Ловушка для примерной девочки - Ирина Волчок

— Ничего-ничего, все в порядке, — механически отвечала на бормотание смущенной гостьи Наташа, мечтая, чтобы все это поскорее кончилось, чтобы гостья, наконец, перестала извиняться. И впиваться в нее таким любопытным старушечьим взором…

Вот, значит, что думают о ней посторонние: нянька. Ну, а что они могут думать? И Наташа решительно спросила:

— А что вы имели в виду под «вообще»?

— Что? — опешила гостья.

— Вы сказали: «по имени называет и вообще»… Что — вообще?

— A-а… Э-э… Ну… Вы так скромненько одеты, а квартира роскошная, — с заметной неловкостью ответила Агния Матвеевна. — Ох, уже пятый час! Нам пора, скоро внучка с работы придет…

Наташа ее не останавливала.

Когда за гостьями закрылась дверь, Кирилл поднял на Наташу свои невозможно синие глаза:

— Знаешь что, Наташа… Ты папе только не рассказывай про Кирку, ну и… Ладно?

— Почему, Кирюша?

— Ну, почему! Он ругать меня будет. Что я с первыми попавшимися детьми задруживаюсь. Они с баболей мне только с Ромкой Паршиным играть разрешают. А Ромка — дурак!

Ночью ее разбудили странные звуки, долетающие из детской. Она подхватилась, побежала к Кириллу, спросонья натыкаясь на все углы.

Он смеялся, что-то возбужденно говорил и снова хохотал. И все это во сне. Наташа потрогала его лоб: горячий, очень горячий!

Будить и поить жаропонижающим? «Скорую» вызывать? Что в таких случаях надо делать с Кириллом?

Наташа вспомнила, что ее и Ксанку мама от жара спасала водой с уксусом. Она метнулась на кухню, развела в мисочке уксус, побежала обратно в детскую. Там уже был Артур, сидел на Кирюшкиной постели и гладил его руку. На Наташу посмотрел хмуро.

— Я его растереть хочу, уксусом, — сказала она, вынимая из шкафа полотенце.

Артур стал молча снимать с сына пижаму.

Кирилл открыл блестящие глаза, посмотрел вокруг и снова начал бормотать что-то бессвязное, покорно позволяя раздевать себя.

Через полчаса обтираний жар начал спадать. Кирилл спокойно уснул. Артур встал, глазами показывая Наташе: пошли, мол. Но она отрицательно покачала головой, устраиваясь в кресле.

Артур пожал плечами и ушел досыпать.

Наташа долго не могла заснуть. Утром Артур обязательно станет расспрашивать, как прошел день вчерашний, ему же надо будет выяснить, почему Кирюшка ночью температурил. И что ей делать? Выдавать ребенка? Выдавать, не выдавать… Хм… Мальчишка скрыл от нее запреты отца, а ей расхлебывай. И почему, собственно, ребенок не может играть с тем, кто ему по душе? Роман Паршин — сыночек ресторатора — и впрямь… ну, скажем, не блещет ни умом, ни приятностью нрава. А вчерашняя Кира, судя по всему, славная, живая и добрая девочка. Кирюшка с нею хоть детством нормальным подышал.

Нет, с Артуром надо поговорить… Может, приврать слегка, сказать, что с Агнией Матвеевной она давно знакома? Встретились случайно, вот и пригласила на чай. А с ней правнучка была…

Нет, не будет она врать. Как было — так и скажет. Только с Кирюшкой сначала надо поговорить.

Но утром Артур ни о чем не стал расспрашивать. На цыпочках вошел в детскую, тронул Кириллов лоб контрольным поцелуем, облегченно вздохнул. А за завтраком только и сказал:

— Я уж радовался, что Кирка перерос… Оказывается, нет еще. Но все равно, раньше такие приступы чуть ли не каждую неделю случались. Значит, все же крепнет мой сынуля!

И уехал на работу.

А Кирилл проснулся, как ни в чем не бывало — бодренький и веселый. И когда Наташа спросила, как он себя чувствует, даже удивился:

— А что? Хорошо…

— И не помнишь, что было ночью?

— Ночью? Ой, Наташ, мне ночью такие смешные кины снились! Такие смешные — просто кошмар!

— Да, ты хохотал и что-то все время говорил. Но я ничего не поняла. Только одно плохо — у тебя температура была высокая. Давай-ка горлышко гляну…

Но горло было нормального бледно-розового цвета. И вообще никаких признаков нездоровья. Значит, все же нервное перевозбуждение. И, значит, она виновата — надо было остановить безумное веселье.

— Кирюш, все же давай папе о вчерашнем знакомстве расскажем. Если мы промолчим значит, обманем, а обман в сто раз хуже любого непослушания.

Кирилл моментально набычился и топнул ногой:

— Нет! Не говори!

— Кирюша!

— Нет! Ты обещала не говорить!

Неправда, я промолчала…

— А ты… А ты… Нет!

