Легавые - Эд Макбейн

– Чего тебе надо? – спросил Дженеро.

– Мне велели передать вот это дежурному сержанту, но его нет на месте.

– Что это?

– Понятия не имею, – сказал юнец. – Какой-то тип остановил меня на улице, сунул пятерку и попросил отнести это в полицию.

– Присаживайся, – кивнул Дженеро.

Он взял конверт и задумался, стоит ли его вскрывать. Потом решил, что зря дотронулся до него – отпечатки! – и положил на стол. Из сортира доносилось хоровое пение – это развлекались маляры. Дженеро было поручено только записывать, кто звонил и что передать. Борясь с собой, он еще раз взглянул на конверт.

– Я сказал, присаживайся, – буркнул он юнцу.

– Это еще зачем?

– Затем, что тебе придется подождать, пока не вернется кто-нибудь из детективов.

– Держи карман шире, легавый, – сказал юнец и повернулся к двери.

Дженеро вытащил револьвер.

– Эй! – крикнул он парню. Тот оглянулся.

– Я кое-что знаю о Миранде – Эскобедо, – сообщил он, но тем не менее сел на стул.

– Рад за тебя, – отозвался Дженеро.

Полицейские не любят, когда с их коллегами случаются неприятности. Это выводит их из душевного равновесия. Хотя им и приходится заниматься писанием бумаг, они отнюдь не канцелярские крысы и понимают, что на службе их могут и ударить, и даже застрелить. Тогда им начинает казаться, что их никто не любит.

Два юных спортсмена так невзлюбили Кареллу, что сломали ему несколько ребер и нос. Кроме того, юнцы устроили ему сотрясение мозга, и его потом долго мучили приступы дикой мигрени. Карелла пришел в сознание только в больнице. Сейчас он чувствовал себя прескверно – и физически, и морально, – и ему было не до светских бесед. Он полулежал в кровати, держа за руку Тедди, и часто дышал – сломанные ребра при каждом вздохе отзывались адской болью. В основном говорили его коллеги, но за их шуточками чувствовалось уныние. Они столкнулись с насилием, которое было направлено лично против них. Оно было не похоже на то, что они видели каждый день: искалеченных, изуродованных, но незнакомых людей. А сейчас перед ними лежал их товарищ, держал за руку жену и вяло улыбался неуклюжим шуткам. Ровно в полдень детективы ушли. Впереди шли Браун и Уиллис, за ними молча плелись Хейз и Клинг.

– Здорово они его, – пробормотал Браун.

Семнадцатилетний юнец снова начал разглагольствовать о Миранде – Эскобедо. Он шпарил закон, как юрист-профессионал. Дженеро время от времени просил его заткнуться, но поскольку сам не очень-то понимал смысл решений Верховного суда, хотя и читал меморандум капитана Фрика, то опасался, что наглый мальчишка знает кое-что такое, о чем он, Дженеро, даже не догадывается. Поэтому он невероятно обрадовался, заслышав шаги на лестнице. Сначала появились Уиллис и Браун, затем Клинг и Хейз. Дженеро был готов их расцеловать.

– Это, что ли, сыщики? – осведомился юнец, на что Дженеро в очередной раз буркнул:

– Заткнись.

– Что тут происходит? – поинтересовался Браун.

– Расскажи-ка своим приятелям, что такое Миранда – Эскобедо, – сказал юнец.

– А ты кто такой? – спросил Браун.

– Он принес письмо, – пояснил Дженеро.

– Как тебя зовут, парень?

– Лучше расскажите мне о моих правах.

– Говори, как тебя зовут, а то уши оборву, – грозно сказал Браун. Насмотревшись на Кареллу, обработанного юными подонками, он был очень агрессивно настроен.

– Меня зовут Майкл Макфадден, и без адвоката я говорить не буду, – сказал юнец.

– У тебя есть деньги на адвоката? – осведомился Браун.

– Нет.

– Тогда добудь ему консультанта, Хэл, – ухмыльнулся Браун.

– Погодите, что вы затеваете? – забеспокоился парень.

– Раз тебе нужен адвокат, мы его сейчас достанем, – сказал Браун.

– Да на кой он мне хрен? Я ничего не сделал. Только письмо принес!

– Я не знаю, зачем тебе адвокат, – сказал Браун. – Ты сам его потребовал. Позвони в прокуратуру, Хэл, и скажи, что подозреваемый хочет адвоката.

– Подозреваемый?! – завопил Макфадден. – Какой я подозреваемый? Что я такого сделал?

– Этого я не знаю, парень, – отрезал Браун. – И не хочу пока знать, потому что не имею права задавать тебе вопросы без адвоката. Хэл, звони в прокуратуру.

Уиллис снял телефонную трубку и, услышав гудок, соврал:

– Занято, Арт.

– Подождем. Устраивайся поудобнее, парень. Сейчас тебе будет адвокат.

– Еще чего! – возмутился Макфадден. – Не нужен мне адвокат.

