Ворон и медведь - Андрей Каминский

листьев. Из венка поднимались оленьи рога – память о временах, когда этим местом еще владели кельты, поклонявшиеся своему богу, еще до того, как германцы принесли культ Фрейра. У ног идола стоял вырезанный из дерева вепрь, покрытый блестящей позолотой. На другой стороне постамента высилось изваяние женщины – в плаще из соколиных перьев, наброшенном на голое тело и с виноградным венком в золотистых волосах. Меж полных грудей свисало янтарное ожерелье, красиво переливавшееся в свете костров. Богиня любви восседала на повозке, которую везли две большие кошки, искусно вырезанные из дуба. Другие кошки – на этот раз живые, - сидели на столбах частокола, внимательно наблюдая за тем, что происходит в святилище. Шеи их украшали ошейники из бусин и с серебряными колокольчиками – священные кошки Фрейи считались неотъемлемыми участниками всех обрядов Фрейберга. Особенно много их сидело возле северного входа, где крепостную башню венчало резное изображение кошки. Иные священные животные охраняли другие входы в святилище: сокол на востоке, кабан на западе и олень – на юге.

Перед идолами стоял жрец Фреймунд. Сейчас к его наряду добавился зеленый плащ, перехваченный широким поясом, с которого свисали хрустальные шарики в золотой оправе. Рядом стояли младшие жрецы, в одеяниях из выделанных свиных кож. Все они смотрели на танцующих между кострами девушек, чьим единственным одеянием были венки из виноградных листьев.

Внезапно святилище огласил громкий визг и воины расступились, пропуская двух жрецов с деревянными молотами у пояса. Они волокли вепря, со связанными ногами и замотанной тряпкой мордой. Стоящую дыбом щетину покрывала позолота. Вот они подвели скотину к Фреймунду и один из жрецов, заученным ударом молота оглушил свинью. Фреймунд же, сорвав с пояса острый нож, выверенным движением вонзил его в шею зверя. Во все стороны брызнули алые струи и жрец, упав на колени, подставил ладони, умываясь свиной кровью. Набрав полные ладони, он брызнул ею на стоявших у частокола воинов.

- Фрейр и Фрейя благословляют вас, - неожиданно звучным голосом произнес он, - пусть боги даруют вам ярость дикого вепря в нынешнем бою. Как кабан Сехримнир в Вальхалле, воскресает каждое утро, так и на место каждого из убитых пусть станет новый, показав врагам силу наших богов.

Он еще несколько раз плеснул кровью на застывших в молчании тюрингов, после чего подал знак и жрецы принялись сноровисто разделывать свиную тушу. Наспех поджарив мясо на полыхавших кострах, они раздавали капающие жиром, аппетитно пахнувшие куски, всем воинам. Первым получил свою долю Хеден, вторую Фреймунд, потом уже все остальные.

Внезапно от стены раздался звон колокольчиков и тюринги, обернувшись, увидели, как кошки беспокойно мечутся по частоколу, оглашая воздух громким мяуканьем. Одна за другой они соскакивали на землю, сбегаясь к святилищу. В следующий миг послышался рев рогов, а следом за ними – воинственные крики.

-За Христа и короля Хлодомира! Смерть язычникам!

Хеден, с измазанным кровью лицом посмотрел на Фреймунд и скупо усмехнулся.

- Кажется, Близнецам настало время проявить себя снова.

-На все воля богов, - пожал плечами жрец.

На склонах священной горы

Под покровом ночи, переправившись через Майн, трое союзных владык атаковали Фрейберг. Сигизмунд командовал воинами, нападавших на Фрейберг с северного склона, густо засаженными виноградниками и садами, – строго говоря, герцог Бургундии не сколько нападал, сколько закрывал защитникам укрепления пути для отхода. Король Хлодомир выбрал южный и западный склоны – второй, как наиболее пологий, был самым легким для атаки, но в то же время и самым укрепленным. Гибульду же достался восточный склон, поднимавшийся к Фрейбергу прямо от реки.

На восточный склон вышел и Хеден. Его ждали – едва шлем с вепрем поднялся над валом, как рядом свистнуло с десяток стрел. Некоторые пролетели мимо, другие ударили в подставленный щит. Хеден усмехнулся и коротко бросил.

-Утыкайте стрелами этих предателей!

Ответный смертоносный ливень пролился на алеманов. Многие из них падали, пронзенные стрелами, но остальные, подбадривая себя криками и проклятиями, упрямо лезли на вал. Сзади алеманов прикрывали собственные лучники, пускавшие стрелы в защитников Фрейберга – и многие тюринги падали с вала, также сражённые стрелами. Меж тем алеманы уже забрасывали наверх веревки с крюками, карабкаясь на вал. Сверху на них лился кипяток, сыпались камни и бревна, летели стрелы. Немало алеманов нашли смерть у подножия вала, но остальные, взобравшись, уже сцеплялись с тюрингами в жестокой рукопашной схватке.

Звон стали, свист стрел, воинственные вопли и стоны умирающих слились в один неумолкающий звук. У подножия вала быстро выросли груды трупов и алые ручьи стекали в Майн. Как не старались тюринги, но удержать вал им не удавалось – один за другим они бежали к распахнутым воротам между двумя башнями. Одним из последних отступил герцог Хеден – тремя ударами меча он убил трех кинувшихся на него воинов. Остальные на миг отшатнулись от свирепого герцога – и он успел проскочить в крепостные ворота, тут же закрывшиеся за ним. В следующий миг в частокол ударили мечи и палицы алеманов, вновь бросающих поверх кольев крюки и прислоняя к частоколу наспех сколоченные шаткие лестницы.

Одним из первых на вал поднялся герцог Гибульд – круша своим молотом черепа врагов, со своей всколоченной бородой и налитыми кровью глазами, он напоминал свирепого короля цвергов, внушая почти суеверный страх врагу. Рыча, словно рассерженный медведь он ринулся к частоколу, едва успев подставить щит от сыплющихся сверху камней и льющегося кипятка. Прикрываясь щитом, он подбежал к воротам и обрушил на них свой молот.

- Смелее, мужи алеманнов! - крикнул он, - сломайте эти чертовы ворота! И где этот проклятый Хлодомир?

Франки тоже не теряли времени даром: они уже поднялись по западному склону, выйдя почти к самому укреплению. С его стен на них тут же обрушился град стрел и копий, однако воины Хлодомира, пусть и неся потери, - не только от вражеских лучников, но и в выкопанных перед валом замаскированных ямах, утыканных кольями, - упрямо рвались вперед. Иные волокли за собой наспех сооруженные тараны из бревен – хоть им стоило немало трудов перетащить их за вал. На нем франки встретили