Жизнь взаймы - Виталий Гладкий

– Спасибо за доверие. Но этого мне мало.

– Мало? Тогда назови сумму.

– Десять штук.

Шуня от неожиданности даже поперхнулся дымом. Прокашлявшись, он удивленно спросил:

– Ты что, хату решил купить? Или телку клевую присмотрел и хочешь жениться?

– Ни то, ни другое. Просто… Ну в общем, надо.

– Тут я пас. Такие бабки мне и самому не помешали бы. Вот только наковырять их очень трудно. И не потому, что вообще невозможно, а из-за того, что деньги как песок, никак в руках не держатся. Сам понимаешь, жизнь все дорожает.

– Это понятно… – Паленый сумрачно кивнул. – Только занимать я не хочу. Мне бы заработать…

– А-а… – Шуня смачно сплюнул. – С этого нужно было и начинать. Хочешь, чтобы я взял тебя в дело?

– Вроде того…

– М-да… Задачка не из простых.

– Почему?

– С шоблой сводить тебя нету смысла, ты чужой. Это я могу тебе верить, а другие… Нет, этот вариант не катит.

– Неужели ничего нельзя придумать? – В голосе Паленого прозвучало отчаяние.

– Да, братэла, похоже, ты и впрямь дошел до ручки, – с пониманием сказал Шуня. – Нужно хорошо пошевелить мозгами. Чтобы получить такую сумму, надо сварганить серьезное дело.

– Может, не за один раз…

– По мелочам грех размениваться. Я же не торбохват.[5]

– Значит, можно надеяться?..

– Можно, – кивнул Шуня. – Как скоро найдется подходящий объект, я пока не знаю. Работать будем вдвоем. А как насчет мандража?

– Я готов прыгнуть в ад.

– В ад прыгать не придется, но если нас загребут из-за того, что в самый ответственный момент ты сдрейфишь… Санек, это очень серьезно. Мне как-то не фонтан тереть тюремные нары по чьей-то вине.

– Только чтобы без крови!

– Шутишь. Я на "мокруху" никогда не подпишусь.

– Тогда можешь не сомневаться, я не подведу.

– На том и решили.

Шуня дружелюбно хлопнул ладонью по колену Паленого.

– Где тебя можно найти? – спросил он, поднимаясь и разминая затекшие ноги.

– Я работаю там же. В ночную смену, с восьми вечера до восьми утра. Ну, ты знаешь…

– А… – Шуня криво осклабился. – Знаю. Только мне туда хода нет. Где ты живешь?

Паленый замялся, не зная, как объяснить месторасположение своего жилища.

– Да как тебе сказать… – Он мучительно подыскивал слова. – Меня трудно найти.

– Девушка без адреса… – рассмеялся Шуня, охарактеризовав квартирный вопрос Паленого названием старого фильма. – Ладно, чтобы мне ноги зря не бить, тебе придется в полдевятого утра заглядывать в балаганку[6] Папы Карло. Ежели что, я буду ждать там. Лады?

– Понял…

Кафе – вернее, забегаловка – у железнодорожного вокзала, о котором вспомнил Шуня, было обломком советской империи. Оно называлось "Привокзальное" и тем, кто его посещал, казалось, что время в нем остановилось, законсервированное на века.

Старые алюминиевые столы с голубым пластиковым покрытием, металлические стулья с деревянными сидениями и спинками, на пыльных окнах посеревшие от многочисленных стирок гардины, трахнутые молью, над стойкой засиженная мухами картина Шишкина "Три медведя"… и пиво на разлив, в основном в свою тару, литровые и трехлитровые банки.

Однако главной достопримечательностью "Привокзального" был ее хозяин, которого кликали Папа Карло. Его знали не только нынешние завсегдатаи, но помнили также их отцы, а может и деды.

Он был неотъемлемой частью кафе, его талисманом. Временами казалось, что Папа Карло не человек, а присыпанное нафталином чучело. Он был бесстрастен, лыс, медлителен и восседал за стойкой как царь на своем престоле. Внешним обликом Папа Карло напоминал старого плешивого орангутанга, тем более, что его руки свисали почти до колен.

"Привокзальное" осталось в неизменном виде лишь по одной причине – его предназначили под снос. Однако, это событие по каким-то причинам все время откладывалось, и кафе, как в былые времена, служило местом сбора разных темных личностей и выпивох. Нормальные люди обычно обходили "Привокзальное" стороной.

– Я побежал… – Паленый пожал руку Шуни и направился к воротам.

– Жди! – крикнул ему вслед Шуня. – Что-нибудь придумаем…

Потянулись томительные дни ожидания. Паленый совсем извелся, он еще больше замкнулся в себе и стал очень раздражительным. Его могла взбесить даже муха, нечаянно залетевшая в подвал, где он жил.

