Одинокий путник - Ольга Денисова

Лешек слушал, открыв рот: ему никогда не приходило в голову, что Дамиан заботиться о них и добивается для них каких-то привилегий. Он, конечно, слышал, будто раньше послушания начинались в шесть утра и заканчивались в десять вечера, но никак не связывал это послабление с Полканом – в те времена он был слишком мал, чтобы понимать отличие между воспитателем и Инспектором приюта.

– Но в приюте действительно не уделяют должного внимания вопросам веры, – сказал кто-то незнакомый Лешеку по голосу, – детей заставляют вызубривать непонятные для них канонические тексты, и, если бы не проповеди, они бы вообще не имели представления о боге.

– Ну, это можно отнести к недоработкам Дамиана, и даже поставить ему это на вид, но сейчас-то мы речь ведем не об этом, – вставил Благочинный.

– Дамиана нужно удерживать в рамках, – этот голос Лешек тоже не узнал, – он слишком… пронырлив, и слишком любит власть. И его руководство приютом это лишь подтверждает. Я думаю, он может стать опасным не только для наших врагов, но и для нас, рано или поздно.

– Дамиан никогда не подставляет своих людей, – добавил Благочинный, – заметьте, он ни разу ни одной своей неудачи не списал на подчиненных. Он принимает ответственность за их поступки на себя, и разбирается, как с детьми, так и с воспитателями, самостоятельно.

Все замолчали, и молчание длилось довольно долго, пока, наконец, Лешек не услышал голос аввы:

– Я выслушал всех, кто хотел что-то сказать? Тогда я скажу так: Дамиана не стоит продвигать по служебной лестнице. Пока. Пусть остается Инспектором еще некоторое время, вернемся к этому вопросу через год-другой. Но мы можем ввести его в наш круг – это будет для него полезно и приятно, даст толчок для дальнейшей деятельности. Он будет понимать, в чем состоит его задача, и, возможно, уже сейчас начнет ее решать. Таким образом, те несколько лет, которые отделяют его от принесения реальной пользы, он может благополучно совмещать с должностью Инспектора.

Лытка, слушавший монахов сжав зубы и сузив глаза, от злости хлопнул кулаком по коленке – никакие заслуги Инспектора не могли поколебать ненависти Лытки к нему. Лешек отлично понял, что чувствует Лытка: разочарование в авве и крушение надежд на то, что Полкан когда-нибудь будет наказан по заслугам. Его детское, немного наивное представление о руководстве монастырем, трещало по всем швам, и если Лешек спокойно принял некоторый цинизм и откровенность этого обсуждения, то Лытка принимать такого не желал.

Он был так возмущен, что еще раз хлопнул рукой по коленке и со свистом втянул в себя воздух. Это он сделал напрасно – монах, обходивший трапезную дозором, услышал странный звук и быстрыми шагами направился в их сторону. Лешек сполз на землю, поглубже зарылся в кусты и прикрыл руками голову, стараясь слиться с травой и смородиной, но Лытка был слишком большим для такого маневра – как только сторож раздвинул ветки, он тут же обнаружил его вихрастую голову, которую и ухватил за волосы.

– Хоп! – крикнул монах, и разговор за стенкой немедленно стих.

Лешек лежал ни жив, ни мертв. В голове появилась мысль немедленно кинуться на сторожа и попытаться вызволить друга, но страх сковал его движения, и за то короткое время, пока монах вытаскивал Лытку из кустов на тропинку, Лешек так и не собрался с духом это сделать. А потом было поздно, потому что неожиданно подбежать к монаху сзади у него бы точно не получилось.

Сторож, ни слова не говоря, потащил Лытку в трапезную, Лешек услышал, как открывается дверь. Наверное, для него это был самый подходящий случай убежать незамеченным, но бросить друга вот так, даже не выяснив, что с ним произойдет дальше, он посчитал совсем позорным.

– Я вытащил его из кустов смородины, – сказал сторож, – я думаю, он подслушивал.

Монахи не вскакивали с мест, и не шумели. Лешеку показалось, что они даже не удивились.

– А Дамиан молодец… – глухо засмеялся Эконом, – такого я от него не ожидал.

– Я не вижу в этом ничего смешного, – возразил некто, с самого начала критикующий Полкана, – не сомневаюсь, что он догадывался о наших собраниях, но это вопиюще! Посылать шпиона к самому авве!

– Погодите, – оборвал его Благочинный, – может, мы сначала спросим отрока, зачем он здесь и кто его прислал?

– Мальчик, – обратился к Лытке сам авва, – скажи нам, что ты тут делал?

– Я оказался здесь случайно, – Лешек по голосу догадался, что Лытка вовсе не испугался, – и мне стало очень любопытно. Прости меня.

Голос у Лытки был смешной – то он басил, а то срывался на писк.

– И отец Дамиан тебя сюда не посылал?

Видимо, Лытка покачал головой, потому что ответа Лешек не услышал.

– Отец Василий, сходите в приют и пригласите сюда отца Дамиана, – попросил авва, – вот для него и настал момент появиться здесь по приглашению. Хороший повод, ничего не скажешь.

По голосу аввы невозможно было догадаться, сердится он или наоборот, доволен случившимся. Монах, дозором обходивший трапезную, вышел во двор, и Лешек услышал его скорые удаляющиеся шаги.

– Ты был один? – спросил авва, и от этого вопроса Лешек обмер. Нет, он нисколько не сомневался в том, что Лытка его не выдаст, но ведь ему придется солгать самому авве! А вдруг, это как раз такой грех, за который бог непременно поразит его молнией?

– Один, – спокойно ответил Лытка.

– Отец Гавриил, посмотрите, пожалуйста, нет ли там еще одного шпиона.

Лешек понял, что надо срочно менять место расположения, выскользнул из кустов, перебежал тропинку, и спрятался за толстым дубом, сжавшись в комочек у его корней. Но Эконом не стал обыскивать весь двор, осмотрев только смородиновые кусты, да и то не очень тщательно. Нет, убежать Лешек не мог. Он бы никогда не простил себе этого. Вернуться в смородину он побоялся, и нашел себе другое укрытие, в зарослях высокого иван-чая сбоку от крыльца трапезной. Оттуда почти ничего не было слышно, а говорили монахи негромко, зато отлично был виден вход и ворота скита.

Лытка потом рассказал ему и о разговоре с монахами, и о приходе Дамиана. По словам Лытки, Дамиану устроили настоящую выволочку, как будто и не посмеивались перед этим над его прыткостью, и не восхищались его успехами. И уж конечно, не позвали к себе в компанию, как решил до этого авва. Лытка чуть было не поверил в то, что его подслушивание перечеркнет карьеру Полкана. Монахи нисколько не сомневались в том, что Лытку послал Дамиан, но припомнили ему и претензии Паисия, и его неумение держать себя в руках, и много других мелких прегрешений. Дамиан огрызался и оправдывался, ссылаясь на то, что Лытка был прикреплен в подчинение к Дюжу, но отлынивал от работы. На что Эконом, который несколько минут назад расхваливал работу мальчиков, не преминул заявить: