Фредди и большой шурум-бурум - Дитлоф Райхе

Мастер Джон открыл книгу и положил ее рядом с машиной. Какое-то время он молча смотрел в книгу и ничего не делал. Потом неожиданно встрепенулся и стал тюкать двумя пальцами по кнопочкам. В ямке под валиком запрыгали какие-то металлические палочки, они с неприятным клацанием барабанили по валику. Время от времени мастер Джон со всей силы ударял по блестящему рычажку на валике, и валик с треском отъезжал куда-то вбок. Натюкавшись вдоволь, мастер Джон снова уставился в раскрытую книгу. Ни хомяка не понимаю! Что это он там такое делает?

Будем рассуждать логически. Мастер Джон — переводчик. Стало быть, чем он может заниматься за письменным столом? Переводить. Все это так. Но при чем здесь эта тюкательная машина? Только когда мастер Джон выдернул из-под валика лист бумаги и поднес его к глазам, до меня наконец дошло! Он читает то, что написано на этом листе бумаги! А на бумаге написано ровно то, что он сейчас у меня на глазах натюкал! Следовательно, эта машина нужна ему для того, чтобы писать. Он пишет не ручкой, как Софи, а при помощи этого агрегата. Достаточно нажать пальцем на кнопочку, и пожалуйста, на листе появляется буква. Здорово! Ну а у кого нет пальцев, тот может воспользоваться лапой! А это значит, что и я при желании могу что-нибудь написать!

Я чуть было не захлебнулся от счастья. Передо мною словно открылись врата в волшебное царство. Вот я иду по широкой дороге, которая приведет меня в мир, где я, свободный хомяк свободного мира, читаю, читаю, читаю, пишу, пишу и пишу. А там, вдали, уже голубеет в тумане благословенная земля… И я почему-то был совершенно уверен, что это и есть Ассирия. Моя Ассирия! Я еще не знал, как она выглядит, но был уверен, что моя Ассирия будет отличаться от той, о которой рассказывала мне прабабушка.

И что это я так размечтался? Все это, конечно, замечательно, но, к сожалению, не имеет никакого отношения к реальной действительности. Действительность же выглядела отнюдь не столь радужно, какой казалась мне, когда я сделал свое открытие. Чем больше я наблюдал за мастером Джоном, тем меньше у меня оставалось надежды на то, что я когда-нибудь сумею что-нибудь написать на этом драндулете. Мастер Джон не просто нажимал на кнопочки, он вдавливал их внутрь со всей силой, как будто гвозди забивал. Куда мне с моими лапами-коротышками! Разве что попой попробовать? Нет, вряд ли. Даже если я буду прыгать с потолка, все равно моего веса не хватит на то, чтобы нажать на кнопку. Да к тому же как, прыгая с потолка, исхитриться попасть именно на ту кнопку, которая мне нужна? Нет, одному мне точно не справиться. Похоже, без сэра Уильяма тут не обойтись.

К сожалению, мне пришлось отложить переговоры с сэром Уильямом до вечера. Мастер Джон целый день просидел над своим переводом. Сэр Уильям несколько раз заглядывал в кабинет. Зайдет, прыгнет на стол, посидит среди книг, помурлыкает и снова уйдет. В мою сторону он даже не смотрел. Наверное, чтобы успокоить мастера Джона. Вечером мастер Джон встал из-за стола, собрал книжки, сложил их в свой кожаный портфель и ушел. Как я потом узнал, мастер Джон занимается не только переводами, но и преподаванием. Дает частные уроки английского языка.

С замком я справился в два счета. А вот чтобы спуститься, мне пришлось попотеть. Тем не менее я справился с этой задачей и был рад, что могу одолеть спуск и в спокойном состоянии духа. Все-таки не зря я спортом занимался! Но при всей моей ловкости мне понадобилось немало времени, чтобы добраться до пола. Когда я спустился, в квартире было уже совсем темно.

Я без труда нашел дверь, ведущую в соседнюю комнату, и быстренько побежал туда, почему-то решив, что сэр Уильям прямо там сидит и ждет меня.

Но он почему-то не ждал. Я обшарил все углы. Безрезультатно. Тогда я начал прислушиваться. Глухо. Обычно, если сэр Уильям спал, его было слышно по легкому похрапыванию. В остальное время его было совершенно не слышно. Принюхиваться, к сожалению, тоже не имело никакого смысла, потому что его запах был практически повсюду и по нему трудно было определить, где в настоящий момент находится сэр Уильям. А вот чье местонахождение я мог безошибочно вычислить по запаху, так это моих заклятых врагов Энрико и Карузо. Но упаси меня хомяк приближаться к ним без особой нужды. Могу себе представить, что начнется, если я сейчас подам голос и позову сэра Уильяма!

Но, к сожалению, у меня не было другого выхода.

— Сэр Уильям! — тихонько позвал я, все еще надеясь, что кот где-то тут, поблизости.

Тишина.

— Сэр Уильям! — снова позвал я, теперь чуть погромче.

Опять никакого ответа.

— Сэр Уильям! — предпринял я еще одну попытку.

