Тайна украденной пальмы - Марина Елькина

— Про браконьеров, — попросил Владик.

Он хотел бы услышать, как задерживали браконьеров, но дядя Веня начал уж слишком издалека:

— Для браконьеров Сибирь всегда была раздольем. Край богатый. Когда-то здесь даже был своеобразный Клондайк. Один из промышленников в девятнадцатом веке нашел в Сибири золото. И потянулись сюда золотоискатели со всей России. Надо сказать, что потянулись не зря. Золото здесь было. Ловцы удачи промывали деревянными лотками речной песок, ворочали камни, долбили землю кайлом, копали лопатами.

— И все-все находили?

— Ну, конечно, не все. Но везло многим. На мелкие слитки даже внимания не обращали. Искали большие месторождения, которые в один миг могли обогатить всю артель. А потом золотой бум поутих. Большие месторождения начали разрабатывать богатые промышленники, на долю одиночек и бродяг доставалось все меньше и меньше находок. И тогда одиночки переключили свое внимание на другие сибирские богатства — на промысловых животных и рыб.

— Ну, разве животными и рыбой можно заработать большие деньги? — протянул Витька.

— Теперь нельзя, а тогда пушного зверя в тайге было множество. Только представьте себе, что в середине девятнадцатого века ежегодно истребляли больше сорока тысяч соболей, больше пятидесяти тысяч горностаев, а счет добытых белок шел на миллионы. Впечатляют такие цифры? И рыбы в Байкале хватало на всех браконьеров. Причем большую часть рыбы приходилось выбрасывать: она портилась из-за того, что у промысловиков не хватало обыкновенной соли на такой богатый улов.

— Но ведь так можно было истребить всех соболей, рыб, белок! — воскликнула Ирка.

— С соболями именно так и случилось, — кивнул дядя Веня. — Истребляли их, как могли. Стреляли из луков и ружей, ставили капканы и обметы вокруг нор, выкуривали едким дымом, гоняли натасканными лайками. После двух-трех веков такой безжалостной охоты маленькому хищнику с прекрасным мехом грозило полное исчезновение. Но к середине двадцатого века люди наконец-то опомнились. Первыми забили тревогу охотоведы. Увеличить поголовье зверьков нужно было немедленно. Соболь еще сохранился в Северной Азии. Оттуда и стали переселять его в пустующую тайгу. Сотни охотоведов отлавливали лучших соболей и доставляли их на новое место жительства. Это был научный эксперимент. Никто не мог с уверенностью сказать, что переселенные зверьки не покинут незнакомых районов. Здесь, в прибайкальской тайге, выпустили больше трех тысяч соболей. И произошло чудо — соболь остался и быстро начал размножаться. Вот и получается, что охотоведы спасают пушных зверьков, а браконьеры губят их.

— А в кино показывали, что браконьеры опасны, — вернул разговор в нужное русло Владик.

— И я вам про это каждый день говорю. Браконьеры — те же бандиты. И исследователи гибли от их пули, и милиционеры, и охотоведы. Так уж устроены некоторые люди — самое главное для них нажива.

— А почему же вы не задержали тогда шишкарей?

— Честно говоря, за вас испугался. Видали, как тот парень молотом крутил? Молот-то не меньше сорока килограммов весит. Такие упражнения не всякому натренированному спортсмену по силам. Вот и выходит, что борьба бы слишком неравная получилась, а у меня за вас ответственность. Ну, да ничего, я теперь этих шишкарей на заметку взял, еще раз проштрафятся — другой разговор с ними будет.

Ребята быстро переглянулись и с молчаливого согласия друг друга решили дяде Вене все рассказать. Пусть знает, кто по тайге капканы расставляет.

Но рассказать они ничего не успели. Вслед за очередным сильнейшим порывом ветра в дверь посыпались громкие удары:

— Хозяева! Откройте! Откройте! Слышите?!

— Пора всерьез исследовать Байкал, — объявил профессор Дыбовский. — Летом планируется научная экспедиция с целью всестороннего исследования озера. Продлится она два года. В экспедицию поеду я и Ян Черский.

Черский внимательно изучил план предстоящей работы. Да, для осуществления такого грандиозного замысла потребуется не одна экспедиция. Вопросы геологии, географии, зоологии, ботаники, палеонтологии. Справятся ли они вдвоем со всеми этими задачами?

