Иллюзорный мир реальности - Александр Горев

разделяет. Этим данная теория существенно отличается от версии Парменида. Множество планетных систем, раскиданных по космосу — вот какая модель соответствует сверхбытию онтологии определённости. Но сущности, как мы знаем, это бытийные уникальности, это именно полнота, то есть модель Парменида расширяется нашей моделью. Тем не менее нас интересует именно планета, а не открытый пустой космос. Нас интересует бытие. И такое бытие довольно «скучное»: плотная неизменная масса, которую легко представить даже неподвижной. Например, все планеты упадут на Солнце. Ещё «свет выключим» и получим вылитый портрет бытия у Парменида. Иными словами бытие — это просто принцип объединения до полного неразличения частей и он в нашей Вселенной один из главных! Но гравитация — это большая загадка даже сегодня. Как с философской, так и с физической точки зрения.

Что, например, ей противостоит? Или почему орбита Меркурия не укладывается в классический закон Ньютона о всемирном тяготении. Теоретически эту проблему разрешил Альберт Эйнштейн общей теорией относительности, в которой геометрия пространства-времени перестает быть строго евклидовой, а в формулы входит скорость света. Того самого света, от которого мы недавно избавились, «потушив Солнце». Поэтому вопрос о том, для чего нам нужен свет весьма актуальный… Свет и гравитация на первый взгляд никак не связаны. И на второй взгляд не связаны тоже… Чего, собственно, не хватало Вселенной, когда у неё уже была гравитация и было бытие? Видимо, небытия. Ведь и фотоны, существующие только в виде движения и само по себе движение, которое не даёт упасть Луне на Землю, невозможны без многого, то есть небытия. Когда мы включаем свет, то выясняется, что уникальное бытие в нашем мире не единственное и у него есть соседи. Вот такой сам собой напрашивающийся символизм.

Можно ли считать такой подход философским обоснованием общей теории относительности, когда гравитация и свет оказываются противоположными смыслами, связанными единым математическим уравнением — вопрос дискуссионный и чертовски интересный…

Отметим ещё одну деталь. Парменид описал бытие как шар, чем вызвал возражение со стороны Мелисса, который озвучил бытие как неограниченное. А минус для Парменида в том, что непонятно, что же окружает «шар» бытия. Эту проблему Парменид даже не рассматривал. Так кто же прав? И вообще, вопрос о количестве уникальностей пока открыт. Может ли у бесконечности быть охватывающее её «всё». Должно ли всё вообще охватывать? Эйнштейн говорил о замкнутой Вселенной с ограниченным звёздным веществом. Тем самым он избегал так называемого гравитационного коллапса Вселенной. Так как мы не отрицаем «ничто», точнее имеем сверхбытие в виде Пустоты, то нам совсем несложно ответить на вопрос, что именно окружает ограниченный набор сущностей. Но, всё-таки, понять как связаны гравитация и свет мы пока не можем… А для выбора того или иного варианта у нас недостаточно каких-либо оснований.

Если представить себе излучающую свет звезду и гравитационную чёрную дыру антиподами, то легко заметить что свет — это направление наружу, от центра, а гравитация — направление внутрь, к центру. Свет — это убывание энергии (Эйнштейн боялся, что энергия таким образом рано или поздно закончится и поэтому замкнул Вселенную), тьма — её аккумулирование, накопление. Свет — это небытие, а тьма — это бытие. Скажем так — неожиданный вывод. Но такой вывод позволяет связать по смыслу свет и гравитацию, скорость света и скорость гравитации. Указать на философское обоснование общей теории относительности. Но такая скорость меняет лишь направление. Значит ли это, что такая скорость света, так же и «скорость тьмы». В этом смысле данная сущность прямо идеально просится на «звание» определённости как скорость взаимодействия в макромире. По знаменитой формуле Эйнштейна энергия (свет) противоположна, то есть равна с обратным знаком, массе, гравитации (тьме).

Есть правда много различий между нашими антиподами, которые бросаются в глаза. У света постоянна скорость, у гравитации — ускорение. Энергия распространяется мелкими частицами, а гравитация «ценится» за свою массивность! Легкость против тяжести, пустота против плотности. Символический смысл здесь несомненно просматривается. А символ и есть кирпичик Вселенной смыслов. Символ есть уникальность, знак есть обособленность. Поэтому к символам надо присматриваться особенно пристально. Символ + знак как целое и части дают определённость. Так что не будем слишком строги к «чёрным дырам», которые даже для физиков имеют полумифическое существование.

Заметим, что физический подход несколько отличается от онтологического. Онтология описывает мир так, как он есть, физика — так, как он выглядит. Поэтому если выключить свет, то физики ничего не смогут сказать о мире, а философов это не останавливает, так как их главный «физический» прибор — мысль, которая движется мгновенно и без преград.

Кстати говоря, Эйнштейна волновал вовсе не Меркурий, а проблема наблюдения при условии, что распространение гравитации в отличие от скорости света было «мгновенным». И это не укладывалось в его специальную теорию относительности. Мотив Эйнштейна научный, но не онтологический. Скажем, опыт Майкельсона-Морли имеет дело с физическим явлением — фотонами, которые движутся с присущей им скоростью. А так как фотон есть цельность, то ожидать от него разных скоростей — то же самое, что ожидать у стандартной молекулы воды не одного атома кислорода, а, скажем двух или трех. Поэтому скорость света (фотонов) мы легко готовы принять за константу. Но теории Эйнштейна не о физических процессах, а о их наблюдениях, что не представляет для онтологии интереса. Онтология не измеряет ни время, ни пространство. И не совсем понятно, почему свойства фотонов были перенесены на любые материальные частицы и тела. Ситуация напоминает сверхзвуковой самолет, когда вы его видите, но не слышите. Так вот Эйнштейн применительно ко звуку утверждает, что если вы не слышите самолет, значит он «не летит», потому что ничто не может летать быстрее звука. Понятно, что вы уже не можете использовать слух, чтобы определить, где находится самолет, поэтому вы используете зрение, так как скорость света больше скорости звука. Аналогично можно поступить и для сверхсветового самолета, используя, например, гравитацию. Эйнштейн решил, что гравитация вездесуща и поэтому связана с геометрией пространства. Но с философской точки зрения гравитация бытийна, а пространство небытийно. Распространять гравитацию на всё пространство означает превращение части во всё, что невозможно. И ради локальной гравитации «корежить» идеальное евклидово пространство, близкое к абсолюту, слишком неосмотрительно с онтологической точки зрения. А как же обособленность — этот основополагающий принцип мироздания. Ведь локальность и означает обособленность… Отдельное физическое явление, как, скажем, измерение времени с помощью физических часов, никак не может повлиять на всеобщие идеальные сущности. Да, и кстати, даже сами физики признают, что из общей теории относительности вдруг пропала