Вычислитель. Орбита для одного - Александр Громов

Не стоит говорить о гадливости с тем, кто прошел Саргассово болото. Эрвин заставил себя сесть рядом с пленником.

– Тебя не убьют, – заговорил он медленно, стараясь, чтобы каждое слово впечаталось в сознание туземца. – Нам не нужно твое мясо. Мы хотим только поговорить. Ты понимаешь меня? Кивни, если понял.

Никакого результата.

– Как тебя зовут? – продолжал Эрвин. – У человека должно быть имя. У тебя оно есть? Я Эрвин. Эрвин Канн. А ты?

Молчание. Но пленник отчего-то вздрогнул. Случайность – или следствие, имеющее причину?

– Тебя отпустят, как только ты поговоришь со мной, а если не будешь слишком упрямиться, то и покормят. На, смотри. – Эрвин вынул из кармана галету. – Видишь? Это галета. Ты еще помнишь, что бывает на свете и такая еда?

Последовало молниеносное движение, но Эрвин успел отдернуть руку.

– Э нет, дружище, так не пойдет. Сначала имя.

Пленника затрясло. Ходуном заходили костлявые плечи, задрожали колени, затрясся череп, покрытый длинными редкими волосами, слипшимися в грязные сосульки. Существо скулило, как животное, – бессмысленно и надоедливо, вряд ли даже стараясь вызвать жалость. Ему просто хотелось скулить, и оно скулило.

– Имя! – грозно потребовал Эрвин.

Пленник вновь вздрогнул и перестал дрожать. Скулеж прекратился. Существо подняло голову и взглянуло на Эрвина гнойниками глаз. Стоящий в стороне Каин брезгливо передернулся.

– Марк, – сиплым, но неожиданно внятным голосом произнес пленник. – Марк Вонючка. Не думал, что еще раз встречусь с тобой, Эрвин Канн…

– А я тебя не узнал, – сказал Эрвин. – Помню нашу встречу. Ты не захотел тогда пойти с нами к Счастливым островам. Ушел обратно вместе с Яном. А я пошел дальше.

– Дошел, значит?

– Точнее, дополз.

– Понятно… – Марк Вонючка попытался рассмеяться и зашелся в приступе надрывного кашля. – Поня… кха!.. Как же иначе… Господин советник… кха!.. Никогда не ошибающийся гений, попавш… кха!.. попавший-таки в лапы закона. Ну и как оно тебе, в лапах? Скажи, ты жалел о том, что я ушел? Еще одним меньше, кого мож… кха!.. можно было подставить вместо себя…

– Ты назвал имя, – сухо прервал его Эрвин, – значит, заработал галету. Лови.

Марк на лету сцапал галету, сунул в провал рта и захрустел то ли ею, то ли осколками зубов. А Эрвин, обернувшись, бросил людям Каина:

– Воды! Нет, не этой! Пресной, из флаера.

Никто бы не пошел за водой по его воле, но Каин приказал – и пошли. Каину было интересно.

Нашлась и пластмассовая кружка. Эрвин наполнил ее и протянул пленнику:

– Пей.

Уговаривать Марка не пришлось. Жуткая образина пила воду, катала ее языком во рту, глотала мельчайшими глотками и сладостно стонала от наслаждения. Чему и дивиться: вода на Гнилой мели такая же, как и во всем Саргассовом болоте, то есть солоноватая и с тухлым привкусом, а дождевую воду не во что собрать. Разве что выжимать ее из своих немыслимых отрепьев… Марк тянул наслаждение, а когда оно кончилось, спокойно вернул кружку Эрвину.

– Благодарности ты от меня не дождешься, Эрвин Канн…

– А ответа дождусь? – слегка усмехнулся Эрвин. – Меня интересуют ответы на некоторые вопросы. Например: откуда ты знаешь, что я был советником президента?

– Если бы я знал это при нашей первой встрече, то убил бы тебя, – тусклым голосом сказал Марк. – Сам бы помер, но и тебе не жить.

– Понятно. Тебе рассказал обо мне Ян Обермайер. Что с ним?

– Давно мертв. Он желал проповедовать, а людям на Гнилой мели не нужны проповеди. Им нужна еда. Это так просто, а он хотел сложного.

Эрвин покивал. Фанатичному проповеднику церкви Господа Вездесущего, конечно, не место на Гнилой мели, где могут выжить лишь фанатики борьбы за собственную жизнь. С фанатизмом вообще надо поосторожнее, ему нужно удачное приложение, а тут оно единственно возможное. Что ж, Ян выбрал свой путь – и ошибся.

Впрочем, охромев, он все равно только тормозил бы движение. Какой, собственно, выбор у него оставался? В обоих случаях – закономерный итог, не понятный заранее только твердолобым…

– С нами тогда была еще молодая женщина, – сказал Эрвин. – Ее звали Лейла, ты ее не видел. Она отстала от нашей группы до того, как мы наткнулись на тебя. Не знаешь случайно, что с ней стало?