Черский честно поделился своими сомнениями с Дыбовским. Профессор выслушал своего молодого друга и сказал:

— Запомните на будущее: в науке нельзя бояться огромных задач. Чем сложнее задача, тем интереснее ее решать. Это вам подтвердит любой исследователь. И с вашими ли способностями отступать перед трудностями? Всего два года назад я учил вас азам зоологии и палеонтологии. А теперь посмотрите, как вы выросли! Теперь уже мне впору обращаться к вам за советами по поводу третичных ископаемых. Вы еще скажете мне спасибо за то, что я вам открою мир Байкала. Байкал — озеро уникальное. Вы представить себе не может мое изумление, когда я занимался байкальской фауной, ведь множество видов, обитающих в глубинах Байкала, водятся только там и больше нигде в мире! Для науки это не меньше, чем работа с уникальной фауной Австралии. Только там кенгуру и утконос, а у нас виды рыб, червей, губок.

Черский улыбнулся:

— Вы не совсем верно меня поняли, профессор. Я ведь не отказываюсь от участия в экспедиции. Напротив! Уверяю вас, что лучшего помощника, чем я, вам не сыскать. Я всего лишь высказал сомнения в своих скромных силах.

— А вы не скромничайте, не надо. Силам вашим и вашей молодости позавидовать можно.

И байкальская экспедиция началась. Денег на нее Географическое общество выделило недостаточно, не хватало даже на элементарные инструменты, но ученых это мало смущало.

Одной из важнейших задач экспедиции стало измерение глубин. Тросов нужной длины не было. Ученым пришлось научиться вить веревки. Посмеиваясь друг над другом, они часами сидели за кропотливой и тяжелой работой. Вот один трос, другой, третий. И снова недостаточно длинные. Байкал еще глубже, чем представляли даже в самых смелых прогнозах.

— Сомнений почти не остается: Байкал — самое глубокое озеро в мире! — радостно объявил Дыбовский. — Вот вам и первый важнейший результат нашей экспедиции.

Черский разделял радость учителя, но шутливо заметил:

— Зима приближается, господин профессор.

— Ну и что же? Мы не имеем права приостанавливать работу даже на день.

— И тем не менее она приостановится, если мы не изобретем передвижную лабораторию.

Дыбовский с интересом взглянул на молодого ученого:

— Поясните свою мысль.

— Мы должны соорудить что-то вроде крытых саней или домика на полозьях. Только так мы сможем легко передвигаться по льду озера и перевозить инструменты.

— Гениально!

Сказано — сделано. К зиме мастера-ученые овладели еще и навыками строительства. Как только на Байкале установился лед, по поверхности озера начал свое движение небольшой домик из оленьих шкур. Упряжка собак тянула за собой сани-лабораторию, и исследования не только не останавливались, а наоборот, ускорились.

Как и предполагал Черский, двухлетней экспедиции оказалось недостаточно. Байкал требовал более долгого и глубокого изучения. В Петербург одни за другими летели научные доклады, статьи, отчеты об экспедиции.

Русское географическое общество выделило средства на продолжение работ и наградило профессора Дыбовского Золотой медалью за изучение Байкала. Мало того, ученый мир добился помилования для ссыльного ученого.

— Ну, вот, друг мой Ян, пришло время расставаться, — сказал однажды профессор. — Я уезжаю в Петербург. Я теперь свободен, как птица. Честно говоря, не верится, отвык. Я вас прошу, очень прошу, не оставляйте исследований Байкала. Только вы сможете продолжить все то, что мы вместе начинали. Только вы знаете все минусы и плюсы нашей работы. Только вы приспособились ко всем трудностям.

— Вы напрасно уговариваете меня, профессор, — рассмеялся Черский. — Неужели вы могли подумать, что я брошу начатую работу?

Дыбовский уехал. Начальником байкальской экспедиции был назначен Черский. Ян не знал, радоваться этому или бояться огромной ответственности, которая ложилась на его плечи. Но как только в душе побеждала боязнь, в памяти всплывали наставления профессора о том, что нельзя бояться сложных задач. За два года работы с Дыбовским Ян убедился, что это верно. Нельзя бояться, надо работать, надо изучать, надо действовать. И тогда обязательно будут новые открытия. Будут, без сомнения.

ГЛАВА VIII ГОСТИ

— Откройте, хозяева!

Мальчишки вскочили.

— Давайте не будем открывать! — Ирка испуганно схватила дядю Веню за руку.

— На Байкале ураган. Люди терпят бедствие. Нельзя отказать им в помощи. — Дядя Веня распахнул дверь.

Вместе с гостями в дом ворвались потоки воды. Гостей было двое. Грязные, оборванные, мокрые с головы до ног парни. Вид у них был самый жалкий, но ни это, ни отсутствие темных очков не помешало ребятам мгновенно признать в терпящих бедствие тех самых парней из палатки на краю леса.