Унция надежды - Джексон Софи

Все его мечты, все его желания пошли прахом. Максу не удалось даже поцеловать ее, не говоря уже о чем-то большем. Лиззи отдернула руку.

– Не приставай ко мне, – хриплым голосом потребовала она. – От тебя разит пивом, и ты опять обдолбанный.

Она была права. Выпитое развязало Максу язык, отключив сдерживающие центры.

– Ну и что? – огрызнулся он. – Прикажешь сидеть в четырех стенах и выть? Хотя бы один из нас остается живым.

Лиззи вздохнула, отодвигаясь еще дальше.

– Это не жизнь, Макс. Видимость жизни, и только.

– Лиз, чего ты хочешь от меня? – спросил он, ударяя кулаками по матрасу. – Скажи, что́ я должен сделать, и я это сделаю. Не молчи! Давай поговорим!

Лиззи не стала с ним говорить. Это была не первая попытка Макса вызвать ее на разговор, и все они кончались ничем. Лиззи молча встала, завернулась в другое одеяло и ушла в гостиную на диван. Макс не знал, какое из состояний бьет по нему больнее: когда Лиззи лежит рядом и молчит или когда она молчит в другой комнате. Макс понимал: он ее теряет. Вернее, уже потерял. Самое паршивое, он не представлял, как ее вернуть.

Он проснулся в сумраке спальни. Из щели между портьерами струился неяркий свет утра. Первой мыслью, ударившей в его тяжелую с похмелья голову, было: «Как же я проспал ее уход?» Потом целыми днями, неделями, месяцами и даже годами Макс казнил себя за то, что остался в кровати и не бросился вслед за Лиззи в гостиную. Он должен был сделать все, только бы заставить ее открыться. Общее горе нужно переживать вместе.

Из прихожей исчезли ее ключи, туфли, сумочка и плащ. Но Макс еще раньше почувствовал: Лиззи не просто куда-то вышла. Она ушла насовсем. Он перерыл шкаф с ее одеждой, пытаясь найти там хоть какую-нибудь подсказку. Мобильник Лиззи не отвечал. Макс принялся обзванивать ее родственников и подруг. Никто не знал, куда она исчезла… или не хотели ему говорить. Что-то подсказывало Максу: все поиски будут бесполезны. И тогда он рухнул на пол спальни и зарыдал, повторяя ее имя. Лиззи подвела черту не только под своей прежней жизнью. Под его – тоже.

Макс сжимал в руке медальон третьего месяца. Вот уже девяносто семь дней его организм был свободен от кокаина. На полу стояла собранная сумка с вещами. Время тянулось еле-еле. Макс несколько раз постучал по сумке носком ботинка. На Эллиота и Тейта, которые вместе с ним стояли в холле и ждали приезда Картера, он старался не смотреть.

– Ваш дневник вы взяли. Я туда вложил листок с рекомендациями и датами ваших первых сеансов с…

– Да, док, – усмехнулся Макс. – Вы уже в четвертый раз напоминаете.

Тейт лишь прыснул в кулак. Сегодня он нарядился в светло-зеленую футболку с надписью: «Предупреждаю: если за нами погонятся зомби, я подставлю тебе подножку». Макс лишь усмехнулся и покачал головой. А ведь ему будет сильно недоставать этих дурацких футболок. Тейт ухитрялся каждый день надевать новую. Хромой мудрец стал официальным попечителем Макса. Впереди у них будет масса встреч, предписанных и неформальных, но… Только сейчас Макс понял: время, проведенное с Тейтом в стенах центра, уже не повторится. Перед отъездом Тейт подарил ему футболку с изображением собаки в толстовке с капюшоном. Ниже шла надпись: «Мопс! а не кокс!» Макс хохотал до слез.

– Эту футболку ты будешь надевать на все наши встречи, – сказал Тейт. – Еще лучше, если станешь носить ее постоянно. Можешь считать мои слова устными рекомендациями.

С таким попечителем не соскучишься!

Через пять минут приехал Картер, на этот раз – в красном «шелби мустанге». Машина была просто обворожительной. Никаким «мазерати» с ней не сравниться. Тут другой уровень. Чувствовалось, что и Картер горд своим новым приобретением. Он проворно выпрыгнул из салона и открыл багажник. Вчетвером они погрузили туда все пожитки Макса, включая и его картины. Закончив погрузку, Картер пожал руки Эллиоту и Тейту и сел за руль, не желая мешать Максу прощаться со своими наставниками.

