Фантазии - Роман Евгеньевич Суржиков

Первой Зиме. Полагаю, на сто миль вокруг не найти человека, равнодушного к вам. Пошлите письмо в Фаунтерру, в капитул высших матерей.

Иона поднялась:

— Ваша правда. Именно это и нужно!

— Не сейчас, — отрезал пророк. — Сперва навестите владычицу — ей больше нужна помощь, чем вашему брату. Потом выспитесь и соберитесь с мыслями. А уж тогда…

Как показали дальнейший события, принцесса в точности исполнила совет.

Тем мрачным днем в Первой Зиме пророк еще не думал о реставрации Церквей и не искал политической выгоды. Как подлинный сын Юга, он просто хотел помочь красивой девушке, попавшей в беду. Соблюдая рыцарские правила, пришел и спас принцессу из башни. Именно поэтому, а не по какой-либо иной причине, мы зовем его героем.

Но покаянное письмо леди Ионы Ориджин, состоявшее из восьми страниц, благополучно достигло капитула и стало ключом к спасению Церкви. Оно подсказало духовенству идеальный способ вернуть авторитет. Наложить суровую епитимью на принцессу Севера, а от прочих стрелков тоже потребовать покаяния. Церковь восстановит моральный вес, обретет влияние на одних перстоносцев и уничтожит других. Каждый стрелок с первокровью в жилах склонится перед духовенством — либо погибнет. Вскоре вся Церковь объединилась вокруг этого плана. Не было средь высших отцов и матерей того, кого не радовала такая перспектива.

— Мы объявим всему миру нашу волю, — продолжал речь епископ Амессин, возвращая себе внимание читателя. — В полугодичный срок все перстоносцы должны принять епитимью. По истечении срока за головы нераскаявшихся будет назначена награда. Учитывая важнейший смысл сообщения, мы хотим, чтобы наш голос прозвучал на сей раз особенно мощно. Мы покупаем ваше изобретение, дабы с его помощью огласить свою волю.

Собственно, и без помощи устройства голос епископа звучал могуче. Профессор мог бы пошутить на сей счет, если б не был оглушен смыслом сказанного.

— Как — покупаете?.. Оно уже продано…

— Не имеет значения. Мы дадим большую цену. Только назовите.

За прошедшую неделю ученый с помощницей сосчитали все расходы и сложили себестоимость изобретения. Элис помножила ее на четыре: «Назовем это коэффициентом нашего таланта», — и записала результат на листке. Сейчас она поднесла и с поклоном отдала листок епископу. То было глупо: профессор не мог продать изобретение Церкви ни за эту цену, ни за любую другую. Двое обидчивых покупателей и так уже рвали его на куски.

Епископ мельком глянул в листок и попросил Элис:

— Передайте его матери Алисии. Я уступаю Церкви Праматерей право этого приобретения.

Алисия кивнула:

— Мы весьма признательны. Но не смеем отнять у вас эту честь, когда идея покаяния принадлежит монаху Церкви Праотцов. Сударыня, верните листок епископу.

Вмешался Второй из Пяти:

— С другой стороны, сама проблема Перстов исходит от Праотеческой Церкви. Будет правильно, если святые матери получат почести, связанные с ее решением. Право на покупку — ваше, мать Алисия.

Еще оставалась крохотная вероятность, что две Церкви так и не договорятся меж собою. Но нервы профессора дрогнули:

— Глубочайше прошу простить, но я никому не смогу продать чертежи. Во-первых, они уже проданы, а во-вторых — украдены.

— Мелочь, недостойная нашего внимания, — отрезал Амессин. — Обратитесь к шерифу, пусть разыщет.

— Уже обратился. Бургомистр Адриан запретил шерифу искать чертежи и послал на дело агентов протекции.

— Значит, пускай ищут они.

— Протекция обвинила меня самого!

— Так это вы украли?

— Нет, тьма сожри! — в отчаянье вскричал ученый.

— Не смейте призывать тьму! — отчеканила мать Орланда. — Избавьте нас от мирских сует. Неважно, кто украл чертежи. Вы составили их, верно?

— Да, святая мать.

— Так восстановите и передайте нам.

— Это займет много времени.

— Молитва поможет вам трудиться быстрее.

— Другие покупатели придут в ярость!

— Они нас не заботят, — рубанул Амессин. — Даже Иона Ориджин, хозяйка Перста и принцесса Севера, склонила пред нами колени! Мы не станем считаться с каким-то бургомистром!

От волнения у профессора задрожали руки. Епископ скорчил насмешливую гримасу:

— Не тряситесь вы так. Если боитесь Адриана, мы обеспечим защиту. Дюжина монахов Боевого братства будет вас охранять. Денно и нощно, дома и в университете.

— Нет, помилуйте!.. — В порыве отчаянья Олли схватился за последнюю соломинку. — Зачем вам мое устройство? Во всех городах и весях есть ваши проповедники! Просто прикажите — онк всюду объявят, что нужно!

Священники переглянулись, полные презрения к упрямству ученого. Король Франциск-Илиан попробовал вступиться, но мать Орланда перебила:

— Я скажу. Коль господин профессор желает знать, мы удовлетворим любопытство. К несчастию, в прошлом году имела место печальная разобщенность в церковных кругах. Священника разных орденов излагали разные теории, что подорвало доверие прихожан. Они больше не уверены, что слова местного проповедника отражают мнение капитула. Именно потому так важнс записать наше обращение на устройство. Во всех храмах Полариса оно повторится слово в слово, устранив любую тень разобщенности. Церковь заговорит единым голосом.

— Теперь вы видите, — добавила мать Алисия, — сколь глубокое доверие мы вам оказали. Отныне вы посвящены во внутренние дела капитула. Не подведите нас. Мы ждем устройство.

— Но оно очень дорогое… — безнадежно пролепетал Олли.

— Деньги не имеют значения! — припечатал Амессин.

Затем священники покинули демонстрационный зал.

Профессор закрыл лицо ладонями. Он был загнан в тупик. Раньше ему грозила только месть феодалов, теперь сами боги занесли свой меч. Ответственность была чудовищной: машине должна сплотить Церковь и призвать к покаянию перстоносцев. А если этого не произойдет, что тогда?.. Страшно даже представить последствия!

— Зато они приняли нашу цену, — попыталась подбодрить его Элис. — Это даже больше, чем обещал Лабелин. А кроме того, мы получим почетный караул из монахов! Разве не круто?

— Вы что, не понимаете?.. — тихо выдавил Олли. — Я не смогу.

— Что не сможете, наставник?

— Воссоздать изобретение.

— То есть как?..

— Моя жизнь превратилась в кошмар. Все мысли заняты поиском спасения. Я уже не способен думать о науке. Вчера попробовал пересчитать первую ступень — и запутался в расчетах.

Элис сникла.

— Ну, я тоже могу… Я постараюсь…

Она сама знала, как жалко звучит. Вероятно, Элис сможет повторить работу профессора, но у нее это займет больше года. Церковники и лорды разорвут их на части.

— Вижу лишь один выход, — сказал профессор. — Уеду в Первую Зиму и попрошу убежища у ее величества. Только там я смогу закончить работу.

Студентка обмерла. Наставник озвучил худший из ее страхов.

Элис давно знала: всем другим кандидатам на трон Николас Олли предпочитает Минерву. Она умна, она любит науку и не мешает ученым работать, она отменно играет в стратемы. Когда-тс Олли даже выстраивал на своей доске знаменитую партию Минервы против Адриана… А еще был случай, когда Олли попросил Элис узнать стоимость