Дон Педро (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Надо отдать толстячку Сашке должное, он кроме того, что держал аэро-космические силы полка в идеальном порядке, был ещё и лётчиком от бога. Не хуже всяких Чкаловых. Вот сейчас он вернулся с разведки с довольной улыбкой. Зашёл следом за армейским комиссаром 2-го ранга в госпитальную палатку и доложил.

– Товарищ полковник, при облёте территории мною была замечена колонна вражеской техники. Десять танков и двенадцать грузовиков, а так же порядка десяти мотоциклистов. По колонне противника произведена учебная стрельба. Пять учебных целей поражено. Три грузовика горят, два мотоциклиста уничтожены. Колонна разбежалась в разные стороны. Разрешите получить замечания.

– Ты чего тут цирк изображаешь!!! – закричал на Скоробогатова Лазарь Наумович Аронштам.

– Иди Саша, подожди, сколько до колонны, когда здесь будут? – отпустил лётчика подальше от гнева высокого начальства Брехт.

– Часа через два, им теперь ещё собраться надо и храбрости набраться. Разрешите повторить учебные стрельбы?

– Не, не надо. Отдыхай. Дай другим поучиться. Зря, что ли они за тысячи вёрст сюда припёрлись. Но аппарат держи наготове, если через три часа не подойдут, то слетай, посмотри, чего застряли.

Козырнув толстячок ушёл.

– Что за дисциплина у вас в полку!? – орёт, глазки навыкате, слюной брызжет. Правильно его скоро расстреляют. Может, сейчас шлёпнуть. Брехт даже представил, как достаёт Кольт М1911 и всаживает пулю сорок пятого калибра в комиссарское тело, и тот, тощей задницей вперёд, вылетает из палатки. Сразу даже нога меньше болеть стала. Адреналин, должно быть.

Не дал осуществить задуманное будущий маршал Баграмян. Влетел в палатку, не заметив стоящего на входе комиссара, толкнул ненароком, хотя чёрт (grome tan) их армян разберёт и маршалов, может и нароком толкнул.

Лазарь Наумович от толчка пролетел вперёд, споткнулся о табуреточку маленькую, где Брехт пилюльки хранил, и сломал головой шест палатки. Та возмутилась и всех троих в себе запутала. Визгу-то было. Насилу всех доктор успокоил, пообещав укол промедола. Аронштам даже порезаться умудрился, расколотил стакан с водой, стоящий на табуреточке, и влез в него рукой. Кровища хлынула. Вот и первые небоевые потери. Увёл военврач Колосков комиссара, а Баграмян пошёл за старшиной, не простое это мероприятие в степи палку нужной длинны и толщины найти.

Так и не понял Брехт, чего прибегали. Вернулся первым перевязанный с рукой на перевязи, как настоящий Щорс, комиссар.

– Товарищ полковник, там десять танков, почему артиллерию на прямую наводку не выкатываете? – и бусинки пота на лысине. Брехт из палатки по-пластунски выполз. Лежал на солнышке грелся. Решил май, наконец, солнечным тёплым деньком порадовать. А тут японцы с комиссарами. Нет в жизни справедливости.

– Лазарь Наумович, вы не переживайте, у нас есть заготовочка для танковой атаки. Нужно в деле испытать усовершенствованные противотанковые ружья ПТРС-36. Их Симонов доработал, отдача стала поменьше и скорость пули выросла. Нужно в деле проверить, а то только по мишеням палили. Не нужно пушек. – Эх нужно шезлонг изобрести.

– А если не пробьёт ружьё броню, они же в лоб пойдут! Ворвутся танки на позицию! – паникёр.

– В землю закопаны танкетки со спаркой Эрликонов. Если что, поддержат огнём. Они эти танки на запчасти разберут. Вы пообедайте пока и оставьте Баграмяну решать, как бой вести.

– Ну, смотрите, товарищ полковник, я рапорт напишу, если что не так пойдёт. – Убежал. Нет, нельзя ему давать вернуться в Хабаровск. Его же в Москву на повышение забирают. Тут хоть Блюхер с Мерецковым прикрывают, а там он главнее их станет. Даст команду дело сфабриковать на тайного троцкиста и немецкого шпиона Брехта, и заберут его на Лубянку. Не хочется таких новых ощущений испытать. Поговорить что ли со Светловым? Того ведь, если Брехта заберут тоже в покое не оставят, соучастие пришьют. Валить нужно комиссара, надо только чтобы японцы действительно серьёзные силы подогнали, чтобы перестрелка образовалась, а то они там решили по кусочкам всю Квантунскую армию скормить отдельному полку.

