Кабанье урочище - Евгений Константинов

– Старый Мельник – один из самых достойных егерей, ответил Алексей Леонидович. – А с Ношпой они давно на ножах. Впрочем, как и половина из присутствующих.

– Я сто лет Ношпу знаю – человек сложный, – вставил Павел, и Моноколь бросил на него быстрый оценивающий взгляд.

– Примечательно, – сказал он, – что два ваших товарища выбрали егерей как раз из списка, который изначально подготовил Ношпа.

– Интересно было бы посмотреть…

– Без проблем, – прежде чем придвинуть к Павлу открытый блокнот, Алексей Леонидович что-то в него вписал. Рыболов увидел короткий список: Стамбул – Прохор, Волгарь – Трида, Тапир – Гэдульдихт, Магз – Налим, Змей – Мельник, Сфагнум – …

– А, что, нашего коротко стриженного друга до сих пор никто не смог обыграть в бильярд?

– Как раз наоборот, – усмехнулся Алексей Леонидович. – Господин Сфагнум слил первую же партию. Но тут же заявил, что не успел размяться и потребовал, чтобы считали по двум победам из трех партий. Вторую он выиграл, но третью слил, после чего потребовал, чтобы считали по трем победам из пяти партий. По моим сведениям сейчас счет два – два. Там на них нехилые ставки делают.

– Оч-чень интер-ресно!

Лёва с Павлом, заплатив и приняв из рук хозяина трактира по высокой кружке пенистого пива, проследовали в бильярдную, и не без труда протиснулись в первый ряд болельщиков, наблюдавших за игрой их приятеля. В Москве Павлу не раз доводилось сражаться со Сфагнумом в бильярд. Он никогда не был инициатором подобных дуэлей, да и с точки зрения финансов немного жаба душила. Обычно заводилой был Сфагнум, да и платил, как правило, он, хотя и Павлу, пусть редко, но тоже приходилось раскошеливаться.

Объективно Сфангнум был опытнее и сильнее, но Павлу часто везло. Здесь, судя по всему, легенде рыболовного спорта, а так же и легенде столичного бильярда – так он сам себя называл, попался более достойный соперник. Сфагнум давно скинул пиджак, накрахмаленная рубашка была расстегнута почти до пояса, на лысой, то есть, коротко стриженной голове блестели капли пота. Кажется, он вновь проигрывал. Но кому?!

Соперницей вальяжного бильярдиста оказалась невысокая, хрупкая, востроносая девчонка, которой можно было дать от семнадцати до двадцати пяти лет. Она, как и многие в трактире, была в егерском камуфляже, а на голове – надетая задом наперед бейсболка, из-под которой неряшливо топорщились пепельного цвета волосы.

– Не могу поверить, чтобы эта пигалица… – начал Лёва, но замолчал, глядя, как девушка, неторопливо прицелившись, с резким щелчком вколотила шар в дальнюю от себя лузу.

Раздались возгласы разочарования, но больше – одобрения. Кто-то ринулся сделать очередную ставку. Тем временем еще один шар, на этот раз очень медленно закатился в лузу, не коснувшись ее стенок.

– Если Сфагнум проиграет, она может стать одним из ваших егерей? – мрачно произнес Лёва.

– Я не пр-ротив, – откликнулся Павел. – Я вообще всегда р-ратовал за то, чтобы девушек в рыболовном спорте было больше…

Он вдруг почувствовал, как кто-то настойчиво тянет его за пояс назад. Сопротивляться не стал, посчитав главным – не расплескать из кружки пиво. Когда оказался выдернутым из толпы болельщиков, обернулся и встретился с хмурым взглядом своей давней знакомой.

– Ниночка, у тебя такие р-р-роскошные волосы, – сорвалось у него с языка.

– Это парик, – тряхнула она головой. – Я возвращаюсь на базу. Ты остаешься, или пойдем вместе?

– Вместе, – машинально ответил Павел.

– В таком случае – не отставай!

– Постой, а как же Лёва, а остальные?

– Лёва в три раза трезвее тебя, – сказала Нинель, вцепившись ему в рукав. – Доберется самостоятельно. А до остальных тебе разве есть дело?

– Ну-у-у… надо же как-то вместе…

– Так ты – вместе с ними, или только со мной одной? – глядя Павлу в глаза, она почти вплотную притянула его к себе.

– С тобой – одной, – ответил он, понимая, что сказать что-либо другое, и тем более возражать у него не осталось сил.

Павел не запомнил, как покидал трактир, кажется, Нинель вытащила его на улицу буквально на своих плечах. Он взбодрился, глотнув свежего воздуха и еще от того что, спустившись с высокого крыльца, нос к носу столкнулся с Магзом.

Если Павла держала за руку суровая с виду Нинель, то самого известного питерского спиннингиста опекали две, цветущие улыбками, неотличимые друг от друга китаянки или кореянки. Кто из рыболовов больше пьян, понять было сложно, но, открывший рот Павел, так ничего и не сказал, зато Магз, многозначительно ему подмигнул и изрек:

– Змей, все нормально! – После чего, подхватил под мышки и приподнял завизжавших, болтающих ногами азиаточек, развернулся с ними на сто восемьдесят градусов и был таков.

– Молодец, Магз! – запоздало крикнул вслед приятелю Павел.

– А ты? – жарко прошептала ему в самое ухо Нинель. – Ты на этот раз покажешь себя молодцом?

Глава шестая

Сэмэн, Мельник, Нинель, Осока…

Cмутное беспокойство заставило Петра Васильевича Нешпаева открыть глаза. За окном только-только забрезжил рассвет, а предстоящий день обещал быть тяжелым. Не мешало бы поспать еще часок-другой, но на втором этаже, судя по звукам, кто-то, кажется, наткнулся на стул, и сон у хозяина дома, как рукой сняло.

Нешпаев бесшумно поднялся с кровати и подошел к двери. Он редко селил приезжих в офисном здание, где помимо прихожей, гостиной и его апартаментов, включая личный кабинет, кухню и спальню – на первом этаже, на втором имелись три комнаты для гостей и большой холл. Вчера, будучи в немалом подпитии, Нешпаев отошел от правил и предложил остаться ночевать у себя главного судью предстоящих соревнований Станислава Пашкевича и журналиста Константина Какуева. Почему-то в такую рань кому-то из них не спалось.

Приоткрыв дверь, Нешпаев узнал спускающегося по лестнице журналиста, полностью одетого, с кофром на плече и штативом в руках. Беспокойство прошло, появилось любопытство – куда Какуев собрался в такую рань?

Судя по всему, тот не ставил целью остаться незамеченным, просто не хотел никого будить. Нешпаев собрался, было, его окликнуть, но в это время журналиста, что-то насторожило и вместо того, чтобы идти по коридору к выходу, он повернул в сторону кухни. Нешпаева бесшумно последовал за ним. Не исключено, что гостю захотелось с утра пораньше промочить горло, и он собрался заглянуть в хозяйский холодильник…

Все оказалось гораздо хуже. Дверь на кухню была открыта, и там, сквозь крохотную щель в дощатом полу, бил в потолок тонкий луч. Нешпаев застыл с поднятой ногой. Свет в подполе загорался автоматически, при открывании люка, и также автоматически гас, когда люк закрывали. Нечего особо ценного в подполе не хранилось – обычные запасы консервов и спиртного, разве что в немалом количестве. Другое дело, что там было кое-что зарыто. Даже не кое-что, а кое-кто…