Тоннель в Паддингтоне - Кейт Андерсенн

у поручней, а дыхание перехватило, несмотря на отсутствие корсета.

— Эй, парень, шевелись! — прикрикнули сбоку, толкнув локтем.

Мокрый Дьюхарст, смешавшийся было с толпой, обернулся. Лестница, кроме прочего, еще и движущаяся. Ступени плоские, а потом вдруг растут и распадаются на отдельные… Она завороженно смотрела на это явление и пыталась сглотнуть неожиданный леденящий ужас.

— Вперед, Кензи! — махнул инспектор рукой, а движущаяся лестница увлекала его вниз. — Скоро поезд!

Если она сейчас его потеряет… Вдруг из толпы вынырнут белые перчатки?.. Она оставила ридикюль в «Паризьен»… Она не леди. И она просто не пойдет следом. Она пойдет… за Кайлином. Все будет хорошо. Кензи зажмурилась, сделала осторожный шаг, ступени под ногами вдруг раздвоились, и она полетела на впереди стоящих.

— Глаза разуй! — треснули ее по затылку.

Это, наверное, воспитательный подзатыльник, но в глазах раздвоилось. Кепи слетел в небытие.

— Да это ж девчонка! — загоготала пара кое-как одетых мужчин, на которых она «налетела». — Куда спешим?

Растрепанная Кензи поспешила увернуться от одного, но свалилась на проклятой лестнице в объятия другого. Хотела окатить холодом «что вы себе позволяете?» или «а плащ мокрый не мешает?..», в крайнем случае пустить удар под дых, но тот, который зажал в душные объятия, решил — делать ему нечего?! — ее поцеловать, когда — кто бы подумал?.. — каким-то чудом подоспел Дьюхарст.

— А ну руки прочь! — гаркнул он над ухом того, что дохнул ей в лицо вонью.

И над ее ухом тоже. Там зазвенело.

— А тебе какой интерес? — нахмурился парень, которого отвлекли от важного дела. — Жентльмен, шо ль?

— Становись в очередь, — хмыкнул тот, от которого Кензи увернулась.

— Отпусти, — зло процедила девушка своему обидчику. — Он из Скотленд-ярда. И я с ним.

— Ты сказок порассказывай, — ущипнул ее в бок первый, умудрившись поднырнуть рукой под плащ.

Кензи двинула его локтем в живот незамедлительно. А Дьюхарст отвесил подзатыльник и воспользовался секундой замешательства, чтоб вытащить и наставить впритык к животу парня револьвер.

— Я бы не спорил, — пожал он плечами. — Отпусти и прочь.

Если бы взглядом можно было бы убить, те двое бы это сделали. Но преимущество и револьвер были на стороне инспектора. Он дернул Кензи за плащ на себя (она провалилась носом в его мокрый насквозь пиджак) и указал обидчикам револьвером направление. По движению лестницы. Те начали проталкиваться вниз, оборачиваясь со злобой, а случайные зеваки отвернулись безразлично.

У Кензи зуб на зуб не попадал. Конечно, в Хайленде всякое случается, но это тебе не лондонская мясорубка, где вселенная забудет твое имя, когда тебя найдут в тоннеле с перерезанным горлом или без волос на заднем дворе «Паризьен». А она верила, что добудет здесь респектабельность и изысканную жизнь! Мун вздрогнула, на щеку неожиданно выкатилась слеза.

Инспектор вздохнул и спрятал револьвер обратно в карман, отстранил девушку, чтобы заглянуть ей в лицо. Неловко стер ту самую слезу со щеки большим пальцем.

— У вас что, документов нет? — всхлипнула Кензи, тем не менее, выдергивая локоть. — Каких-нибудь насчет того, что вы инспектор?

— Для некоторых револьвер — самый убедительный документ, — пожал плечами инспектор, копаясь в карманах. — Испугалась?

Кензи вытерла нос рукавом и хмыкнула.

— Было бы от чего.

— И тянет же тебя распутывать преступления, — не поверил Дьюхарст, — горе луковое.

На сей раз нащупал в мокром пиджаке платок. Ура, в кои веки не забыл. Один, правда. Вытащил его за уголок.

— Держи. В прошлый раз ты дала мне свой, так что возвращаю долг.

— Просто против закона они бы не пошли, а на силу всегда найдется сила. Такие парни — мстительные, поверьте, я знаю, что говорю.

«Не леди» шумно высморкалась и ойкнула, потому что лестница заканчивалась, а ступени сдвигались и исчезали в полу. Не отрывая платка от лица она попыталась засеменить назад, перепрыгнуть…

— Говорю же, горе луковое, — подхватил Дьюхарст ее за талию и, игнорируя выбрыки ногами, поставил на перрон. — Еще и деревня.

Свисток электрического поезда, что не выпускал ни пара, ни дыма, заглушил ответную гневную тираду в духе «сам такой».

* * *

Сутолоку в поезде и последующий подъем из недр земли Кензи Мун пережила стоически. И предпочла бы более не переживать.

— Не полагал, что суфражистка вроде вас боится подземки, — не преминул насмеяться «Колин».

Кензи угрюмо втянула оставшуюся без кепи голову в плечи и вышла под дождь.

— Не отставайте, — бросила она замешкавшемуся под крышей инспектору. — Вы же не сахарный. Какой адрес?

А трясло так трясло, и плащ не спасал.

Под дверями квартирного дома, где проживала Лорелея Блейк, скорчился на ступеньках под узеньким навесом молодой человек. Каким-то образом он ухитрялся избегать намокания в таком положении. Кензи едва не присвистнула, а Дьюхарст подобрался.

— Револьвером не размахивайте и про Скотленд-ярд ни слова, — шепнула ему Кензи и громко поздоровалась: — Доброго денечка!

Молодой человек уныло поднял лицо. Черный плащ Кензи его не ободрил и он собрался было бежать. Но инспектор успел его поймать за шиворот и вернуть под навес, сам втискиваясь туда же.

— Поговорим? — предложил он с каменным лицом.

— Да я… я… — юноша затравленно оглядывался по сторонам и дрожал.

— Случаем не Лорелею заждался? — решила Кензи пойти ва-банк, раз уж такое дело. Влезла следом, стирая со лба налипшую мокрую прядь.

— Д-да… — закивал пойманный.

Мун и Дьюхарст довольно переглянулись.

— Тогда пошли внутрь, — впихнул Дьюхарст свою добычу во входную дверь.

Кензи подумала: если бы он был ее сотрудником, то знал бы про исчезновение и не ждал бы здесь. Значит, он или не знает, что значит — не из издательства парнишка, или знает и покрывает, но тогда бы он не признался…

— А Берту Дейл знаешь? — решила она второй раз подряд ткнуть пальцем в небо.

— Мы вместе посещаем клуб Лорелеи, — с готовностью признался несчастный: Дьюхарст его так и не выпустил.

— Ага! — воскликнул инспектор с триумфом. — А ты знаешь, что…

Но Кензи снова со всей мочи наступила ему на ногу. Рано еще говорить про смерти! Сверкнула на него глазами, инспектор так и умолк, не возопив.

— Тогда почему ты здесь? Разве у вас заседание не сегодня?

— Никто не пришел,