– Не знаю, – покачал головой Марк. – Никогда не видел и не слышал. А что стало – нетрудно догадаться. Особенно тебе, господин советник, ты ведь у нас гений по части догадливости…

– Хочешь еще галету? – спросил Эрвин.

– Хочу.

– Получишь, если скажешь, за что у тебя на меня зуб.

– Ха-ха! Даром скажу! – Марк непроизвольно сглотнул. – Это ведь ты, Эрвин Канн, порвал мою жизнь на две половины. Знаешь, кем я был на материке? В той, прошлой половине я был физиком, заместителем руководителя проекта. Научный центр при Отделе перспективных исследований Генштаба!

Эрвину редко случалось быть потрясенным, но сейчас он испытал именно потрясение. Вот это номер! Скажешь кому – никто не поверит. Выходит, то, что он плел Джанни Риццо о встреченном им на Гнилой мели физике из секретного проекта, было чистой правдой!

«Становлюсь пророком», – подумал Эрвин.

– Ну конечно! – Внешне он не выказал удивления. – Вы так скрывали свои секретные разработки, что о них узнали даже в правительстве Лиги. Президент был в ярости. Ему пришлось давать неприятные объяснения, банкротить корпорацию, оплачивающую твои амбиции, и подчищать хвосты. В любом случае должны были полететь головы – для общей пользы, между прочим!

– Хорошо говоришь. Убедительно. – Марк смотрел на Эрвина совершенно по-волчьи. – Но это ты подсказал президенту, как выпутаться из дерьма малой кровью. Не вздумай отрицать, это был ты. Я давно это понял.

– Я даже не знал о твоем существовании.

Марк зло засмеялся, и смех вновь перешел в кашель.

– Еще бы, где тебе зна… кха!.. знать! В твоих расчетах я был пренебрежимо малой величиной. Я просто оказался тем, на кого удобно повесить всех собак. Был Марком Шнайдером – стал Марком Вонючкой. Экая потеря для мироздания! Тьфу, да и только. Не о чем говорить. И при чем здесь ты? Конечно же ни при чем! Я должен винить не тебя, а обстоятельства!

– Вот именно, – сказал Эрвин. – Почему бы тебе не винить тех болванов, что не обеспечили секретности? Или себя самого? Ты правда думал, что работа над туннельной бомбой, тайно финансируемая правительством задрипанной планеты, будет одобрена правительством Лиги? Ты думал, что никто не поинтересуется, зачем Хляби понадобилось противопланетное оружие? Ведь нет, ты так не думал?

Новый приступ кашля сотряс все тело пленника. На мокрый песок упал комок кровавой слизи.

– Ты просто решил, что вот он, твой шанс выдвинуться, – безжалостно продолжал Эрвин. – Это так понятно, так по-человечески. Шанс был дан тебе вместе с риском, а ты почему-то решил, что получил шанс бесплатно и по заслугам. Кто же виноват в том, что ты впал в самообман и не пожелал заглянуть вперед? Может быть, я?

Марк все кашлял и кашлял. Наверное, он хотел возразить, но не мог.

– Потом мы встретились здесь, неподалеку отсюда. Ты не захотел идти к Счастливым островам. Говоришь, если бы узнал меня, то убил бы? Вот уж вряд ли. В твоих глазах я был уже покойником, и ты наверняка пожелал бы, чтобы меня убило болото – желательно не сразу, а медленно. Знал бы ты тогда, кто я, тебе было бы весело. А теперь тебе совсем не весело. Видишь женщину? – Эрвин указал на Кристи. – Узнаешь ее? Она пошла со мной и выжила. И я выжил. А ты предпочел гнить на Гнилой мели, хотя мог бы ухватиться за новый шанс. Он был мал, но он существовал. Ты прошел мимо. Ты струсил. Иногда трусость полезна, но только глупец трусит всегда. Ты глуп, Марк Шнайдер…

Марк кашлял, махал руками, тряс головой и тщетно пытался ответить. Да, подумал Эрвин, трудно найти человека, который не считал бы себя центром вселенной. Что мне его вселенная? Каждый носит в себе свою, какова бы она ни была. Но Марк ошибается. Я вовсе не его злой гений. Да, это я, именно я подсказал Сукхадарьяну линию поведения в том межпланетном скандале, и было мне тогда противно и стыдно, потому что самое очевидное решение оказалось самым эффективным. Без всяких советников с их советами президент сделал бы то же самое, он ведь умел складывать два и два, обладал здоровым чувством самосохранения и совсем не был наивным простаком…

– Говорят, дуракам везет, верно? – сказал Эрвин, когда Марк, отхаркнув в очередной раз кровавую слизь, перестал кашлять. – Правильно говорят. Слушай меня внимательно, Марк Шнайдер. Тебе повезло. Уже завтра ты можешь оказаться на Счастливых островах. Нам нужна помощь, и мы готовы за нее платить.

– Кто эти люди? – спросил Марк.

– Тебя не касается. Видишь, наш флаер завяз. Нас восемнадцать человек, а надо еще столько же. Тогда мы вытащим флаер и переправим всех, кто согласился нам помочь, на Счастливые острова. Можешь набрать людей?