Ошибка исправлена - Елена Иосифовна Селиванова

задавать то Гибатуллину, то Зубову короткие вопросы, делая отрывистые записи на листе бумаги.

Разобрав подробно показания всех допрошенных лиц и отметив недостатки и неточности, которые были допущены следователями, Грошев положил карандаш.

— Вот пока на первое время и все, — начальник отделения подал Зубову исписанный лист бумаги. — В первую очередь выполните то, что я здесь записал. Если у вас вопросов нет, то можете идти.

Следователи вышли.

Дальнейшее расследование давало мало ощутимых результатов. Малинин прилагал все усилия, чтобы нащупать конец нити в клубке следов. Его небольшую фигуру можно было встретить в любое время дня среди самых разнообразных людей, в самых разных местах города. Каждый раз, когда он заходил в кабинет Зубова и устало валился на диван, задавать вопрос: «Ну, что нового?» — было не нужно. Внешний вид Малинина был всегда красноречивее слов.

Проведенная в магазине ревизия установила, что не хватает товаров на две тысячи сто рублей. Не хватало: фотоаппарата «Киев-3», четырех золотых часов «Заря» с черными муаровыми ремешками и двух простых часов «Победа». При этом были обнаружены ручные часы иностранной марки, так называемая штамповка, которые никогда в магазин для продажи не поступали и никому из работников магазина не принадлежали. Не было на своих местах трех мужских костюмов, демисезонного мужского пальто, двух шелковых рубашек, двух платьев из искусственного шелка, фибрового чемодана и двухсот пятидесяти рублей денег, наторгованных продавцами после сдачи денежной сумки инкассатору. В отделе готового платья были обнаружены «лишние вещи»: сильно поношенные черные брюки, старая грязная мужская рубашка и пара дырявых хлопчатобумажных носков.

Никто из продавцов опознать этих вещей не смог.

Оттого, что расследование двигалось очень медленно, Зубов был мрачен и неразговорчив.

Так прошло несколько дней. Малинин, как всегда, вошел в кабинет внезапно. Шумно вздохнув, он грузно сел на диван, закрыв глаза и вытянув ноги в пыльных сапогах.

— Опять ничего, — устало проговорил он. — По другим делам кое-что есть, — после небольшой паузы, усмехнувшись, добавил он. — А по этому нет.

Зубов кивнул головой.

— Давай еще раз проанализируем, — после небольшой паузы произнес он, устремляя на Малинина глубоко сидящие глаза и ероша свою густую шевелюру. — Что нам говорит и кто говорит, что была кража? Во-первых, факт исчезновения вещей и денег. Во-вторых, показания продавцов. В-третьих, показания Пысиной и Долгунова. В-четвертых, обнаружение посторонних ношеных вещей, откуда можно предполагать, что преступник в магазине переоделся. В-пятых, стертая пыль на подоконнике и открытое окно.

Однако имеется ряд непонятных вопросов. Например, почему он взял только один фотоаппарат? Ведь это вещь ценная и небольшая по размеру? Почему он, переодеваясь во все новое, не захватил с собой новой кепки и не надел новых ботинок? Может быть, они у него самого были новые? Навряд ли. Иметь сильно поношенные брюки, рубашку и носки — и вдруг новенькую кепку и новые ботинки?! Может быть, не было нужного размера? Нет, все размеры кепок и ботинок в магазине были. Может быть, кража была до закрытия магазина? Нет, этого не может быть. Продавцы заметили бы исчезновение товаров и наличие чужих грязных вещей. Так, Миша? Я правильно рассуждаю?

— Так, Николай! Как будто все правильно, — по круглому бесстрастному лицу Малинина трудно было понять, как он относится к услышанному. — Хотя у меня есть еще несколько вопросов по этой версии. Каждый из них мы разберем отдельно.

— Теперь предположим, что была симуляция кражи. Из чего мы можем сделать такой вывод? Никто нам не говорит прямо об этом. Какими мы располагаем косвенными доказательствами? Во-первых, злополучное окно. На подоконнике стертая пыль. Стерли специально, чтобы мы подумали, будто стер вор, выбираясь через окно. Во-вторых, как утверждает сторож Пысина, продавец Квиритова, у которой она принимала магазин, вступая на дежурство, ничего из магазина не выносила. Вот и все. Мало? Верно, очень мало! Но при этой версии тоже возникает много непонятных вопросов. Например, кто открыл и, главное, как открыл окно в магазине? Ведь сторож Пысина, принимая объект под охрану, прошла с Квиритовой внутри магазина и сама убедилась, что окна закрыты и все запоры в исправности. Если симуляция, то почему пропажа вещей и денег произошла сразу у всех продавцов? Трудно поверить, чтобы все продавцы к этому дню имели недостачу и, по договоренности между собой, чтобы скрыть недостачу, решили устроить все вместе симуляцию кражи. Ну, предположим, договорились! Опять же, как было открыто окно? Здесь обязательно должна была быть договоренность со сторожем. Но ведь никто из продавцов с Пысиной не знаком! Или мы не точно установили это обстоятельство? Значит, что?

— Значит, кража?

— Да, больше данных за то, что была кража.

Анализируя имеющиеся факты, Малинин так же бесстрастно излагал свои доводы, как и слушал Зубова. Однако равнодушия в его голосе не чувствовалось. Было видно, что он заинтересован делом.

— Ну а кто все-таки совершил кражу? — продолжал он. — Квиритова поставила Щипцову за пятнадцать минут до закрытия магазина к входным дверям; когда все граждане из магазина ушли, двери были закрыты на замок. В магазине посторонних не осталось. Ведь продавцов несколько человек, и если бы кто-то посторонний был, его увидели бы. Значит, вор проник в магазин с улицы через окно?

— Как же это он поднялся на такую высоту? — возразил ему Зубов. — Ведь на улице до окна три с половиной метра! По лестнице? А где она? Унес с собой? Не может быть! Тащить чемодан с крадеными вещами да еще такую большую лестницу?! Сомневаюсь! После кражи у любого вора одна лишь мысль — как можно быстрее скрыться!

Ну а как же он ухитрился открыть шпингалеты на закрытом изнутри окне, не повредив стекол и замазки? Нет, Миша, попасть в магазин с улицы через окно он никак не мог!

— Так до чего же мы договорились? Симуляции кражи нет. Преступник оставаться в магазине до его закрытия не мог. И проникнуть в магазин с улицы после его закрытия тоже не мог. Ведь это же парадокс!

— Очевидно, Миша, мы где-то в своих рассуждениях ошибаемся, — устало откидываясь на спинку стула, произнес Зубов, доставая папиросу, — делаем неправильный вывод, не замечая того. Нам необходимо найти свою ошибку.

Они вновь и вновь начинали исследовать материалы уголовного дела. Брали каждый протокол, снова перечитывали его, снова осматривали вещи, оставленные преступником в магазине.

Зубов дополнительно допрашивал свидетелей, уточняя отдельные детали. В процессе расследования Зубов и Малинин все больше убеждались, что была все-таки кража.

Дело двигалось медленно, однако накапливание косвенных доказательств продолжалось. Почти каждый день давал что-нибудь новое.

— Уф! А вот и я! Гора с плеч! — проговорил приземистый