Хранитель дома загадок - Гуадалупе Гарсия МакКол

вправду печально, – сказал я Блэки, когда он появился в комнате. Пёс запрыгнул на кровать и свернулся калачиком рядом со мной. – Почему у Авы такое богатое воображение? Это ведь нечестно, да, парень?

Блэки обнюхал телефон в руке, заскулил и уткнулся носом в шею.

– Что ты говоришь? – спросил я съёжившись, когда он начал лизать мочку уха. – Хочешь помочь? Что ж, спасибо! Я всегда знал, что ты любишь меня больше всех. Давай вместе придумаем, как мы отомстим Аве за испорченную игру.

Спустя несколько минут я наконец-то нашёл идеальную идею для розыгрыша. Этот план будто придуман специально для Авы. И я постоянно смеялся при просмотре. Блэки же не разделил моего веселья, когда я показал ему свою идею. Но я точно знаю, как сделать пса вишенкой на торте в этом розыгрыше.

Когда все легли спать, я часами работал в темноте, освещая своё творение лишь фонариком. Не хотелось, чтобы в доме кто-то застукал меня.

К концу я полностью вымотан, но это не так важно. Мой розыгрыш – шедевр, который превзойдёт все предыдущие! И Ава даже не заподозрит ничего.

Спать я лёг только после трёх часов утра, а проснулся от запаха чего-то пряного и вкусного. Я приподнялся в постели и почесал затылок, оглядывая комнату. Дверь закрыта и, за исключением чёрной изоленты и ножниц на столе, всё в комнате в порядке. Нет никаких следов того, чем я занимался ночью. Я сделал это – сотворил шедевр!

Теперь я не должен подпускать к своему шкафу никого в течение 24 часов. Это не сложно, ведь уже середина дня. Да, сегодня суббота, и мы все в семье спим допоздна. Но когда я спустился вниз, часы показывали почти одиннадцать часов. Моя тарелка с вафлями стояла под стеклянной крышкой на столе.

– Что ж, – сказала Ава, когда увидела меня в гостиной. – Уже давно пора было проснуться.

– Где все? – спросил я, присаживаясь на табурет у стойки и пододвигая к себе тарелку. Хоть вафли и остыли, они всё равно вкусные.

– Папа ненадолго пошёл в офис, а мама на улице, помогает соседям накрывать на стол.

Ава не отрывалась от экрана телевизора. Она гладила Блэки по голове и игнорировала меня, когда я накрывал на стол.

– Барбекю, – сказал я. – Во сколько начало?

– Не знаю. Я сижу дома и слежу за тем, чтобы не сгорел пирог.

– Пирог? – переспросил я.

– Яблочный. Домашний, – сказала Ава. – Мама только что поставила его в духовку, так что это ненадолго.

Блэки встал. Он отряхнулся, зевнул и спрыгнул с дивана, чтобы попросить у меня вафли. Убедившись, что Ава за нами не следит, я угостил собаку беконом.

– Я всё вижу, – сказала Ава с раздражением.

– Видишь что? – спросил я.

Ава повернулась на диване и посмотрела на меня.

– Он тебя не любит. Он просто знает, что ты поделишься.

– Он очень меня любит. Блэки бы сделал для меня всё что угодно, правда? Неужели ты не любишь меня, приятель?

Блэки сходил с ума. Он подпрыгивал, клал лапы мне на грудь и пытался облизать лицо. Я погладил собаку и немного поборолся, потому что ему нравится внимание.

– Прекрати, Джеймс! – потребовала Ава. – Прекрати дразнить его беконом!

– Что? – спросил я Блэки. – Хочешь пойти наверх? Поиграть без Авы? Пойдём, пойдём ко мне в комнату. Поиграем там.

Тарелку я поставил в мыльную воду в раковине, где уже отмокала утренняя посуда, и пробежал мимо Авы в гостиной. Блэки всё время прыгал вокруг меня.

– Блэки! – позвала Ава. – Иди сюда, мальчик. Давай, посиди со мной.

– Нет, Блэки, – сказал я. – Пойдём со мной наверх. Ну давай. Пошли.

Мы продолжали перетягивать внимание Блэки друг у друга. Бедный пёс переводил взгляд с одного на другого, а затем, будто приняв решение, Блэки выбежал в холл и встал у лестницы, виляя хвостом.

– Ха! – сказал я Аве. – Он любит меня больше.

И выбежал из гостиной, взбежав по лестнице раньше, чем Ава успела спрыгнуть с дивана и побежать за нами. Из-за пирога Ава осталась внизу, в гостиной, и я закрыл дверь в спальню. Блэки запрыгнул на кровать, приняв рядом со мной форму пончика.

– Я очень люблю тебя, – сказал я Блэки, притягивая пса к себе. – Правда. Ты самый любимый chucho на всём белом свете.

Лёжа так, я написал сообщения Бето и Майку, но не получил ответа. Тогда я полез в галерею и смеялся над фото кукол Авы, которые я сделал. Это совсем не надоедает.

– Это было здорово, – показывал я Блэки куклу с пруда. – Но всё равно не так шикарно, как мой завтрашний сюрприз. Ты же поможешь мне, мой мальчик? Хороший пёсик.

У Блэки было такое выражение морды, будто он пытался понять мои слова. Одна мысль о том, что собака Авы сыграет очень важную роль в моём гениальном розыгрыше, приводила меня в восторг.

– Хочешь посмотреть, подойдёт ли оно? – шепчу я Блэки и принимаю его молчание за согласие. Тогда я спрыгнул с кровати и пошёл к шкафу. – Только помни, что оно ещё не готово. Остались последние штрихи. Их я доделаю сегодня, когда все уснут. Но было бы неплохо примерить. Мы же должны убедиться, что всё подходит.

Я одел Блэки в костюм, который соорудил. Сел идеально. Чёрно-красные носочки в полоску, которые я прикрепил к его чёрной шлейке, облегали худые лапы. А дополнительные четыре блестящие ножки, которые я сделал из бумаги, обмотанной чёрной изолентой, блестели и оказались длинными. Они раскачивались и подпрыгивали вверх-вниз, когда Блэки ходил по комнате, волоча за собой мой старый рюкзак, похожий на брюшко гигантского паука.

– Подожди здесь, – сказал я Блэки, когда увидел, что в одном месте не заклеил костюм. – Мне нужно взять изоленту. Сядь, мальчик. Побудь тут.

Блэки пытался перевернуться, но живот мешал ему. Поэтому он пытался стряхнуть костюм. Когда это не сработало, пёс начал грызть пакет, но и этот план не увенчался успехом. Тогда он просто сдался и стоял, уставившись на меня.

– Хороший пёс! – сказал я. – Сейчас вернусь.

Посмеиваясь, я пробежал через холл в комнату родителей. И поскольку к ошейнику я приклеил бирки, то совсем не услышал, как Блэки вышел их комнаты. Он был почти у лестницы, стоя в костюме с большим животом, когда я наконец-то обратил на него внимание.

В панике я выбежал из комнаты родителей, чтобы прогнать его, но было уже поздно. Блэки спускался в гостиную. Четыре искусственные лапки покачивались вверх-вниз, а светлое брюхо тихо ударялось о каждую ступеньку, когда он шёл по лестнице.

– Блэки! – шиплю я