Кембриджская пятерка - Владимир Сергеевич Антонов

В то же время, учитывая добросовестную работу Горского в резидентуре, его оставили на работе в центральном аппарате разведки в ее английском отделении. К счастью, обвинить его в «дезинформации» Берия не решился ввиду полной абсурдности подобного предположения: секретные данные политического характера, поступавшие из лондонской резидентуры, полностью подтверждались дальнейшим ходом событий в Европе.

Работая в центральном аппарате разведки, Горский сумел убедительно доказать несостоятельность подозрений в отношении находившихся у него на связи агентов.

В мае 1940 года Гитлер нарушил нейтралитет Бельгии, захватил ее и вторгся на территорию Франции. В условиях разгоравшегося мирового пожара советское руководство не могло обходиться без надежной информации упреждающего характера, которую в тех условиях мог дать только Лондон.

В августе 1940 года руководство разведки приняло решение срочно подготовить и направить Горского в Лондон руководителем «легальной» резидентуры, несмотря на недостаток у него оперативного опыта. В октябре того же года он возвратился в британскую столицу, получив согласие Центра на работу с бывшей у него на связи агентурой. В декабре 1940 года Горский восстановил связь с вернувшимся из Франции Филби, а также с Маклином и Блантом, а чуть позже — с Бёрджессом и Кернкроссом. Встречи с этими и другими агентами убедили Горского в том, что это не только надежные люди, но что у многих из них расширились возможности по добыче ценной информации.

Вскоре в помощь Горскому Центр направил двух оперативных работников — Владимира Барковского и Павла Ерзина. Барковский изначально был ориентирован на получение информации по научно-технической проблематике и прежде всего по научным и прикладным работам в области создания ядерного оружия. Его самоотверженная работа неоднократно отмечалась государственными наградами СССР, а в 1996 году ему было присвоено высокое звание Героя России. Ерзин занимался обеспечением безопасности советского полпредства.

Начав оперативную работу практически с нуля, Горский снова поставил перед Центром вопрос о дальнейшем расширении оперативного состава резидентуры. Москва удовлетворила просьбу резидента, и в начале 1941 года в помощь ему были направлены еще четыре оперработника. Сотрудники резидентуры в короткий срок восстановили связь с ранее законсервированной агентурой и приступили к получению важной внешнеполитической информации, значение которой трудно было переоценить. Среди вновь прибывших сотрудников резидентуры был Борис Крешин (оперативный псевдоним «Боб»), который, изучив обстановку и город, принял от Горского часть агентуры. С лета 1942 года он начал работать и с Кимом Филби.

С началом Великой Отечественной войны Центр направил в зарубежные резидентуры, включая лондонскую, ряд директив о перестройке работы на военный лад. В директивах подчеркивалось, что вся разведывательная работа в Англии должна подчиняться главной задаче — оказанию реальной помощи Красной армии в разгроме врага. Центр интересовали в первую очередь разведывательные данные по Германии и оккупированным ею странам. Представляли интерес также сведения о реальных планах британского правительства в отношении нашей страны.

И действительно, в самый тяжелый начальный период войны, когда разведывательная работа в других странах была парализована или велась слабо, руководимая Горским резидентура обеспечивала Кремль всей необходимой военно-политической информацией.

Резидентурой, в частности, было добыто и направлено в Центр около восьми тысяч документальных материалов по политическим, свыше ста — по экономическим и 715 — по военным вопросам. Одновременно из резидентуры поступило 50 документальных материалов о деятельности разведывательных органов Англии и других стран. В условиях острого дефицита достоверной информации эти сведения представляли для Москвы исключительную ценность. Таким образом, в 1941—1942 годах лондонская резидентура являлась основным источником информации советского руководства по Германии и странам антигитлеровской коалиции.

В январе 1944 года Горский возвратился в Москву и был назначен заместителем начальника одного из отделов центрального аппарата разведки. Его работа в лондонской резидентуре получила положительную оценку. За добытую упреждающую информацию о летнем наступлении вермахта в районе Курской дуги он был награжден орденом. В характеристике на Горского того периода, в частности, подчеркивалось: «А. В. Горский политически развит, дисциплинирован, скромен, трудолюбив. К выполнению заданий относится с увлечением. Морально выдержан, честен, предан Родине. Успешно справлялся с обязанностями резидента. Работая в трудных условиях военного времени, добился хороших результатов».

В октябре 1944 года Горский был назначен руководителем вашингтонской резидентуры и выехал в США под прикрытием должности советника посольства СССР. В США он курировал переведенного на дипломатическую работу в Вашингтон члена «Кембриджской пятерки» Дональда Маклина. Горский значительно увеличил информационную отдачу источника. Так, за первое полугодие 1945 года от него только по телеграфу в Центр было передано содержание 191 секретного документа и 26 агентурных сообщений. Из этих материалов 146 были направлены Сталину и другим высшим руководителям страны. Одновременно Горский внес значительный вклад в обеспечение Центра информацией по созданию атомной бомбы.

С 1947 по 1953 год Горский находился на руководящих должностях в центральном аппарате разведки. Неоднократно выезжал в краткосрочные командировки в зарубежные страны для выполнения ответственных разведывательных заданий. В 1953 году был переведен на руководящую работу во 2-е Главное управление МГБ СССР, где трудился до выхода в отставку.

Заслуги полковника Горского в разведке были отмечены орденами Ленина, Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны II степени, Красной Звезды, «Знак Почета», многими медалями, а также нагрудным знаком «Заслуженный работник НКВД».

Скончался Анатолий Вениаминович Горский в 1980 году.

В ходе первой встречи с Горским Филби рассказал ему, что осенью 1940 года секцию «D» и школу по подготовке диверсантов ликвидировали в связи с отсутствием практических результатов, а личный состав передали из СИС в ведение Министерства экономической войны. Большинство сотрудников были уволены, в том числе и Гай Бёрджесс, который устроился на работу в Министерство информации. Что касается Филби, то он был оставлен в качестве инструктора в тренировочном центре «СО-2» (отдел саботажа и диверсий). Школа стала именоваться «Станция 17» и размещалась в Гэмпшире.

Об этой встрече Горский подробно доложил в Центр. Москва посоветовала Филби использовать знакомство с Харрисом, работавшим в контрразведке, для проникновения в СИС. К 1941 году обострились противоречия между СИС и британской контрразведывательной службой МИ-5 по вопросу, кто из них главный за границей. МИ-5 претендовала на то, чтобы все контрразведывательные операции спецслужб за пределами Англии были в ее компетенции. В ответ на это руководство СИС решило расширить свой отдел внешней контрразведки и поэтому нуждалось в кадрах.

Томми Харрис, работавший в испанском отделении МИ-5, в июне 1941 года предложил кандидатуру Филби как специалиста по Испании, имеющего опыт работы в этой стране, на должность руководителя испанского сектора в СИС. При этом Харрис упомянул, что отец Кима является другом заместителя директора СИС Валентайна Вивьена, в ведение которого