Опустошенный жених. Женская маскулинность. Аналитическая психология - Мэрион Вудман

Если человеку в детские годы никогда не приходилось сталкиваться с предательством, вызывавшим травматические последствия, процесс фрагментации может оказаться преобладающим, а потому - автономным. Человек перестает осознавать свое поведение, особенно если такое поведение периодически вызывает действия, противоположные сознательным намерениям. Эго становится столь неопределенным, что не может противостоять даже неадекватному поведению или исходной травме. Предательство в детстве как предательство остается неосознанным.

Кит был молодым мужчиной; его мать умерла, когда он был подростком. Он не пережил сознательно се смерть как свою покинутость ею и не осознал, что в итоге он бросил самого себя. Бессознательно он считал себя ответственным за ее смерть, оставаясь с чувством вины, не находившим выражения, поскольку не мог в нем признаться. Его обожание матери и его неспособность принять ее смерть привели к фантазиям, что ради нее он должен стать совершенным. В результате он потерпел ряд неудач в осуществлении своих самых продуманных планов. Не осознавая того, он оказался в плену двенадцатилетнего травматического переживания.

Находясь под воздействием травмы, которой можно было бы объяснить его повторяющиеся неудачи, он описал на уровне фантазии, в чем фактически состояло его поведение. Постепенно он стал замечать, что живет в фантазии, которую описывал как реальную жизнь. Признав это, он впервые допустил столкновение двух миров. В процессе такого соединения фантазии и факта он нашел возможность излечения психической диссоциации: фантазия идет одним путем, факты - другим, и при этом один путь исключает другой. В первый раз его поразило, что оба пути могут существовать вместе, так как имеют общую принадлежность. Возможность вписаться в жизнь стала для него реальностью, которая теперь необходимо подкреплялась фантазией. В свои практические планы на будущее он стал закладывать возможности, которые теперь стал считать реализуемыми.

Постепенно Кит ощутил, как освобождается от бессознательной разбросанности, обеднявшей всю его жизнь. Он почувствовал, что мог бы вступить в контакт с таким человеком, каким на определенном уровне понимания он считал самого себя. Вот описание ситуации в его представлении:

С утра я готовлюсь к уроку. В моем портфеле нет учебников, поскольку у меня их нет вообще. Есть лишь тетрадка с вырванными листами, но в ней нет ни одной записи, поскольку я ничего не записывал. В моем портфеле лишь кроссовки и плейер. Я перестал думать о подготовке к урокам. Моя подготовка заключается в отсутствии подготовки.

Я иду в университет, но я не уверен, что все-таки до него доберусь. Попасть туда - значит быть уверенным в том, что я туда не собирался. Я приезжаю туда и вместе с тем не приезжаю. Я снимаю переднее колесо с велосипеда, снимаю цепь и запираю их на замок. Теперь я собираюсь пойти на урок, а это все равно, что сказать, что я не собираюсь пойти на урок. Я подхожу к двери класса. При этом опаздываю приблизительно минут на пять. Я уже готов толкнуть дверь и войти, что означает, что я не собираюсь туда входить. Две вещи - делать и вместе с тем не делать - слиты воедино. Делать и не делать - это одно и то же. Чтобы войти в класс, туда не следует входить. Чтобы войти в класс, туда следует войти. Когда я готовился к урокам, я решил войти в класс. Я могу это сделать единственным способом: не входить в него. Я поворачиваюсь спиной к двери и выхожу из университета. Поступив таким образом, я вошел в класс.

В своей фантазии Кит делает то, чего не делает в реальности. По сути, такое поведение отвечает реальности, которая отпугивает фантазию, а то и стирает ее вовсе. Реальность - это учебный тест, точная дата написания сочинения, оценка за текущие лабораторные работы, которые он никогда не посещал. По всем трем предметам он отстает, причем отстает капитально, поскольку не выполняет тест, не пишет сочинение и получает за лабораторную работу ноль. Провозглашаемая им реальность отсутствует. С другой стороны, фантазия ему говорит, что он присутствовал на уроках, не присутствуя там. Он написал сочинение потому, что не написал его. И получил превосходную оценку за лабораторную работу, потому что не сделал ни одного опыта. Он не боится неудачи в том смысле, как ее понимают другие; его неудача заключается в достижении совершенства своей фантазии. Не начав действовать, он не может потерпеть неудачу. Он убежден, что все это знает, в. своей голове он уже все совершил. Но насколько его рассудок адекватен реальной ситуации? Дважды потерпев неудачу, он говорит: «Нет, мой разум не дает ответа. Я точно все эго знаю».

