Кейс, набитый пожеланиями - Лариса Соболева

Лиза пересказала диалог с двумя чужаками, Черкесов помалкивал, находясь в состоянии полнейшей паники. Правда, панику он загонял глубоко внутрь, ведь неудобно показать при даме трусость. Тем не менее его выдавали мелкие, суетливые движения. Андрей слушал, нахмурившись, а после ее короткого рассказа задал вполне законный вопрос:

– Не понимаю, что ты от меня хочешь, Лиза?

– Ну… – чуточку растерялась она, ибо сказать в лоб: «Возьми Василия под свое крыло», – язык не поворачивался, ведь своего отношения к Черкесову Андрей не скрывал. Все же нашла нужные слова: – Дело в том, что рано или поздно Васю заметят. Я не думаю, что те двое оставили надежду отыскать его здесь. Когда они узнают, где он прячется, убьют. Скажу честно, пересуды мне тоже не нужны. Я педагог, и мне не безразлично, что думают обо мне в деревне, где каждый человек как на ладони. Ну, спрячь его где-нибудь… у тебя же мест полно. Ну, пусть коровник сторожит, например. – У Черкесова при ее последних словах непроизвольно расширились глаза: мол, я и коровник – это же нонсенс! Лиза заметила его реакцию и спросила: – А чем тебе, Вася, не нравится коровник? В твоем положении – не до жиру, быть бы живу! – можно и коров посторожить.

– Значит, ты хочешь, чтобы я помог ему? – уточнил Андрей. – А что ты так о нем печешься? Он тебе брат, сват или… кто?

– Он мне никто! – отчеканила Лиза, покрывшись пятнами. На ее белокожем лице они сразу очень заметны. – Если ты намекаешь на… это нелепо и пошло.

– Я не намекаю, – с флегматичным спокойствием сказал Андрей. – Я просто хочу знать, чем тебе дорог этот человек, что ты так рьяно заботишься о его судьбе.

– Что ты несешь! – все больше распалялась Лиза. – Он же живой человек, а его хотят убить. Разве этого недостаточно, чтобы помочь ему?

– Так вот, Лиза, этот человек, когда к нему обращались такие, как я, плевал на нас. Не помнишь, Черкесов? Вася тебя зовут, что ли, да? Три года назад наша тройка, я и мои друзья, обращалась в ваш депутатский корпус с нижайшим прошением, чтобы нам помогли организовать фермерское хозяйство. Да к ним же не подступись, они слышат, только когда у них перед носом баксами машут! Так, Василий Романович? Ты же нам и объяснил тогда доступно, что в нашем предложении нет заинтересованных лиц, что надо «подмазать» кое-кого… Из ваших депутатских дармоедов один нашелся приличный человек, ставший на нашу сторону безвозмездно… Как же его… Бубулин! Он-то и помог: нашел директора колхоза, который сдал нам в аренду хозяйство. Остальные скучали, слушая нас, так как с нас нечего было поиметь. А мы просили убитое хозяйство. Обошлись без тебя и таких, как ты, как видишь, потому что мир не без добрых людей. Лиза, к чему я это говорю… Этот парень, – указал Андрей на Черкесова, – наверняка сильно добивался, чтобы его в расход пустили.

У Черкесова ходили желваки на скулах, а крыть было нечем. Он не помнил тот эпизод, о котором говорил Андрей. Перед ним проходило несметное количество людей, обращавшихся с просьбами и жалобами, с угрозами и предложениями, а то и просто так надоедавших по поводу какой-нибудь полной ерунды. Разве всех упомнишь? Даже приметный шрам Андрея не отложился в памяти Черкесова.

– По-твоему, пусть его убивают? – растерялась Лиза. – Тогда извини, Андрюша, за беспокойство.

– Выгоняешь? – удивленно поднял брови Андрей. – А ты подумала, чем чревато для тебя и Вероники укрывательство этого типа?

– Знаешь, я об одном только сейчас думаю: он человек, и я не могу допустить, чтобы его так вот взяли и убили. Даже если он очень плохой, я постараюсь найти ему безопасное место.

– Ну, вы, ребята, даете! – наконец подал голос и Черкесов. – Обо мне в третьем лице. Говорите, как будто меня и вправду уже нет тут. А я, между прочим, здесь нахожусь.

– Заткнись, тебя пока не спрашивают, – отбрил Андрей и остановил пристальный взгляд на Лизе. – Значит, ты у нас такая…

– Не буду спрашивать – какая, в твоей фразе прозвучал явный негатив, – задиристо сказала она.

Андрей некоторое время сидел, сосредоточенно теребя край шапки, затем из-под насупленных бровей кинул в Черкесова убийственный взгляд и процедил:

– Собирайся, со мной поедешь.

