Машина смерти - Антон Орлов

Томек. Балбес, болтун, безалаберный субъект, не блещущий интеллектом и начисто лишенный экстрасенсорных способностей. В его шкуре можно расслабиться и отдохнуть от множества вещей, терзающих восприятие Поля Лагайма: для Томека их попросту не существует.

Черная Вдова. Это не человеческое существо, а призрак – кровожадный, не знакомый с сомнениями и страхом. Когда противники реформ организовали покушение на Элану и рядом с президентом в критический момент не оказалось никого, кроме Поля, с киллерами дралась Черная Вдова. Эта адская бестия даже на боль от лучевого ожога не обращала внимания, хотя самого Поля такая травма сразу бы вывела из игры. Очень удобная личность, если имеешь дело с превосходящими силами противника.

Полина Вердал. Обладает сверхобостренным экстрасенсорным восприятием, видит невидимое, находит людей за счет интуиции – пока Поль оставался базовой личностью, то есть самим собой, он так не мог.

Обычно производные личности пребывали в свернутом состоянии, как заархивированные файлы (у Поля было опасение, что частые превращения могут оказаться для него разрушительными), но сейчас, почувствовав угрозу, он трансформировался в Полину Вердал и смотрел ее глазами.

В воздухе плавали туманные шары, поодиночке и гроздями; парили расплывчатые медузообразные объекты – синеватые, радужные, мертвенно-белесые; иногда мелькало нечто неописуемое, не имеющее аналогов в физическом мире. Все это напоминало подводную среду с ее обитателями. Ничего особенного, источник опасности находится не здесь.

Люди?.. Никто из них не представлял угрозы. Наиболее привлекательно выглядела Тина: мерцающее существо, окутанное лучистым ореолом; манокарцы рядом с ней как невзрачные тени Аида, особенно вон тот, похожий на серый, дрожащий на ветру куст – что с ним такое? Хотя мало ли какие могут быть у человека проблемы; он чем-то обеспокоен и подавлен, но не опасен. На всякий случай стоит просканировать провожающих, машины в небе, соседние корабли, президентский корабль… Ничего подозрительного. Поль свернул Полину Вердал и опять стал самим собой. Обычно окружающие не замечали его трансформаций: меняется выражение лица – и все, еще бы он на самом деле превращался в девушку или в призрак! А сейчас он к тому же в маске.

– Стив, – услышал он негромкий голос Тины, – ты проверил корабль? Давай еще раз, ладно?

У нее был вживлен в нёбо передатчик для связи со Стивом, а приемник находился в кости возле ушной раковины. Вскоре Тина сказала:

– Поль, корабль в полном порядке. Все исправно, ничего не заминировано.

– Хорошо, – отозвался Поль. Он никак не мог локализовать опасность, и это ему особенно не нравилось.

Подошла их очередь подниматься на борт. Манокарцы ухитрились даже такое рутинное действие, как посадка президента и сопровождающих лиц на звездолет, превратить в ритуал, почти в мистерию.

«Грузимся медленно и торжественно, как покойники в крематорий… Весь Ниар ведь будет смеяться! Одно утешение – мы с Тиной в масках, мы в этом как бы и не участвуем».

В коридоре Поль стянул маску. Телохранители последовали его примеру, сразу утратив свою мнимую одинаковость: ровесник Поля, обладатель круглого упрямого лица; парень постарше, с образцово неприметной внешностью прирожденного оперативника; мужчина средних лет, горбоносый, с резкими складками по углам чуть искривленного рта. Их сходство ограничивалось ростом и сложением – так как работали они в масках, остальное не имело значения.

– Вы свободны, отдыхайте, – объявил Поль и повернулся к Тине: – Пойдем куда-нибудь? Можно в Сад Славы – там, наверное, никого.

– Пошли.

Стиву, Тине и Полю предоставили отдельные каюты – такие, что лучше бы их не было: истинно манокарский подход к оформлению интерьера, стены сплошь покрыты лозунгами, изречениями государственных мужей, выдержками из всевозможных Уставов и Уложений. Сад Славы тоже своеобразное местечко, но там хотя бы есть размах, а унылые аккуратные столбцы казенных поучений на стенах крохотной комнатушки – это смахивает на глюк рехнувшегося бюрократа. Поль не мог долго находиться в своей каюте, физически не выдерживал.

Впрочем, долго и не придется: несколько часов спустя корабль выйдет за пределы системы Близкого солнца, разгонится до нужной скорости и нырнет в гиперпространство; максимум через двадцать минут (поскольку в кресле пилота-навигатора сидит Стив) вынырнет оттуда около Манокара – и путешествие закончено. Вообще-то Стив мог бы уйти в гиперпространство и сразу после старта, однако ниарские Правила Навигации такие номера запрещали.

