Письмо звездному мальчику - Анна Антонова

– Какой еще знак? – пробормотала я, чувствуя, что краснею.

К счастью, моя тактичная подруга быстро свернула с сомнительной темы:

– Скажи спасибо, что не Шмаров! А то пришлось бы ему и там цветочки дарить!

Мы как раз подошли к киоску, и я сделала вид, что не расслышала последней реплики, разглядывая витрину.

– Три белые розы, пожалуйста, – попросила я.

– Почему у тебя цветы все время белые? – спросила Юлька.

– Не знаю, – пожала плечами я. – Ему подходит. Не красные же, в самом деле, дарить?

Перед началом спектакля я вдруг задалась вопросом, который раз буду смотреть «Королеву Марго». Мы долго считали, вспоминая даты и загибая пальцы, и в итоге пришли к магическому числу «десять».

– Юбилей, – потрясенно протянула я.

Наверное, зря я устанавливала порядковый номер: минут через пятнадцать после увертюры я поймала себя на мысли, что начинаю скучать. Притом не оставляло неясное предчувствие неудачи, и к концу первого действия настроение мое окончательно испортилось.

– Ну что, будем устраивать демонстрацию по центральной лестнице? – спросила я в антракте.

– Не стоит, – качнула головой Юлька.

Сегодня, впрочем, ничего и не получилось бы – фанаты мобилизовались и натащили цветов всем исполнителям главных ролей.

В театр привели роту солдат, наверное, в честь праздника. Все происходящее на сцене было им глубоко безразлично, они то и дело выходили из зала, потом возвращались, нисколько не заботясь о тишине, и это еще сильнее действовало на мои и без того взвинченные нервы.

Зажегся свет. Я последний раз взглянула в зеркало, убрала его в сумку и встала. Подходя к сцене, я еще смутно надеялась, что все обойдется…

Выйдя из зала, я никак не могла собраться с мыслями и чувствовала, что продолжаю улыбаться растерянной вымученной улыбкой.

– Ну, что снова? – недовольно спросила Юлька. – Что опять не так?

– Все не так. Ты что, не заметила, как он со мной?

Когда мы вышли на улицу, как раз начался салют, и мы остановились посмотреть. Я послушно задрала голову, но смотрела на россыпи искр и огней без всякого интереса.

– Я ему надоела! У него был такой высокомерный вид: «Ага, снова пришла? Ну, теперь никуда не денешься!» Ты была права – ему действительно все равно. Нет, ты скажи, разве можно так обращаться с единственной поклонницей?

– А он чувствует, что ты ненастоящая поклонница, – подколола Юлька.

– Откуда? – сморщилась я. – На мне написано, что ли?

– Тебе, конечно, виднее, – с сомнением протянула она. – Но со стороны все выглядело совсем по-другому.

– Как? – спросила я уже в полном отчаянии.

– Он к тебе рванулся! Если бы на его пути кто-нибудь стоял, он бы всех смел. Подошел как к старой знакомой, понимаешь? У него и лицо такое было: «А, свои пришли».

– Правда? – недоверчиво переспросила я.

– А потом так долго возле тебя болтался и что-то говорил! Я уже думала, ты сейчас скажешь: «Извини, Юля, мне в другую сторону…»

– Что ты несешь? – рассердилась я.

– Шучу, – немедленно исправилась она. – Так что он тебе говорил-то так долго?

– «Спасибо» сказал, – выдавила я. – Два раза. Или три.

– И все? – хихикнула она.

– А потом что? – не отставала я.

– А потом, – послушно продолжала она, – смотрел на тебя так, как будто вы уже обо всем договорились.

– Нет, Юль, – уныло сказала я. – Все тебе померещилось. Зато теперь он точно получит гадостный стишок! Только когда это будет…

– Ну, Лера, – сочувственно улыбнулась моя мудрая подруга. – Он же понимает, что все это игра. Следующий ход – твой.

– Следующий ход – его, – отрешенно сказала я, глядя в темное небо на догорающие искры салюта. – Следующий ход всегда его. – И без перехода предложила: – Поехали на Арбат.

– Сейчас? – удивилась она.

– Да, а что?

– Поехать-то мы, конечно, можем, – рассудила она. – Но какой смысл? Во-первых, уже поздно. Представляешь, что сейчас на Арбате творится?

Я хотела возразить, но она закончила свою мысль:

– А во-вторых и в-главных: неужели ты думаешь, что Теркин потащится туда после спектакля?

– Да, действительно… – сникла я, но тут меня осенила новая идея, я даже не успела ее обдумать и выпалила: – Тогда поехали в наш переход!