Слезы брызнули из его глаз. Наташа присела и попыталась обнять ребенка. Он вывернулся из ее рук и убежал в свою комнату, ревя и выкрикивая бессвязные угрозы. Ну вот… А вдруг сейчас опять обморок или жар? Наташа побежала за Кириллом, стала убеждать его не плакать, успокоиться, послушать ее внимательно… Совалась к нему то с одной, то с другой стороны, лепетала искательным голосом, думая при этом: «Был бы мой — ей-богу, выпорола бы!» За громким Кирилловым ревом и собственным лепетом она и не слышала, что кто-то отворил дверь ключом. И вдруг прямо у нее за спиной раздался испуганный голос свекрови:

— Что стряслось?

Кирилл бросился бабушке на шею.

— Она… Она, — сквозь слезы забормотал он и… замер. Испуганно глянул на Наташу, помолчал — и вдруг выпалил: — Она меня побила!

— Что?! — в один голос вскричали невестка и свекровь.

— Отшлепала… — жалобно прошептал Кирилл.

Ольга Викторовна глянула на Наташу тигрицей:

— Ты! Да как ты посмела?!

— Это неправда! Кирилл, зачем ты лжешь? — возмутилась Наташа.

— Кирилл не приучен лгать! — отчеканила свекровь. — А вот ты! А какой овечкой прикидывалась! Ну, погоди, это тебе даром не пройдет! Бутончик, мы сейчас поедем к нам, и я позвоню папе, — заворковала она, оглаживая Кирилла, поправляя на нем одежки, вытирая сопливый после истерики нос.

— Поехали скорее, баболечка, — косясь на Наташу, жалобно сказал Кирилл.

— Кирилл! — крикнула вслед Наташа. — Как же ты можешь так?!

Он обернулся и с торжеством показал ей язык. И дверь за ними с шумом захлопнулась.

— Ну, нет, хватит с меня! — вслух, сказала Наташа. Она побросала в пакет какие-то тряпки — первые попавшиеся, не соображая, что делает, — сунула в карман джинсов паспорт, выскочила из дома и быстро пошла по улице.

Она не станет выяснять отношения.

И вообще, сколько можно? Сначала скрыли ребенка. Потом указали на несоответствие статусу их семьи. Потом не пустили работать… И все это так, словно… словно… Словно она не человек, а робот! Разве это то, ради чего она живет? Это та планка, выше которой ей не подняться?

Ей? Наташа приостановилась и пошла медленнее, потому что думы ее стали тяжелыми и вязкими.

Ей… Вечной отличнице и примерной девочке. Преподаватели печально качали головами, когда узнавали, что она выходит замуж. Они-то были уверены, что их полку прибыло. Девочка ведь вся в учебе, никаких интересов, кроме учиться, учиться и учиться. А она… Это и называется — сбиться со своего пути истинного. Вот и попалась в ловушку. Теперь выглядит как нянька богатого ребенка, свекровь смотрит на нее свысока, муж… Муж просто высмеял ее желание преподавать. И копейки своей нет. Во всем зависима.

Она долго еще бродила по улицам, пока не оказалась на автовокзале. Большие часы на его фасаде, показывали седьмой час вечера. Артур уже домой должен приехать… Не может же быть, чтобы маменька не сообщила сыночку о страшном событии в семье. И если он в курсе, то должен был позвонить своей преступной жене. Странно. Наташа пошарила по карманам — телефона не было, дома остался. И что ей делать сейчас? Возвращаться и доказывать, что она не верблюд? Не будет она ничего никому доказывать. Значит, придется ехать к маме. Все равно больше некуда.

Только вот деньги… Убегая, она не подумала о том, что деньги могут понадобиться. Кажется, в магазине она сунула сдачу в карман? Да, хватает как раз на билет.

— Ты только представь, Артур, чужая баба нашего Кирчонка посмела бить! Я бы ее… я даже не знаю, что надо ей сделать, чтобы наказать! Отомстить! — бушевала Ольга Викторовна.

Артуру она позвонила еще из машины, не отъехав от места преступления Наташи. Но он не сразу смог освободиться, потом долго звонил домой. Наташа не отвечала ни по домашнему, ни по мобильному. Тогда он поехал к матери.

— А где Кирилл?

— Я его спать уложила. Успокоительного дала… Он всю дорогу как каменный ехал! На вопросы не отвечает, зажался, как зайчонок перед лисой! Мало ему от родной матери попадало! А тут эта! И ведь ангелом небесным прикидывалась, дрянь!

— Пойду на него посмотрю.

Артур осторожно отворил дверь в комнату, где всегда спал его сын в гостях у бабушки, и уловил какое-то движение в его постели. Но когда подошел поближе, мальчишка лежал с закрытыми глазами. Притворяется. Почему?

— Кирка, ведь не спишь! Что у вас там случилось с Наташей?

Ресницы дрогнули и сомкнулись сильнее.