По корабельному распорядку, перед нырком члены экипажа должны находиться на своих местах согласно штатному расписанию, а пассажиры – в каютах, но до нырка еще далеко. Сейчас началась предстартовая подготовка, и займет она около часа. Напрасная трата времени, ведь Стив уже проверил бортовые системы, но манокарцы свято чтут инструкции.

Встречные, заметив Поля и Тину, ускоряли шаг либо сворачивали в боковые коридоры. Поля побаивались: среди манокарцев ходили слухи, что он телепат. Слухи эти были, мягко говоря, преувеличены – Поль никогда не умел читать чужие мысли, а его способность к телепатическому общению в свое время угасла, едва прорезавшись.

Вернуть ее Поль не пытался. Год назад он поставил над собой рискованный эксперимент и выжил только потому, что лежал со сломанным позвоночником в стационарном «коконе спасения» (с этой травмой ему повезло, и без всяких кавычек – она спасла его тогда от многих неприятностей). Превратив себя в ментальную машину для ретрансляции телепатического сообщения, Поль чуть не поплатился за это жизнью, но системы «кокона» не позволили ему умереть. Он не помнил, как его тело корчилось в судорогах, как у него ломались кости, рвались сосуды и мышцы. После трансформации он перестал что-либо чувствовать и воспринимать, а потом открыл глаза, увидел за прозрачной стенкой Стива и понял, что все получилось как надо.

В промежутке между первым и вторым моментом было несколько суток глубокой комы, когда системы «кокона» работали на пределе, в режиме экстренной реанимации, однако этого Поль не помнил. Боли он тоже не помнил, хотя какие-то ее неощутимые отголоски, должно быть, остались, раз мысль о телепатии вызывала у него с тех пор даже не то чтобы отталкивание, но непреодолимое нежелание с этим связываться.

Монументальное великолепие Сада Славы обрушивалось на посетителя, едва тот переступал через порог. Свой Сад Славы был на каждом манокарском звездолете, но здесь, на президентском «Вестнике Победы», усердные и высокоодаренные искусстводелы особенно постарались. Многоуровневый рельеф, отдельные сектора необъятного зала соединены лестницами из полированного камня; обелиски, устремленные к высокому светящемуся потолку, сквозистыми вереницами рассекают пространство; настенные голограммы (пейзажи, парады военной техники, похороны государственных деятелей, всенародные торжества) не позволяют определить на глаз хотя бы приблизительные размеры помещения – ясно только, что оно громадное.

Тина и Поль миновали центральный сектор, где на постаменте из пурпурного мрамора ветвилось позолоченное дерево, символизирующее манокарскую национальную идею. Листья, выточенные из драгоценного зеленоватого хлиорита, инкрустированы золотыми буквами: «Дисциплина», «Скромность», «Почитание вышестоящих», «Самоотверженность» – манокарские истинные ценности. До реформ считалось, что остальной мир не знает, что это такое; позже идеологи Манокара заняли более гибкую позицию: да, в Галактике встречаются культуры, для которых Ответственность или, к примеру, Честность – не пустые слова, но лишь на Манокаре безоговорочно торжествует Добро. Отсюда следует (финт партии реформаторов), что контакты с внешним миром необходимы: надо же просвещать тех, кто с истинными ценностями еще не знаком!

Трехмаршевая лестница ведет вниз. Мемориальный сектор: сверкающее черное озеро с симметричными островками символических надгробий. Озеро можно пересечь не замочив ног – это всего лишь отполированный до зеркального блеска черный гранит.

Новый подъем. Галерея мраморных обелисков с голографическими портретами правителей Манокара, каждый снабжен текстом, повествующим о заслугах изображенной личности. Последний в ряду – портрет Эланы Ришсем. Надпись гласит, что наидостойнейшая из жен, кроткая и плодородная госпожа Элана, была избрана президентом, поскольку впитала всю мудрость своего почившего супруга. Компромисс по-манокарски. Поль и Тина давно уже сошлись на том, что Лудвиг Ришсем был не только здравомыслящим реформатором, но еще и порядочным раздолбаем (как он вляпался в ту историю с шантажом – не каждый ведь так сумеет!), и хорошо, что кроткая и плодородная Элана впитала его мудрость, а не что-либо другое.

В конце Галереи Правителей находилась невысокая бронзовая решетка, отделяющая зрителей от стены с голограммой: колонна юношей в скромных мундирах движется к большому серому зданию. Сбоку пояснение: «Прилежные студенты отправились в поход за знаниями». Тина прислонилась к решетке, а Поль присел на подножие обелиска с портретом Эланы. Так, наверное, нельзя, но вряд ли найдутся желающие придираться по мелочам к телохранителю-экстрасенсу, предположительно телепату. Разве что Гредал сделает замечание.