Сердце даэдра (СИ) - Аманда Франкон

Выбравшись из Зедиллиана, Эштон брел по пепельной тропе Деменции, оставляя за спиной цепочку глубоких следов. Его грудь будоражили непривычные эмоции, голову разрывали странные противоречивые мысли. Дремора не понимал, почему вообще вспомнил о колдунье, почему вдруг стал беспокоиться о ее жизни, ведь едва знал эту странную человеческую девушку.

Заметив в скалах ручей, воин свернул с тропы, укрылся за сухими стволами деревьев и присел на один из камней. Над его головой шумел мелкий водопад, течение вместе с сором и пылью уносило и суету в мыслях, сглаживая их, как сглаживало песок на дне.

«И с каких пор я стал таким чувствительным?»

Дремора усмехнулся и опустил взгляд на воду. В ней отражалось все то же скуластое лицо, испещренное татуировками. Никаких внешних изменений.

«Так что же делать? Как убедить ее доверять мне?»

Эштон снова попытался придумать исчерпывающий ответ на вопросы колдуньи, но мысли его снова и снова возвращались то к сражению в Зедилиане, то к записной книжке Алисии, которую он все же прочел. Она с таким живым интересом описывала древние развалины, что Эштон, к истории Нирна равнодушный, и сам захотел в них побывать. Воспоминания одновременно и радовали, и мучали.

«К Дагону все это!» — наконец, дремора вскочил и, заметив неподалеку воинов Серого марша — белых громил в почти непробиваемый доспехах, — с криком ринулся в их толпу, на ходу вынимая из-за спины меч. Воин Обливиона надеялся, что в трудном сражении избавится от мерзких мыслей.

***

Коллегия бардов не молчала никогда. Казалось, здесь сами стены звенели в такт инструментам и мелодичным голосам.

Едва переступив порог, Алисия столкнулась нос к носу с Виармо. От удивления бессменный глава коллегии даже отступил на шаг, чтобы хорошенько разглядеть гостью.

— А, моя дорогая полусородич пожаловала! — со смесью радости и сарказма произнес он, окидывая Алисию с ног до головы придирчивым взглядом. — Не думал, что вернешься.

— Я ненадолго, — колдунья скривилась.

Она ненавидела, когда кто-то признавал в ее бретонской внешности примесь альтмерской крови.

— Если за своими вещами пришла, то можешь уходить — тут их больше нет, — высокомерно заявил эльф. На его лице читалась неприязнь, и на месте главы гильдии Алисия бы сама себя выставила за порог. После всего, что она тут натворила, странным казалось то, что Виармо вообще заговорил с ней, а не вышвырнул за загривок из коллегии.

— А где они? — спросила Алисия, впрочем, догадываясь, что четкого ответа ждать не стоит.

— Взвились дымом к обиталищу богов. Вместе с остальной набивкой для чучела Короля Олафа, — любезно пояснил Виармо и распахнул перед Алисией дверь, намекая, что ей пора уходить.

— Что, и все копии моих баллад сожгли? — хищно уточнила колдунья.

Виармо поморщился, но дверь все же захлопнул.

— Нет. Но денег за них ты больше не получишь. Теперь эти тексты — собственность гильдии.

— Ладно, — Алисия с показным равнодушием пожала плечами. — Хоть одну копию забрать можно?

— Цена — двести золотых, — не растерялся ее бывший коллега.

Магесса со вздохом послушно отсчитала монеты, получила книжку и, не прощаясь, вышла из здания коллегии, громко хлопнув дверью.

Снаружи ее ждал Жак. Как только колдунья показалась из-за двери, он поспешил подойти к ней.

— Я слышал обрывки разговора. Тебя тут так не любят из-за той истории? — спросил солдат, мельком взглянув на книгу в руках колдуньи.

Настал черед Алисии поморщиться.

— Не напоминай. Я виновата, но сделанного не воротишь. Да и возвращаться в нестройные ряды бардов я все равно не собиралась.

— А книжка зачем? — не унимался воин.

— Увидишь.

Алисия хотела вернуться в трактир, но едва успела сделать пару шагов от коллегии, как ее настиг гонец.

— Ярл Элисиф просит вас прийти и исполнить несколько песен для ее гостей. Сегодня вечером, — протараторил паренек, вытаскивая из сумки письмо, содержавшее официальный приказ.

— Просит, значит, приду, — без энтузиазма согласилась колдунья и еще несколько минут смотрела в спину удаляющегося гонца.

— Всем в Солитьюде глубоко запали в душу и твои песни, и твой голос. Никто до сих пор не понимает, почему ты ушла, — тихо сказал Жак, когда они вновь зашагали по улице к трактиру.

— В гильдии все это прекрасно понимают. Спроси кого-нибудь из них, — Алисия дернула плечом, показывая, что тема разговора не слишком ей приятна.

— Ты и без гильдейских смогла бы стать одной из лучших певиц Скайрима. Элисиф, насколько я помню, обещала тебе должность во дворце, — не унимался солдат.

Алисия в ярости стиснула кулаки и остановилась. Резко обернулась к воину и заглянула ему в глаза.

— По-твоему, у меня могла бы быть идеальная жизнь, так? Непыльная работа при дворе — богатеев развлекать много ума не надо, ты в качестве мужа и выводок детишек, большой дом, дорогие наряды… — перечисляла Алисия, все больше распаляясь.

Удивленный резкой злостью Алисии, Жак молчал, а когда она отвернулась, коснулся ее руки.

— Да, и я совершенно не понимаю, что тебя не устраивало, — тихо сказал он.

Алисия глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Она не хотела обижать старого знакомого, но он, как и много лет назад, периодически действовал ей на нервы.

— Ко всему, что я перечислила, в подарок идет бесконечная скука. Я обречена на очень долгую жизнь — спасибо моей бабуле-альтмерке — и собираюсь использовать отведенные мне годы как можно ярче. Десятки, а то и сотню лет бессмысленно существовать, каждый день совершая одно и то же, — не по мне, — терпеливо объяснила колдунья, открывая дверь таверны.

— Такая жизнь не бессмысленная. Она лишь спокойная. Но и в ней ты можешь продолжать писать свои баллады, даже ставить небольшие эксперименты с магией. Но — в безопасности, без необходимости каждый день думать о том, есть ли у тебя корка хлеба и не загрызут ли тебя волки, — парировал Жак.

— Нам друг друга не понять, — махнула рукой Алисия, приземляясь за ближайший свободный стол. Этот спор они не раз заводили в былые времена, но к компромиссу ни разу не пришли.

Жак уселся напротив, а колдунья достала книгу с собственными сочинениями, и быстро пролистала новенькие хрустящие страницы. В ее глазах солдат ясно видел блеск полудетского озорства.

Жак с удивлением наблюдал, как Алисия, бегло прочтя первую страницу, стала ловко складывать некоторые