Сердясь на Эллиота, Макс не раз представлял, как расстанется с докторишкой. Но сейчас у него в горле застрял комок. Макс даже откашлялся.

– Спасибо вам, док, – сказал он, протягивая руку. – За все спасибо.

Эллиот крепко пожал руку, смущенно улыбаясь. Оба помнили, с каких перепалок начинались их беседы. Но без Эллиота Макс не выдержал бы первый месяц. Да и последующие тоже. Макс не хотел признаваться вслух, однако он благодарил судьбу, что оказался под присмотром Эллиота, а не кого-то другого. Он и сейчас вспоминал их первый разговор. Если бы не Эллиот, он бы точно сбежал отсюда на второй же день.

– Это не конец, – тихо сказал Эллиот. – Все только начинается. Вы, Макс, гораздо сильнее, чем думаете. Никогда не забывайте. И конечно же, помните о надежде. Она важна всегда и во всем. Самый трудный этап уже пройден.

Словам Эллиота недоставало искренности, но Макс вежливо кивал.

– Доктор Мойр – исключительный специалист. Мы с ним большие друзья. С его помощью вы быстро пойдете дальше. Даже не сомневайтесь. Ну а если вам захочется со мной поговорить, вы знаете, где меня найти.

Эллиот вернулся в здание, оставив Макса наедине с Тейтом. Сейчас Тейт не улыбался, что бывало с ним крайне редко.

– У тебя есть все мои номера: домашний, мобильный и даже пейджер. Будем встречаться по расписанию, а также в любое время, когда тебе понадобится меня видеть. Звони без стеснения. И помни: ты не одинок. – (Макс кивнул.) – Ни в коем случае не бросай живопись, – умоляющим тоном продолжал Тейт. – Слышишь? У тебя бездна способностей. Не давай им засохнуть. Вдохновение – только часть творчества. Главное – каждодневная работа. Безделье засасывает. Иногда надо себя превозмочь. Творчество подчиняет себе мысли, и ты не думаешь о разной ерунде вроде…

– Я понял.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Тейт и тут же вздохнул. – Ну что, обнимемся на дорожку?

– Спасибо тебе.

Они обнялись, похлопав друг друга по спине.

– Не за что, – снова улыбнулся Тейт, высвобождаясь из объятий. – До скорого. Передай привет моему придурковатому братцу.

Макс не думал, что человек одновременно может испытывать страх, облегчение, радость и печаль. Но именно так с ним и было. Махнув Тейту, Макс забрался в салон машины, дыша так, словно вернулся с пробежки. Молча защелкнул пряжку ремня безопасности. Картер подождал еще немного и лишь потом повернул ключ зажигания.

– Можем ехать?

Макс в последний раз оглянулся на здание центра и сглотнул. Он еще не до конца осознал, что возвращается в привычный мир. За эти три месяца привычным миром для него стал центр реабилитации. Маленький, безопасный мир, где все понятно, где его окружали интересные, доброжелательные люди. Девяносто семь дней в Пенсильвании отнюдь не были для него легкими и безоблачными – и это еще мягко сказано. Но без них Макс не справился бы со своим прошлым, с болью утрат. Не согласись он пройти курс реабилитации, все очень быстро бы закончилось еще одним надгробием на кладбищенском участке О’Хейров.

Максу и сейчас было тяжело вспоминать о прошлом. Но он не затем пришел в эту жизнь, чтобы разменять ее на белый порошок. «Двенадцать шагов» побуждали его постоянно напоминать себе, ради чего он живет. Пусть это будут его картины, занятия в спортзале или работа в автомастерской. Центр реабилитации дал ему крупицу оптимизма, за которую он будет цепляться руками, ногами, зубами. Всем своим существом. Он сосредоточится на постоянном движении вперед. Каждый день будет делать новый шаг, переставляя свои ленивые ноги.

«Все только начинается», – зазвучали у него в голове слова Эллиота.

– Да, можем ехать, – сказал Макс, пряча в карман медальоны.

Глава 8

Несмотря на проливной дождь и ветер, дом на побережье в Хэмптонсе был все таким же красивым, как и помнилось Максу. Они с трудом преодолели расстояние до крыльца, зато внутри было тепло и уютно. В камине потрескивали дрова. Отведенная Максу гостевая комната была убрана так, словно готовились принимать не его, а брунейского султана. Внушительная кровать с кучей полотенец, массивным одеялом и горой мягких подушек. На полу – пушистый ковер. Напротив кровати – большой телевизор с плоским экраном. Здесь был даже… туалетный столик!