Раздался легкий свист.

Я так и знал, что этим все кончится.

— Мой друг, — пропел Энрико. — Ты слышишь чей-то крик в ночи?

— Сдается мне, то глас несчастного Фреддино! — тут же отозвался Карузо.

— Ты прав, так вопиет лишь золотой хомяк в пустыне! О помощи взывает Фредди ныне! — продолжал заливаться Энрико.

— Кого же он зовет? Не нас ли с вами, граф Энрико?

— Ах, дон Карузо, это было б очень даже дико!

— Тогда кого же ищет здесь в ночи заблудший Фреддинанд?

— Он ищет сэра Уильяма и будет очень рад…

— Он будет очень рад, коль мы ему укажем путь…

— Укажем мы? Но разве в этом суть?

— Суть в том, что он нас сторонится!

— Хотя давно пора бы подружиться!

— Приди же к нам, бесстрашный воин, ты тайну сэра знать достоин!

Тебе, преодолев испуг, подскажем мы, где он, твой друг!

Последний пассаж морские свинки пропели хором и замолчали. Повисла пауза. Что-то они сегодня не смеются! Могут вести себя прилично, если хотят. На меня, честно признаться, произвело сильное впечатление то, как они с ходу сочиняют такие пьесы! У них несомненный талант. Но все равно. Лучше поостеречься. Эта парочка явно хочет меня подманить и чем-нибудь таким огорошить. Нет, господа писуны, нам с вами не по пути. У вас свои дела, у нас — свои.

С другой стороны, мне нужно было срочно разыскать сэра Уильяма. И где его носит? Ведь не мог же он далеко уйти? Может быть, попробовать еще раз позвать? Пожалуй, нет. Не буду. Этим ведь только дай повод, засмеют. Но что делать? Где его искать? Ладно, Фредди, не развалишься, сказал я себе. Придется тебе идти к этим свиньям на поклон. Ну, держитесь, голубчики! Решив, что лучший способ обороны — нападение и что противника нужно бить его же оружием, я набрал побольше воздуху в легкие и бросился туда, где, по моим предположениям, находилась клетка с Энрико и Карузо. Резко затормозив на полном ходу перед самым их носом, я встал в боевую позу, придав своей физиономии как можно более дерзкое выражение. При этом я раздул как следует щеки, выпятил грудь колесом и ощерился. Получилось, по-моему, неплохо. Во всяком случае, оба нахала тут же со страха повалились на землю. Я смотрел на их распластавшиеся тела и думал про себя: «Нда… А еще хорохорились… Вон, как дошло до дела, так сразу лапки кверху. Морские свинки, одно слово, что с них возьмешь? Разве ж им устоять против хомяка? Ну, что они могут? Ничего. Или почти ничего. Потому что даже в лежачем положении они продолжают молоть языком, думая, что это их спасет».

— Пощадите, пощадите, ваше хомячество! — прохрипел Карузо.

— Я бы на вашем месте, ваше хомячество, не стал меня есть. Знаете, я очень жирный. А слишком жирная пища вредна для здоровья, — просипел Энрико.

Не успел я придумать, как им ответить достойным образом, как обе свинки залились своим поросячьим смехом. Они катались по земле, нахально дрыгая лапами.

— Хорошего понемножку, — процедил я сквозь зубы. — Повеселились, и будет. Говорите, где сэр Уильям, и разойдемся по-хорошему.

Энрико поднялся на лапы.

— Ну что, скажем ему? — спросил он с хитрой усмешкой своего дружка.

— Вот еще! — пыхтя ответил Карузо, который тем временем тоже успел воздвигнуться и теперь не спеша полз по стенке клетки. — Вот так вот просто взять и сказать? Нет, только если он согласится принять от нас кое-что в подарочек! Мы же не можем отпустить дорогого гостя с пустыми руками? Точнее, с пустыми ушами!

— Правильно! — завопил Энрико. — Мы подарим ему нашу любимую песню!

— Послушайте, ребятки, — сказал я, стараясь сохранять спокойствие. — Может быть, хватит? Скажите мне, где сэр Уильям, и я оставлю вас в покое.

— Он оставит нас в покое! Вот умора! Ты-то, может быть, и оставишь нас в покое, только вот мы не намерены оставлять в покое ваше хомячество! — рявкнул Карузо, и мне показалось, что он всерьез рассердился.

— Мы тебе даем информацию, а ты слушаешь нашу песню! Согласен? — хамским тоном спросил Энрико.

Что мне оставалось делать? Я кивнул, и они тут же затянули свою любимую песню «Плевали мы на все с высокой вышки».

Я вынужден был прослушать ее от начала до конца. Пока они пели, я стоял и наблюдал за ними. Пели они с наслаждением. Судя по всему, они не хотели никого обидеть. Им просто не хватало публики. Им самим, видимо, страшно нравится их сочинение, и они даже не подозревают, что кого-то такой текст может обидеть. То, что они не подозревают, нисколько их не извиняет. Наоборот, это только усугубляет их вину и лишний раз доказывает, что морские свинки очень наглые и противные существа. И к тому же непомерно тщеславные.