Цвет предательства - Michael Mael

надо. — Она прерывисто всхлипывает, а дети начинают реветь в голос. — В прошлый раз ты ушел, а я… я так долго была одна… в темноте…

Она разрывает ему сердце. Что с ним происходит, что это за место, что случилось с Джейни? Он ищет взглядом портал, но комната выглядит реальнее некуда, хотя он никогда и не видел ее раньше. Может быть, он напрасно их пугает? Может быть, он попал в то самое место, где она… сейчас?.. Он очень хочет остаться с ней навсегда, в этой уютной комнате с лазоревыми обоями — и пропади они пропадом, все эти переходы, задания и поиски! Только… Только у них никогда не было детей.

Девочка вцепляется ему в руку, пытаясь вытянуть ее из кармана, а непонятно как оказавшийся рядом с ним мальчик перехватывает другую, не давая ему освободиться. У них удивительно крепкая хватка.

— Не оставляй нас одних! Слышишь? Не оставляй нас здесь одних!!!

Охотник резким рывком стряхивает с себя маленькие пальчики, бросается к двери и выбегает в открывшуюся за ней безмолвную, обволакивающую пустоту. Все органы чувств моментально отключаются — и сознание покидает его окончательно.

Первое, что он ощутил, придя в себя — это нечто влажное на лице и на руках: впечатление такое, как будто бы его голова была вся в крови. Охотник лихорадочно ощупал свои волосы, затем поднес руки к глазам: они были мокрые, но это была не кровь, а, кажется, обычная вода. Он понюхал пальцы: пахло, вроде бы, речным илом.

Сознание, а вместе с ним и способность воспринимать окружающий мир понемногу возвращались — и Охотник вдруг понял, что лежит навзничь на берегу небольшого пруда, головой почти уже в воде. Он с трудом приподнялся и сел, непонимающе уставившись на заросли осоки и поверхность водоема, кое-где покрытую ряской — а потом начал жадно зачерпывать из пруда пригоршнями и пить, пить, пока у него не закололо в животе.

Оторвавшись от живительной влаги, он вдруг с ужасом осознал, что потерял костяную фигурку, и в панике зашарил обеими руками по илистому дну — но безуспешно: в мокрой сероватой грязи попадались одни только мелкие камни и перекрученные жесткие корни.

Однако, если подумать… Охотник поднялся на ноги и осмотрелся по сторонам: место это было до невозможности унылым. Тяжелое, свинцово-серое небо без малейших признаков солнца нависало над плоским, заболоченным ландшафтом, перемежавшимся небольшими, затянутыми мышиного цвета ряской озерцами; над поверхностью воды стелился туман — но не плотный, как в той пустыне, а тонкий, курящийся, полупрозрачный; скудная растительность здесь тоже была какого-то скорбного серо-зеленоватого цвета — и постоянно моросил мелкий, холодный дождь.

Тут и там около прудов лепились, тесня друг друга, убогие дощатые домики на сваях — ему даже удалось разглядеть пару рыбацких лодок и стадо небольших животных, ковырявшихся в болотной грязи: издалека они были похожи на овец или коз, но он не был уверен точно.

Охотник поднес к глазам правую ладонь, еще хранящую след боли от ожога — но самого ожога не было: ни мало-мальского покраснения, ни царапины. Он все еще не доверял своим ощущениям, но, кажется, переход все-таки состоялся: он оказался на Серой Территории, а фигурка рептилии попросту исчезла, выполнив свое назначение. Охотник поежился: после удушающего жара оранжевой пустыни здесь было по-настоящему зябко и очень сыро.

Потом, вдруг моментально вспомнив все то, что произошло с ним во власти тумана, он бросился на землю, прямо в серую холодную слякоть и долго, беззвучно оплакивал Джейни — совсем не замечая осторожно приближавшихся к нему со стороны ближайших хижин двух низкорослых фигурок в одинаковых серебристых комбинезонах.

Глава 7. Герцог. Красная территория

Сначала он хотел отправиться сразу же, как только узнал от Советника ту невероятную новость. Потом, хорошенько все обдумав во время завтрака, Бастиан решил не торопиться и уладить сначала все то, что у него было запланировано на сегодняшний день — а дел его ожидало немало. Герцогу предстояло разобрать несколько судебных процессов, принять посланцев Рыжего Барона и встретиться со своим осведомителем, этой ночью вернувшимся из Приграничья. День обещал выдаться насыщенным, раньше вечера освободиться все равно не получится — а герцог ненавидел менять свои планы и отменять заранее задуманное.

Поэтому выехать придется, скорее всего, не раньше завтрашнего утра; тем более, что ему еще было нужно решить, сколько брать с собой охраны и на кого оставить замок. Поездка во владения Алариса не обещала быть приятной прогулкой: в последний раз Бастиан посещал Кровавое Копье лет пять тому назад, чтобы принять участие в празднествах по поводу рождения младшего племянника; уже тогда отношения между братьями были довольно натянутыми — а в последние годы общение между ними и вовсе сократилось до необходимого минимума. У герцога были все основания подозревать Алариса в стремлении завладеть его престолом: в последнее время до него доходили слухи о том, что брат ищет контакта с южными лордами, нелояльность — если не враждебность которых правящемудому ни для кого в Алом Лесу не была секретом.

Покончив с полусырым, щедро политым острым соусом ростбифом, Бастиан спустился по широкой мраморной лестнице в Малый Зал Правосудия, где обычно разбирались дела мелкой и средней важности: Большой Зал использовался исключительно для процессов государственного значения, а также всего, связанного с Высокородными. Гвардейцы в алых мундирах, несущие стражу вдоль лестничных пролетов, вытягивались в струнку по мере его приближения.

Отворив тяжелую дверь, украшенную резным орнаментом из переплетенных дубовыми ветвями клинков, герцог окинул просторное, ярко освещенное кроваво-красным утренним солнцем помещение придирчивым взглядом. Никто не задерживался, что было совсем неудивительно: навлечь на себя гнев сюзерена не осмеливались даже особо приближенные к нему вассалы — Бастиан Пятый не терпел опозданий и мгновенно впадал в ярость, если кто бы то ни было осмеливался появляться хотя бы на минуту позже условленного времени. Сегодня, впрочем, оснований гневаться у него не было: все были в сборе и почтительно поднялись со стульев, завидев в дверях своего повелителя. Герцог поприветствовал собравшихся кивком и поднялся к своему креслу на самом верху выкрашенного в темно-багровый цвет помоста.

Стоявший у входа сержант гвардии ударил рукояткой меча в небольшой бронзовый гонг: судебное заседание объявлялось открытым.

Первым в зал ввели какого-то простолюдина, судя по одежде, горожанина из небогатых торговцев — лысоватого мужчину небольшого роста с испуганно бегающими по сторонам глазами. Исполняющий обязанности обвинителя двоюродный брат герцога Мелвин (ведавший также и городской полицией) тяжело поднялся со своего стула:

— Назови герцогу