Кафе открывалось в семь утра, и Паленый старался под любым предлогом уйти с работы пораньше, чего прежде никогда не случалось. Заняв столик в углу, он мог просидеть за ним и два, и три часа в ожидании Шуни.

Но тот все не шел…

Шуня появился через две недели, когда Паленый уже был на пределе. Он оказался точен – появился на пороге "Привокзального" ровно в полдевятого.

– Карлуша! – крикнул он с порога. – Бокал пива с прицепом. Как обычно.

– Бу сделано, – буркнул Папа Карло.

Медленными, размеренными движениями он нацедил пиво, налил рюмку водки и положил на тарелочку плавленый сырок.

– Забирай, – сказал Папа Карло с сонным выражением лица.

Лавируя между столами, Шуня подошел к Паленому, сел, быстро выпил водку, отхлебнул глоток пива и только тогда сказал:

– Привет.

– Ну?..

– Все в ажуре. Объект намечен. Дело остается за малым – прийти и взять.

– Что и где?

– Поговорим в сквере. Здесь везде уши.

И впрямь, несмотря на утро, кафе полнилось народом. Контингент был разношерстным и пестрым по составу – от случайно забредших пассажиров, в основном иногородних, до мелкой шпаны и воров-карманников, промышлявших на вокзале и в троллейбусах, остановка которых находилась рядом с "Привокзальным".

Клиенты Папы Карло большей частью налегали на пиво. Оно было у старого проходимца всегда свежее и отменного качества. Кроме того, для своих – а таких было большинство – он где-то закупал тарань и воблу, что не могло не сказаться на количестве выпитого пива.

В общем, место было весьма доходным.

Шуня не успокоился, пока не оприходовал три бокала. Похоже, его сильно томила жажда. Все это время Паленый сидел, как на иголках. Он готов был убить Шуню за его платоническое спокойствие и невозмутимость.

Сквер находился не перед вокзалом, а на задворках. Собственно говоря, несколько деревьев и кусты сирени можно было лишь с большой натяжкой назвать сквером. Сюда приходили в основном молокососы, чтобы уколоться и поймать кайф, и привокзальные бомжи.

Скамейками в сквере служили бывшие в употреблении шпалы, положенные на кирпичи. Усевшись, Шуня закурил и сказал:

– Дело, конечно, стоящее… на первый взгляд. Но! – Он поднял вверх указательный палец. – Все зависит от фарта. Или нос в табаке, или голый вассер.

– А конкретней?

– Ты знаешь, что такое Сироткин квартал?

– Знаю…

Паленому и впрямь было хорошо известно это место. Местные богатеи каким-то образом сумели занять часть большого городского парка над озером под свои дома и коттеджи. По иронии судьбы, улица, вдоль которой были построены шикарные особняки, носила имя какого-то безвестного Сиротина.

Поэтому местные острословы назвали этот островок богатства и благоденствия Сироткиным кварталом, а владельцев домов – "сиротками".

В зимнее время, до того, как он переселился на Мотодром, Паленый подрабатывал здесь на уборке улицы и вывозке мусора. Его и еще двух бездомных нанял себе в помощь за гроши официальный дворник.

– Там есть одна хата, – продолжал Шуня, – хозяин которой спит на мешках с деньгами.

– "Сиротки" все упакованы по самое некуда, – хмуро сказал Паленый.

– Про других не знаю, может, они хранят капиталы в банках. А что касается этого бобра, то он точно держит большие суммы в своей хазе.

– Откуда у тебя такие сведения?

– От верблюда, – ухмыльнулся Шуня. – Это тебе знать не нужно. Дело в том, что наш будущий клиент – главный городской босс по наружной рекламе.

– Ну и что с того?

– Ему платят в основном наличкой. Он почти каждый день привозит домой бабки в "дипломате". Знаешь, сколько стоит реклама?

– Нет.

– Это очень дорогое удовольствие. Он, конечно, делится с мэром, но и себе оставляет жирный кусок.

– Думаешь, он держит дома большие суммы?

– Уверен. Вряд ли он сразу несет филки в банк. Если вообще заначивает их на счет. С "левыми" деньгами сейчас особо не разгуляешься. Может, за бугор отправляет, или вкладывает в какоенибудь дело, чтобы отмыть. Как бы там ни было, у него все равно под руками есть как минимум сотня косых[7] "зеленью". Хранит в домашнем сейфе, это как дважды два.

– Вряд ли. Все-таки, сто тысяч… Огромные деньги.

– Для тебя или меня. Для него это мелочь на карманные расходы.

– Возможно…

– Не возможно, а точно. Поверь. У меня есть опыт в таких делах, что скрывать.

– Ты хочешь взять его на гоп-стоп?

– Чудак человек… – Шуня снисходительно ухмыльнулся. – Его охраняют почище, чем губернатора. Четыре лба-телохранителя под два метра ростом – как тебе?