Юлька скептически посмотрела на меня – мы никак не могли миновать переход по дороге домой, но ничего не сказала. И мы поехали. Только, как оказалось, зря: переход оказался пуст. Нет, конечно, какой-то посторонний народец там тусовался. Но парня с гитарой, «Жанной», «Потерянным раем» и всем остальным не было и следа. Такой уж, видно, день выдался неудачный.

На Арбат мы отправились следующим же вечером.

– Все равно мы его не увидим, – уныло повторяла я, но Юлька не сдавалась:

– Увидим!

Однако после второго круга по Арбату и пристального разглядывания всех уличных музыкантов выдохлась и она. Мы остановились посередине, недалеко от Театра Вахтангова, купили по бутылочке минералки и присели на перила ограждения возле фонтана. Давно стемнело, все громче и развязнее становились голоса вокруг, со звоном разбивались бутылки, но почему-то было хорошо и уютно…

Хотя я, вообще-то, не разделяла всеобщего восхищения Арбатом. Ну улица, ну пешеходная, и что? Арбат всегда казался мне броским и неуютным, возможно, из-за бесчисленных торговцев сувенирами. А теперь еще и из-за уличных музыкантов…

– Знаешь, – как-то странно улыбнулась Юлька, – у меня сейчас такое настроение, что, если мы его встретим, я подойду и скажу: «Привет, Антон!»

– Успокойся, не встретим, – мрачно отозвалась я.

Мы еще несколько раз бывали на Арбате, но уже без всякой надежды, и утешались тем, что просто гуляем. А потом совсем перестали туда ходить, решив, что пение на улице для Антона пройденный этап. Заканчивался учебный год, в школе напрягали не по-детски, поэтому и времени на прогулки особенно не было: вместо ЕГЭ Аннушка теперь без устали стращала нас обычными экзаменами.

Конечно, Шмаров у меня из головы никуда не делся. Наверное, в первый раз за все время я задумалась о том, что, собственно, затеяла. Уж себе-то я могла признаться, что поначалу он мне совершенно не нравился, вернее, я была к нему равнодушна. Любопытный персонаж, не более того. А потом я практически насильно заставила его себе понравиться… и вот доигралась. «Он начнет видеть в тебе реального живого человека…» Да ничего подобного! Я для него всего лишь одна из толпы. Просто часть работы. Раньше он все делал словно по обязанности: я свое отыграл и сейчас домой пойду, а если положено поклониться, так я поклонюсь, только улыбаться не буду, все равно не заставите. А теперь в отработанный алгоритм вкралось ответвление: я должен взять у нее цветы, сказать «спасибо» и улыбнуться, раз так положено. А потом я домой пойду…

Вот бред-то. Ничего о нем не знаю, а уже все за него придумала. Бедный Леха, живет и даже не догадывается… Впрочем, это к лучшему.

Ой, совсем забыла! У меня же есть секретное оружие – гадостный стишок! Вот его-то он и получит после следующего спектакля, а то с одними цветочками Алеша, кажется, заскучал. И не буду я ждать следующего «Звездного мальчика», вручу на ближайшей «Королеве Марго».

На перемене перед биологией меня заловила Ленка Попова и заговорщицким тоном спросила:

– Можем завтра встретиться?

Я удивилась: мы никогда близко не дружили, а завтра была суббота – и поинтересовалась:

– Зачем?

– Не могу сейчас сказать… – замялась она.

Я уже было собралась отклонить сомнительное предложение, но нас отвлекли какая-то возня и возгласы. Мы оглянулись и увидели картину маслом: Петров с Чупраковым вытащили из шкафа заспиртованную лягушку в банке и, потрясая ею, носятся за визжащими девчонками. Наверное, это произвело на Ленку сильное впечатление, и она неожиданно пояснила:

– Письмо надо передать.

«Письмо» по длинной ассоциативной цепочке напомнило мне о Шмарове. Контраст с действительностью был столь силен, что я, не раздумывая больше, согласилась на загадочное мероприятие Поповой.

Встречу Ленка назначила у метро «Пушкинская». Она уже ждала меня и сразу подхватила под руку:

– Пошли.

– Куда?

– В Театр на Малой Бронной, – смущенно ответила Ленка. – Понимаешь, надо оставить письмо на проходной, а сама я не могу.

Так, уже интересно! В школе мы с Юлькой старались свое необычное увлечение не афишировать. Неужели Попова как-то обо всем прознала?

– А мне ничего не скажут? – озаботилась я.

– Нет, конечно! – горячо воскликнула она. – Так принято – там все время что-нибудь оставляют. Просто надо сказать, для кого.

– И для кого? – поинтересовалась я. – Не для Баскова, надеюсь?

– Там написано, – смутилась Ленка, даже не отреагировав на мою искрометную шутку. – Просто отдашь вахтеру.

За разговором мы подошли к служебному входу. Попова вручила мне запечатанный конверт, а сама скрылась в соседней булочной.