём выдавят, так катаньем! У них это дело отлажено…

Над горами посерело. Кукушкин просунулся в пролом и влез вовнутрь.

– Ну?! – нетерпеливо спросил лейтенант.

– Кто его знает? Вроде нет ничего. – Не уверен в себе сапёр, совсем не уверен. Эх, если б Ермак не так устал!

Лейтенант выругался: плечами пожимает – болван, ковыряется, будто бы вся жизнь впереди! Ну, кривая, вывози!

– Заходим! И не трогать мне ничего! Ни к чему не прикасаться! Голову отверну! Если на плечах останется…

Старая крепость внутри делилась надвое. Получалось что-то вроде двух двориков с одной общей стеной между ними. Кукушкин попал в тот, что поменьше. Ладно, и то хлеб. Большой дворик проверять пока Потапов не решился. Не полезем туда, и вся недолга! Передневать и тут можно. А к вечеру Ермак отдохнёт – тогда и проверим. Главное – с чужих глаз убрались. Теперь – всё наше будет! До ночи можно отдыхать, в себя приходить. Курево есть, жратва тоже. С водой, правда, плоховато. Почти всю на марше выпили. И добыть её негде. Один день протянуть можно, а вот второй – вряд ли. Без жратвы – можно, без воды – хана…