Пес войны - Валерий Рощин

Он потихоньку, исподволь рассматривал Ильвиру…

Под длинной юбкой и тонкой кофточкой угадывалась стройная фигура с малость не добравшими пока должной полноты формами. Роскошные каштановые волосы были забраны сзади в тугой пучок. Нежная гладкая кожа рук и лица слепили своим глянцем даже при скудном освещении. Наконец, само лицо с идеально правильными чертами… Плавный овал; тонкие черные брови, словно распростертые крылья летящей птицы; слегка пухленькие губки; выразительные и большие темные глаза под длинными, загнутыми кверху как у первоклассницы ресницами…

Когда перевязка закончилась, спецназовец, словно невзначай дотронулся до ее руки…

— Спасибо, — прошептал он.

— Не стоит… — растерянно отвечала она, отводя глаза в сторону и поспешно отнимая ладонь. — Выздоравливайте поскорее.

Вечером он впервые покинул пределы подполья, и вдвоем с Ильвирой они долго сидели в сумерках на лавочке возле дома. Негромко болтали о мирной жизни, о больших городах… Она подробно рассказала об отце, о матери, о себе… За разговором настроение девушки немного улучшилось, и когда молодой человек сызнова легонько сжал в своей руке прохладную, узкую ладонь, та не возражала…

Рената с Ильвирой неплохо знали здешнюю местность и стоявший вплотную к селению лес — после смерти главы семейства приходилось самим заботиться о себе: добывать дрова, хворост, собирать и возить камни для ремонта дома, забора и надворных строений. Они решили проводить русского офицера до самой трассы, и как только он не отговаривал их, толку это не возымело — мать с дочерью настояли на своем.

Впереди с двустволкой на плече шла Рената, за ней Ильвира, и замыкал странную процессию Баринов с пустым автоматом в руках. Ведомые уверенной женщиной, они петляли по каким-то оврагам и лощинам часа четыре — намного дольше, чем представлялось майору. Так или иначе, но стараниями Ренаты к трассе удалось выйти без каких-либо нежелательных встреч и приключений.

— Это самый ближайший к нашему селу блокпост, — указала рукой мать Ильвиры на дорожное полотно и какие-то бетонные нагромождения, видневшиеся сквозь темнеющие в предрассветных сумерках стволы деревьев. — Извини уж, но дальше нам идти не стоит.

— Даже не знаю, как мне вас благодарить, — растерянно молвил Сашка, поднося руку женщины к своим губам.

Та улыбнулась, потрепала бывшего постояльца по темной шевелюре и вздохнула:

— Пора нам в обратный путь. Небось уж подружились за три дня… Ну, прощайтесь, не буду мешать.

Отойдя немного в сторону, она увлеклась сбором каких-то лечебных трав. Мужчина шагнул к девушке, почему-то не поднимавшей на него взгляда.

— Я буду часто вспоминать тебя… Твою заботу, твои руки… — чуть улыбнувшись, тихо сказал он.

Не отвечая, та лишь кивала…

— А могу ли я когда-нибудь заглянуть к вам в гости? — вдруг спросил молодой человек, рискнув опять прикоснуться к ее ладони.

Ильвира согласно мотнула головой, затем вдруг встревожено посмотрела на мать и сокрушенно сказала:

— А мы ведь скоро уедем отсюда…

— Да, — подтвердила Рената, не отрываясь от своего занятия, — в Кизляр отправимся — к родственникам. Насовсем…

Словно очнувшись от грустных раздумий, дочь торопливо зашептала:

— Мама родилась в Кизляре. Она говорит: там почти город и мне легче будет выучиться, получить профессию… Но сама очень часто вспоминает моего отца и даже во сне с ним разговаривает. А похоронен он здесь — в Батое… Как это все будет выглядеть, я не представляю!..

Теперь она неотрывно смотрела в его глаза, и сама сжимала мужскую руку, словно ища поддержки, опоры, защиты… Баринов не удержался — провел ладонью по нежной девичьей щеке. Та на миг замерла, прикрыв глаза длинными бархатистыми ресницами…

— Я потихоньку пойду, а ты догоняй, доченька, — послышался удалявшийся голос женщины. — Счастливо тебе, Александр.

— И вам, Рената… — отвечал он, не сводя глаз с девушки.

