Снегурочка для детей министра (СИ) - Лартер Элли

Эта история пронзает меня до глубины души. Мне страшно и больно от мысли, что детей могут забрать у родного отца просто потому, что он не угодил кому-то более сильному, властному и богатому в политических кругах.

– Такие дела, – хмыкает Матвей Тихонович.

– А вы... – я не решаюсь задать еще один вопрос, хотя он упрямо вертится у меня на языке.

– Что?

– Вы не думали просто оставить свою должность?! Уйти с поста заместителя министра, чтобы вас оставили в покое?!

– Это невозможно, – Матвей Тихонович качает головой.

– Почему?! – удивляюсь я, ведь в моей голове все складывается как нельзя лучше: он уходит с поста, становится неинтересен своим врагам, находит новую работу и спокойно воспитывает своих детей.

– Потому что тогда меня раздавят еще быстрее и жестче.

17 глава

Домой я возвращаюсь уже за полночь, уставшая, встревоженная событиями вечера и погруженная в свои мысли. Отец читает в интернете новости, Аделия болтает по зуму с подругами, а мама, которая давно приехала из театра, теперь смотрит на меня с явным беспокойством:

– Что случилось, Эльвира?!

– Все нормально, мам, – по привычке отмахиваюсь я от нее. Вообще-то, я очень люблю свою маму и доверяю ей с детских лет, но какой смысл рассказывать ей сейчас обо всем, что со мной случилось?! Она ведь опять решит, что я поощряю флирт занятого мужчины... И попробуй ей потом объясни, что Матвей Тихонович не только не занят, но еще и слишком несчастен сейчас для романтических отношений... Ему бы детей спасти, а потом уже – все остальное: любовь-морковь, свидания и флирт.

Но мама не готова так просто сдаться:

– Ты в последнее время стала очень странной. Вечно приходишь домой позднее обычного, уставшая, тревожная... Сегодня вообще нарушила семейную традицию – мне пришлось смотреть второе отделение балета в одиночестве! Куда ты убежала?! Что за человек, которому потребовалась вдруг твоя помощь?! Первое января! Люди отдыхают, проводят время с семьей, а ты что же... – в этот момент я снимаю с себя пуховик, и мама видит платье, данное мне Матвеем Тихоновичем: – О! Еще и платье новое! Ты меня пугаешь, Эльвира, правда... я очень переживаю. Где и с кем ты была?!

– На свое платье я пролила кофе, – отвечаю честно, хотя сил на разговоры действительно нет.

– И кто дал тебе это?!

– Человек, которому я помогала.

– Что за человек?!

– Он... мой клиент.

– Тот самый, что букет послал в благодарность?! – неожиданно встревает в разговор Аделия, и я киваю:

– Ага.

– И как ты ему помогала?! – сестренка смотрит на меня с любопытством.

– Если честно, то... – я качаю головой, понимая, что сейчас расскажу правду – и мама с Аделией просто не поверят. Но тем интересней. – Если честно, я помогала ему искать детей, которых похитила сумасшедшая суррогатная мать, за которой стоят влиятельные политики.

– Чего?! – спрашивает мама. – Это шутка такая?!

– Нет, это правда, – я вздыхаю и смотрю на сестру: в отличие от мамы, Аделия щурится и молчит. Значит, верит. Тогда я решаю, что поговорю именно с ней: в конце концов, держать все в себе просто невозможно. Необходимо поделиться с кем-то, кому доверяешь. Но мама слишком нервная и экспрессивная, а вот сестра – то, что нужно.

Когда родители ложатся спать, я пробираюсь в спальню к Аделии и рассказываю ей все как есть: от начала до конца. Про выступление в элитном поселке и знакомство с заместителем министра и его детьми, про вторую встречу на следующий день, конструкторы и найденных на улице котят, а потом – и про вчерашний поход в театр, который закончился настоящей погоней... Аделия слушает меня внимательно и верит во все, что я рассказываю, а потом качает головой и говорит:

– Это какая-то остросюжетная драма!

– Ага, – хмыкаю я мрачно.

– И что ты собираешься теперь делать?!

– Ничего, – пожимаю плечами. – Что я могу?! Разве что буду поддерживать связь с ним и его детьми, я к ним очень привязалась...