Забегая вперёд, можно сказать, что Сергей Гаврилович Симонов просто молодец. Новое ружьё противотанковое замечательное получилось. Да и Брехт не дурак. Он придумал тактику, как выбивать танки. У всех танков самая мощная броня – лобовая. И танки, чтоб им пусто было, именно в лоб и наступают. Как танк бортом повернуть, сидеть в засаде и ждать пока эта страхолютина мимо проедет. Тогда зачем «ружжо», из засады можно и коктейль товарища Молотова бросить? Вот Брехт и сообразил. Не надо стрелять по башне. Нужно перебить гусеницу. Тогда танк, продолжая движение, на одной гусенице, сам бортом развернётся. Физика!!! Или чего там – кинематика?

Приползли когда танки, девять почему-то, к окопам, по ним по два ружья в правую гусеницу и выстрелило. Всё как на бумаге получилось. Танки поехали дальше и подставили левый борт. Одна пуля бронебойно-зажигательная в двигатель, вторая такая же в башню. Десятисантиметровая не легированная никелем и хромом броня поддалась. Танки встали и задымили, а потом и огоньки по ним побежали. Танкисты не выпрыгивали, та пуля, что пробила броню башни, их в фарш превратила. Только из двух танков механики-водители выскочили. Под пулемётный огонь. Пехота, что грамотно пыталась следовать за танками, ими прикрываясь, естественно попала тоже под шквальный огонь крупнокалиберных Браунингов. Раз, и нет пехоты. Зенитки выехали из отрытого окопа задом и погнали в степь посмотреть, а что с грузовиками и отставшим танком. В результате один спалили, а восемь грузовиков и два десятка солдатиков японских в плен захватили. Танки тоже выехали, взяли на буксир уцелевший вражеский танчик (наши побольше будут), дотащили до перрона. Потом тоже домой отправим. Остальные танки просто подцепили и убрали в сторонку, чтобы обзор не застили, да и воняет от них жареным мясом. Так и шашлыки можно перестать любить. Пусть чадят в сторонке. Васька сразу вскочил на мотоцикл трофейный и испытал. Прибежал и стал просить дать ему один такой с собой в Москву.

Событие двадцатое

– Итак, каков прогресс в вашей работе?

– Всё сделано в лучших российских традициях!

– То есть?

– Даже не начинал, но очееень утомился.

Японцы были предсказуемы до безобразия. Они решили подтянуть дальнобойную артиллерию и перемешать проклятую станцию с землёй. Это и понятно, учителя в морских баталиях у них были англичане, а вот пехоту учили воевать немцы. Большое количество японских офицеров закончили германские училища и академии, ну, до той войны, сейчас они уже стали генералами или если на языке Мураками, то Rikugun-Shōshō и Rikugun-chūjō. Вот эдакий рикугун – хуйо, то есть генерал-лейтенант, наверное, и скомандовал перепахать там все серьёзной артиллерией. Подогнали пушки Type 89 15 cm cannon калибром 150 миллиметров и установили за десять километров от станции Маньчжурия при дальности стрельбы этими монстрами в 13 километров.

Брехт, когда на штабных учениях такой вариант прорабатывал, то отсутствие авиации сильно всё усложняло. Практически невозможно этим дурам противостоять, никакой блиндаж и окоп не поможет. Только бомбардировка позиций. А если там ещё и зенитные пулемёты на позициях понатыканы, то вообще швах. Тушите свет.

Есть только один выход – отойти. А ещё, чтобы стрелять с закрытых, так сказать, позиций нужен корректировщик. Значит, если товарищи у немцев учились, то будет кружить очень высоко самолёт. Ну, это они думают, что высоко, а у нас есть Эрликоны. И их суммарно тридцать штук. И эти маленькие пушечки бьют на высоту четыре с половиной километра.

Этот рикугун – хуйо послал обычный Тип – 91 корректировать стрельбу. Базара нет. Самолёт может взлететь на высоту 9000 метров. Туда только ракетами достать можно, но с девяти километров и не видно ничего. Потому истребитель – корректировщик огня начал кружить над позициями полка на высоте около полутора километров. Два залпа швейцарских пушечек и нет истребителя дымя с резким снижением, а потом и штопором полетел к земле матушке. Бахнуло, где-то в паре километров от позиций японского артдивизиона. Отлетался сокол.