– Ты же сам его попросил.

– Если у вас ко мне нет ничего серьезного, я могу обойтись и без него.

– Мы хотели спросить тебя насчет конверта.

– А что в нем?

– Давайте откроем и покажем молодому человеку, что там, – предложил Браун.

– Я только принес его в участок, и все, – оправдывался Макфадден.

– Ну вот давай и посмотрим, – сказал Браун. Обмотав руку носовым платком, он взял конверт, вскрыл его ножиком и пинцетом извлек листок.

– Возьми, – сказал Клинг и вынул из верхнего ящика своего стола пару белых хлопчатобумажных перчаток. Браун надел их и взял листок.

"ПОВТОРЯЮ:

ТОТ ЖЕ ПАРК

ТА ЖЕ ЛАВКА

ТА ЖЕ БАНКА

ДО ДВЕНАДЦАТИ ЧАСОВ

ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ

ИНАЧЕ КОЕ-КТО ПОГИБНЕТ".

– Что это значит? – спросил Макфадден.

– Мы-то как раз надеемся, что ты нам объяснишь, – сказал Браун.

– Убейте, не знаю.

– Кто тебе дал этот конверт?

– Высокий блондин со слуховым аппаратом.

– Ты его знаешь?

– Первый раз видел.

– Значит, он подошел к тебе и вручил конверт?

– Нет, он подошел и предложил мне деньги, если я отнесу конверт.

– Почему ты согласился?

– А что такого – отнести письмо в полицию?

– Даже если это письмо вымогателя? – спросил Браун.

– Какого еще вымогателя?

– Ты был в «Дьявольской десятке»? – внезапно спросил Клин.

– Ее больше нет, – последовал ответ.

– Но ты был ее членом?

– Был. А откуда вы знаете? – спросил Макфадден не без гордости.

– Всех местных подонков мы знаем наперечет, – сказал Уиллис. – Ты закончил с ним, Арт?

– Да.

– Тогда счастливого пути, Макфадден.

– А что такое вымогатель? – спросил парень.

Теперь за Ла Бреской следил Мейер Мейер. Наверно, из-за своей лысины. Почему-то считается, что лысых детективов не бывает, и в участке решили, что Ла Бреска, при всей его осторожности, не распознает в Мейере сыщика. Кроме того, решили, что, если Ла Бреска в чем-то и замешан, лучше не ходить за ним по пятам, а перехватывать его в местах, где он бывает. Правда, нужно было угадать, куда он направится со стройки. Кто-то из сыщиков вспомнил, что Ла Бреска упоминал бильярдную в Саут-Лири. Туда-то и прибыл Мейер в четыре часа.

Он оделся как докер. На нем были мешковатые коричневые вельветовые штаны, коричневая кожаная куртка и коричневая кепка. Мейер толком не знал, как он выглядит, но надеялся, что не похож на сыщика. Изо рта у него торчала спичка. Мейеру это казалось удачной находкой. Поскольку уголовные элементы сразу чувствуют слежку, Мейер не взял с собой оружия. Правда, за пояс он заткнул такелажный крюк. Если спросят, зачем ему крюк, он ответит, что это его рабочий инструмент, и тем самым даст понять, чем занимается. Он очень надеялся, что ему не придется пускать этот крюк в ход.

Бильярдная располагалась на втором этаже грязного кирпичного здания. Мейер вошел, поздоровался с человеком в будочке у входа и спросил, нет ли свободного стола.

– Номер четыре, – ответил тот и повернулся к пульту, чтобы включить над столом свет. – Впервые у нас? – спросил он, не глядя на Мейера.

– Да.

– У нас тут все люди приличные...

– Я тоже приличный человек.

– Что-то непохоже.

Пожав плечами, Мейер направился к четвертому столу. В бильярдной было еще семь человек. Все они толпились вокруг одного стола. Четверо играли, трое болели. Мейер взял кий со стойки, поставил шары и начал играть сам с собой. Играл он скверно – заказывал про себя удары и все время мазал. Время от времени он посматривал на дверь. Минут через десять у его стола появился один из игроков. Это был здоровенный детина в спортивном пиджаке и шерстяной рубашке, из-под распахнутого ворота виднелась буйная растительность. У него были темно-карие глаза, черные усы, которые, казалось, прыгнули на верхнюю губу из-под рубашки, и густая черная шевелюра. Выглядел он внушительно, и Мейер понял, что это местный вышибала.

– Привет! – сказал детина. – Ты раньше здесь бывал?

– Нет, – буркнул Мейер, не отрывая глаз от стола.

– Меня зовут Тино.

– Привет, Тино, – сказал Мейер и ударил.

– Промазал! – прокомментировал Тино.

– Это точно.

– Мы не любим здесь хулиганов...

– Понял.

– Мы отламываем им руки и выбрасываем на улицу, – предупредил Тино.

– Кого – хулиганов или отломанные руки? – решил уточнить Мейер.