А девушка молчала. Ее мать потихоньку уходила вглубь лесной чащи, и время, отведенное на прощание, таяло, словно первые снежинки на прогретой солнцем за лето земле. Мимолетное и во многом странное знакомство подходило к логическому завершению. Вторично судьба никогда уж боле не сведет, пути не пересекутся, а расплывчатые образы понемногу истлеют в анналах бездонной памяти…

Кажется, оба об этом догадывались. В особенности это понимал Сашка — закоренелый холостяк и многое к сему дню познавший в отношениях мужчин и женщин. Однако семнадцатилетняя Ильвира, совершенно не обремененная опытом, должно быть все представляла иначе — по-своему…

Еще раз обернувшись на темноту густого леса, она вдруг торопливо заговорила, сбиваясь и краснея:

— Мамины родственники живут в Кизляре по адресу: улица Степная, дом два. Могу ли я… Могу ли я надеяться, Александр, что вы… что когда-нибудь увижу вас?..

— Конечно… Если пообещаешь не называть меня на «вы»…

Он не успел договорить…

Приподнявшись, девушка дотронулась пальчиками до его шеи и шепнула на ухо:

— Обещаю, Саша…

Потом поспешно и неловко ткнулась губами куда-то в уголок его рта, повернулась и побежала догонять мать. Бегала она еще совсем по-детски — высоко вскидывая в стороны голени…

С минуту майор растерянно стоял в опустевшей, пугающей безмолвием придорожной рощице. Он смотрел на своих спасительниц — хрупкую девочку и ее усталую мать, пока обе фигурки не скрылись в утреннем тумане, окутавшем густой лес северного склона Большого Кавказа…

Часть вторая

Новое амплуа

Глава первая

Третий день начальство не беспокоило группу бойцов из ОСНаз «Шторм», командированную из Санкт-Петербурга в Ханкалу. Наслаждаясь передышкой, спецназовцы привели в порядок свою крохотную территорию обширного палаточного лагеря, истопили баньку и, помывшись с крутым парком, отдыхали. Капитан Куторгин с майором Бариновым решили не выбиваться из общего распорядка — прибравшись в палатке и, выпив по паре стаканов крепкого чая после посещения местной «сауны», расслабленно возлегли на кровати…

Куторгин покрутил настройку радиоприемника, отыскивая волну без предвыборных обещаний, политических дебатов и прочего словесного поноса. Однако все радиостанции, будто сговорившись, передавали новости — стрелки часов показывали полдень.

— Ладно, послушаем, что в мире творится… — махнул рукой капитан, падая на подушку.

«Сегодня, приблизительно в восемь часов по московскому времени в Испании одновременно прогремело несколько сильных взрывов…» — доносился из динамика приятный женский голос.

Оба мужчины прислушались…

«Хорошо спланированная террористическая акция была назначена неизвестными координаторами на утренний час пик, когда мирные граждане крупных испанских городов спешили на работу. Один из взрывов произошел в вагоне пригородного поезда неподалеку от Мадрида. Второй уничтожил автобусную остановку в центре Валенсии, а третий унес десятки жизней на железнодорожном вокзале Сарагосы. Как передает из Испании наш специальный корреспондент Андрей Шаповалов, еще одно взрывное устройство не сработало и в данный момент обезвреживается в одном из портовых городов этой страны — Бильбао…»

— Вот сволочи, что творят!.. — покачал головой капитан. — Выходит, не мы одни маемся с экстремизмом…

«Мы связались по телефону с нашим корреспондентом и попросили его ответить на несколько вопросов. Андрей, скажите, есть какие-либо данные об организациях, стоящих за этими страшными преступлениями?

Приемник затрещал, на секунду стих, потом заговорил мужским тенором:

«Пока испанские власти не располагают даже приблизительными данными об организаторах этих акций — ни одна из известных здесь террористических группировок ответственности за взрывы до сего часа не взяла. Но как вы знаете, Светлана, в Испании довольно много экстремистских течений и старого, и нового толка. Думаю, в ближайшие сутки вопрос с виновниками террористических актов прояснится…»

Ведущая новостей громким голосом перебила:

«Упомянув о течениях нового толка, вы, Андрей, видимо имеете в виду терроризм исламского происхождения?»

Услышав из уст невидимой дамочки эту глупую формулировку с привязкой богопротивного явления к тысячелетней вере, Сашка поморщился…

Корреспондент же с готовностью и охотой отвечал:

«Да, прежде всего — исламских фундаметалистов. В высших политических кругах Европы поговаривают, что в последнее время все настойчивее заявляет о себе некая новая организация „Слуги Ислама“. Но во всем этом еще предстоит кропотливо и долго разбираться местным спецслужбам…»

«И последний вопрос, Андрей, — снова встряла дикторша, торопясь узнать самый „жареный“ факт. — Сколько жертв и пострадавших насчитывается к этому часу?»