Затем он встречает молодую женщину и впервые после смерти матери входит в настоящий человеческий контакт. Он противопоставляет своему одиночеству не фантастическое присутствие матери, а реальное присутствие молодой женщины своего возраста, образованной, экстравертированной, имеющей очень хорошую связь со своим телом. Она заполняет собой всю его жизнь. Являясь такой непосредственной личностью, она действительно отвечает его фантазии. Сексуальная связь его тела с ее телом, постижение другого тела, отличного от его собственного, - все это снимает тяжкую ношу слишком перегруженной фантазии. Она возникла вследствие болезни и смерти матери. Жизнь, остановившаяся в двенадцатилетнем возрасте и находившая свое продолжение лишь в области фантазии, снова вернулась в реальность.

То, что Кит проживал, входя в класс, не входя в него, представляло собой травму, вызванную смертью матери, травму, с которой он никогда не сталкивался прямо. Он так и не сказал ей последнее «прощай» и потому не знал точно, жива она или нет. Он никогда по-настоящему не ощущал предательства и не чувствовал себя покинутым. В результате он перестал выполнять действия, которые требовали постоянного повторения, так как не попрощался с умершей матерью. Входя в дверь, он не знал, окажется за дверью его мать или нет, и даже не был готов это узнать. Его мать умерла. Бессознательно он не знал, что она умерла. Он был не в состоянии проверить это в реальности. Однако любовь к молодой женщине открыла ему истину: его мать умерла, а его возлюбленная жива. То есть люди умирают, а жизнь продолжается. В настоящее время его задача понять, что войти в дверь означает войти в дверь.

Поведение этого молодого человека выявляет незрелую маскулинность многих зависимых женщин, которые видят во сне какую-то катастрофу, и у них возникает неизбывное чувство иррациональной вины за то, что они когда-то бессознательно совершили. Их подавленная агрессивность делает их послушными. Тем самым, отреагируя вовне свою зависимость, они сами себя теряют. То, что следовало сделать, было бесчеловечно и совершенно невозможно; потому, несмотря на телесное присутствие, их личность полностью отсутствует. Если они войдут в контакт с первичной травмой и появится позитивная маскулинная энергия, которая поможет им вернуться к реальности, их развитие будет продолжаться, начиная с возраста, на котором оно затормозилось. Если эта энергия появляется в образе юноши, женщина может обнаружить в себе сильное эротическое влечение к подросткам. Несколько свиданий при луне становятся куда более взрывными и страстными, чем в юности. Нераскрывшаяся сексуальность вызывает эффект повторяющихся приливов, которые не только распространяются по всему телу, но одновременно возбуждают спящие области психики. Связь с женщиной, которая испытывает желание и воображает его как экспансию, действительно представляет собой сплав, слияние в единое целое, ибо ее целостность зависит от наличия другого. Это подростковое томление, характерное для романтической любви, во время которой годы бессознательной тоски по потерянной матери сменяются периодом явной ненасытной благодарности и скорее понуждают к уходу от внешнего мира, чем помогают преодолеть его реалии.

В мифологии это состояние передается через образ Парсифаля в романтической повести Кретьена де Труа (около 1185 г.), представляющей собой одну из первых версий поиска Святого Грааля. Грааль - это кубок, из которого на Тайной Вечере вкушали вино Христос и апостолы и который, согласно легенде, привез в Англию Иосиф Аримафейский. Однако в повести Кретьена де Труа не дается христианской интерпретации существования Грааля. Парсифаль остановился в замке Короля-Рыбака, где оказался свидетелем таинственного ритуального шествия, во время которого вынесли окровавленное копье и сверкающую золотую чашу. Отец и два старших брата Парсифаля погибли в рыцарских сражениях, когда он был еще мальчиком. Он обещал матери, которая смертельно боялась за судьбу единственного оставшегося в живых сына, что станет рыцарем при условии, что будет почитать дам, регулярно ходить в церковь и не задавать вопросов. Таким образом, посвящение Парсифаля в рыцари состоялось под эгидой его трепетной матери, а потому его первые робкие претензии на Грааль больше напоминали поведение в присутствии мрачной утробы старухи-матери, чем отношение к святому сосуду. Затем чаша служит сосудом для раненого фаллоса ее сына, символизируемого окровавленным копьем, представшим взору Парсифаля. Следуя наставлениям матери, он не решается задать ни одного вопроса относительно того, что увидел. На следующее утро замок Короля-Рыбака исчезает.