– А тебе... тебе нравится этот Матвей Тихонович? – спрашивает сестра.

– В смысле?! – я невольно краснею.

– Ну, как мужчина.

– Аделия! – шикаю я на нее грозно, а сама думаю: и правда, нравится ли мне Матвей Тихонович как мужчина?! С того момента, как я увидела его в первый раз в большом дверном проеме его особняка и он протянул мне руку, приглашая войти в теплый дом, не было ни минуты, чтобы я не думала о нем... Вот только мне казалось, что это нормально: думать про своего клиента, приятного собеседника, человека, чьи проблемы вдруг открылись тебе... Но думала ли я о нем как о мужчине?! Вспоминала ли его глаза, и растрепанные волосы, и теплые ладони, и бархатистый голос, и запах дорогого парфюма, которым он пользуется?! Черт... Неужели?! Я попала...

– Он тебе нравится, – говорит сестра, прекрасно понимая все и без моего словесного подтверждения.

– Даже если так – это совершенно неважно, – хмыкаю я. – У нас с ним разница в возрасте не меньше десяти лет. И огромная пропасть в социальном и финансовом плане.

– Ну и что?! – Аделия пожимает плечами. – Ты ведь ему тоже понравилась, верно?!

Я смотрю на сестру и мечтаю, чтобы она заткнулась прямо сейчас... Мне не стоит думать о Матвее Тихоновиче. И не стоит думать о том, что наша симпатия могла быть взаимной... Мне ведь еще после второй встречи показалось, что я ему нравлюсь, но я заставила себя об этом поскорее забыть, жить свою жизнь и не мечтать черт знает о чем... Вот только получилось ли?!

Я возвращаюсь в свою комнату и ложусь в постель, вот только сон не идет... Еще очень долго я верчу в голове слова сестры: ты ведь ему тоже понравилась, верно?! – и ворочаюсь в постели, пытаясь уснуть, а на следующий день, чтобы отвлечься от всего, что случилось, ударяюсь в подготовку к первому экзамену, который должен состояться уже шестого января.

Хорошо сдать сессию – это сейчас самое главное. Вот только вечером накануне экзамена мне неожиданно становится плохо: поднимается температура выше тридцати восьми, появляется кашель.

Мама умоляет меня остаться дома и вызвать врача:

– Здоровье важнее, чем экзамены!

– Ничего страшного, – противлюясь я. – Простыла, только и всего... Сдам сессию – а потом буду примерно лечиться.

Вот только мама в своем извечном беспокойстве в этот раз оказывается права: в университете сразу после экзамена мне становится так плохо, что мне вызывают карету скорой помощи и увозят в больницу.

АДЕЛИЯ. 18 глава

Я просыпаюсь и сразу вздрагиваю от того, что мама врывается в спальню и начинает резко трясти меня за плечо:

– Аделия... Аделия! Просыпайся немедленно!

С трудом разлепляя сонные глаза, я первым делом смотрю на экран своего мобильного телефона: оказывается, уже одиннадцать часов утра!

Конечно, в обычные будние дни я в это время давно в школе сижу на уроке, но сейчас – новогодние каникулы, можно поспать и набраться сил, тем более что легла я только в шесть часов утра, переписывалась с подругами и болтала по зуму с Виталиком... Да и вообще – у нашей мамы нет манеры врываться ко дочерям в комнату и будить... Что же произошло?! Неужели Эльвира не сдала экзамен, и срочно нужно ее утешить?!

– Что случилось, мам? – спрашиваю я растерянно, искренне надеясь, что она сейчас уйдет и я смогу уснуть обратно... еще хотя бы на пару часов.

Вот только выражение лица у мамы очень тревожное:

– Беда, Аделия, беда!

– Что такое?! – я сажусь в постели.

– Эльвиру увезли в больницу!

– Что?! – сон моментально как рукой снимает.

– А ведь я говорила ей остаться сегодня дома и поскорее вызвать врача, но она не послушалась! Еще с утра была температура тридцать восемь и два – но она все равно пошла на экзамен! Сказала, это важно! А здоровье что, не важно?! Так ей там плохо стало, увезли на скорой прямо из университета!