Очень не хотелось Черкесову ехать с этим человеком, а что делать, где выбор? Он теперь не хозяин себе, он теперь пес бездомный, которого к тому же ловят живодеры. Василий Романович поднялся из-за стола, начал неохотно одеваться.

– Может, лучше завтра днем его забрать? – спросила Лиза. – Боюсь, те двое не уехали, узнают, куда ты его отвез…

Андрей достал мобильник, набрал номер:

– Назар? Тащи ночник. Я у Лизы. Подъедешь, прощупай округу на предмет чужаков, потом позвонишь мне. Ничего не случилось, так надо. Жду.

Спустя двадцать минут Назар сообщил: чисто. Андрей и Черкесов сели в джип, Назар поехал за ними на «Ниве».

Являясь холостяками, Андрей, Назар и Григорий решили, пока не обзавелись семьями, жить вместе. Они купили в складчину небольшой дом на другом конце деревни, тоже на окраине, отремонтировали его и занялись выполнением собственной программы, поставив перед собой главную цель – восстановить погибшее хозяйство и добиться максимальной прибыли. Под прибылью они понимали избавление от долгов, расширение дела, материальное благополучие. А кто ж его не хочет, материального благополучия?

Конечно, проза жизни не заставила себя ждать: кругом грязь, навоз, ежедневно, без выходных, от зари до зари на ногах, тяжелый и далеко не романтический труд, болезни животных… Это дело не каждому по плечу. Но слишком велико было желание парней не остаться на обочине жизни. Они не считали для себя зазорным спросить стариков, как да что надо делать, интересовались новшествами и работали не покладая рук. Поначалу все делали сами, теперь больше руководят, но не гнушаются и снова, если надо, взять вилы с лопатой.

Самый старший из них Гриша. Ему тридцать четыре, он молчаливый, добродушный и очень большой. С женой развелся давно, не выдержала она постоянных отлучек мужа и переживаний за него, ушла к другому. Гриша главенствует над техникой. Починить, исправить, а то и убрать лишние детали в аппарате, чтобы тот лучше работал, – это его поле деятельности. Даже когда он ремонтирует телевизор или утюг, у него странным образом остаются лишние детали, которые он долго рассматривает и не понимает, для чего эту загогулину вставили. Но и телевизор, и утюг, и сепаратор работают после ремонта как часы. Еще Гриша любитель животных, посему рьяно изучает ветеринарное дело, тщательно следит за работой местного ветеринара, когда того приглашают, если животные болеют. А вот когда скот забивают, он убегает далеко – не выносит убийств. Собственно, ради его любви к живности Андрей решил приобрести молочные породы: пусть тешится и знает, что его коров не забьют на мясо.

Назар – самый молодой, сухощавый, черноглазый, смуглый. На четверть русский, на четверть украинец, на четверть еврей и еще на четверть армянин. Как говорит Андрей, Назар – квартеронец, отобравший из всех наций самые полезные качества. Не существует человека, которого Назар не уболтал бы. Он имеет способность так забивать баки, что собеседник попросту теряется и делает, как хочет Назар. В хозяйстве он ведет бухгалтерию. Черную тоже, без нее же не обойтись в нашем славном государстве. Прекрасно владеет компьютером, к крестьянскому труду не очень тянется, но не отказывается помочь. В свободное время Назар перебирает струны гитары, неплохо поет. Любит женщин. Можно сказать, очень любит. Они его тоже.

А Андрей – голова. Идея заняться фермерством принадлежит ему, он же и руководит всем хозяйством, изучает спрос и потребителя, ведет расчеты, нанимает людей, договаривается о сбыте продукции, занимается арендой, добывает деньги в долг и расплачивается с долгами, изучает новые технологии. Андрей – человек общительный, но в то же время скрытный. Что у него на душе делается, никто не знает, в том числе и друзья.

В доме-общежитии трех друзей было по-армейски опрятно, ничего лишнего. На каждого из фермеров по комнате, четвертая – проходная, значится как гостиная. Есть и небольшая кухня. Черкесова Андрей положил на диване в своей комнате и велел ему спать. А утром подъем в семь, потому что зима, а весной и летом вставать приходится значительно раньше.

Утром за завтраком Андрей посвятил всех:

– Этому нехорошему человеку надо помочь выжить.

Черкесов аж поперхнулся от подобного представления, однако стиснул зубы и промолчал. Фраза Андрея удивила и Назара с Гришей, первый поинтересовался:

– А в чем должна заключаться помощь?

– У него и спросим, – повернулся корпусом к Черкесову Андрей. – Так что от нас требуется? Ты говори, Василий Романович, не стесняйся.

– Не знаю, – насупившись, произнес Черкесов. Ему не хотелось просить о чем-либо этих незнакомых ему и странных людей, но и что делать, он не представлял. Наверное, следует вежливо поблагодарить за гостеприимство и отчалить, а там… как будет, так пусть и будет.