Карнивора (СИ) - Лейпек Дин

«Неужели Кит этого не замечает? Или они так смотрят только на меня?»

Кит тем временем свернул за угол, прошел мимо первого дома — и застыл перед следующим, как вкопанный. Марика остановилась рядом и с любопытством взглянула на дом: судя по взгляду Кита, там должно было быть что-то страшно интересное.

Но ничего интересного там не было, дом как дом. Серый от дождей, с покосившейся крышей и резными наличниками — такие стояли по всей деревне. Разве что наличники были чуть наряднее, да крыша поровнее. Но это явно не стоило того, чтобы так пялиться. А Кит пялился.

— Эй, — Марика слегка толкнула его в бок, и Кит подпрыгнул от неожиданности. Покосился и пробормотал:

— Не надо было брать тебя с собой.

Марика согласилась бы с ним несколько мгновений назад — когда взгляды мальчишек жгли спину. Но сейчас, на спокойной тихой улице, она насупилась:

— Почему это?

— Потому, — отрезал Кит и снова уставился на дом.

— Да что ты там высматриваешь? — не выдержала Марика.

Он только тряхнул челкой в ответ. Солнце стояло в зените и припекало — но Кита это, кажется, не смущало. Марика подняла с земли палку и начала рисовать в пыли разные закорючки, придумывая на ходу, что бы они могли значить. Кит не отрывал взгляда от резных наличников.

— Эй, отбросы! — донеслось от угла соседнего дома.

Марика вскинула глаза, Кит обернулся. В конце улицы стояли пятеро мальчишек. Самый мелкий из них был на голову ниже Марики — но зато самый рослый, тот, что их позвал, легко мог завалить молодого бычка, судя по широким плечам и узловатым предплечьям. А ни Кит, ни Марика до бычка не дотягивали. Даже до очень молодого.

Но они были Волком и Лисом. Голубые и темные глаза сощурились одновременно, и слегка сжались кулаки — хотя едва ли они вдвоем могли справиться даже с главарем шайки, не говоря уж о всех пятерых.

— Привет! — раздалось в этот момент от дома — и краем глаза Марика увидела у двери светлое платье, пшеничную косу…

«Вот почему туда смотрел Кит, — догадалась она. — Ждал ее».

Но дальше додумать она не успела — мальчишки шли к ним, медленно, вразвалочку. Потом, много лет спустя, Марика научилась безошибочно распознавать такую походку — сильного, имеющего право. Или считающего, что это право имеет. Но тогда, на узкой деревенской улочке, рядом с настороженным и испуганным Китом, ей было не до рассуждений о силе и праве. Она лишь чувствовала враждебность, исходившую от тех пятерых — и подступающее к горлу бессилие.

И Кит тоже их чувствовал. И враждебность, и бессилие.

Но он был Лисом. Он мог бы убежать, запутать след — он не стал бы ввязываться в драку, которую ему было не выиграть. Он даже мог бы попробовать с ними договориться — как делал это раньше, когда никто не видел. Вне дома, с обычными людьми, Кит вдруг чувствовал необыкновенную силу — чувствовал, что может сделать с этими людьми многое. Он мог уговорить Тура давать свою лодку, он мог уговорить Ану выходить к нему каждый день, он мог уговорить мальчишек не трогать его. Но сейчас рядом был Волк — маленький и бесстрашный — и магия не работала. Бесстрашие Волка было сильнее хитрости Лиса.

А еще с крыльца смотрела Ана. И очень хотелось произвести на нее впечатление. И почему-то казалось, что хитрые слова уже не помогут. Нужны были другие — смелые. Бесстрашные.

Как Волк рядом.

Поэтому Кит выпрямился, подбоченился и небрежно бросил:

— Ты кого сейчас звал?

— Тебя с ублюдком, кого еще, — усмехнулся главный.

— А-а-а, — протянул Кит. — А я думал, это ты своих друзей так зовешь. Очень им подходит.

Мальчишки злобно скривились. Самый мелкий вдруг наклонился, резко выпрямился, замахнулся — и Марика ойкнула. Кит покосился на нее — из рассеченной брови стекала струйка крови. Ана у дома вскрикнула.

Кит медленно перевел взгляд на шайку — вовремя, потому что в этот момент остальные тоже бросили — камни, палки, все, что попалось под руку. Кит прикрыл голову, и стало стыдно: прикрывает голову, а не Марику рядом. Заставил себя выпрямиться, дернулся к ней, и тут же получил камнем в плечо. Прожгло болью, обидой, на глаза навернулись слезы — Кит наклонился, поднял камень с земли и кинул, не особо целясь, но сгорая от желания попасть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А камень подлетел к мальчишкам на том конце улицы — и взорвался.

* * *

Больше всего досталось Марике — хотя она точно была ни при чем. Но Кит упал в обморок в тот же момент, как мальчишек раскидало неведомой силой, будто невидимая волна сбила их с ног и отбросила в сторону. Их в деревне лечила Дора — но все пятеро тоже были без сознания. Лечению переломов это скорее помогало, чем мешало, однако рассказать, как было дело, деревенские мальчишки не могли. У Кита же, который очнулся дома, началась лихорадка, точно такая же, как после встречи с Волком — Лагит, ухаживающая за ним, делала свою работу молча и никаких вопросов не задавала. Да и вряд ли Кит, которого снова бил жестокий озноб, смог бы ответить.

Поэтому неудивительно, что Кейза принялась за Марику. Лечить рассеченную бровь никто не стал — впрочем, по сравнению с Китом и остальными Марика и впрямь легко отделалась. Но к концу разговора с бабушкой ей казалось, что лучше уж было бы валяться без сознания.

Кейза допрашивала девочку с пристрастием, но отказывалась верить, что все произошло так, как та рассказывала. Закончилось все тем, что Марика в слезах выбежала из хижины. Лагит, только вышедшая из комнатушки, в которой лежал Кит, посмотрела на сестру с легкой укоризной — но та не заметила. Или, во всяком случае, сделала вид.

На следующее утро пришла усталая Дора. Поцеловала хмурую Марику в рану на брови, села за стол и сказала:

— Ана все рассказала мне.

Марика, до сих пор винившая деревенскую девчонку во всем произошедшем, нахмурилась еще сильнее.

— Я знаю, что ты ни при чем, — продолжала Дора. — Да и Кит, по большому счету, тоже.

— И кто же переломал детям кости? — удивилась Кейза.

Дора улыбнулась уголками губ — устало и напряженно.

— Когда Кит поправится — мы отведем его в Круг.

Кейза и Лагит переглянулись.

— Тиласи, — протянула Кейза тихо, и Марика вздрогнула. Выходит, у Кита тоже было хедийе. Самое настоящее, как у ведьм и магов из-за холмов.

«И теперь его поведут в Круг», — подумала Марика, прислушиваясь к сухому дыханию Кита.

Далеко в Лесу Волк смотрел на следы, которые тонкой цепочкой уходили в темноту. Он ткнулся носом в самую землю, а потом вдруг запрокинул морду и завыл.

Но никто не ответил Волку. Законы Леса запрещали говорить с ним.

* * *

Первым «нет», которое Марика услышала от взрослых, был Круг. До того ни мама, ни бабушка Лагит, ни даже бабушка Кейза ничего не запрещали ей. Просто не стоило подходить близко к огню — обожжешься. Не стоило ночью ходить по Лесу — встретится дикий зверь. Не стоило выходить на мороз без шапки — простудишься. Это были простые, понятные правила, которым всегда давалось объяснение. И только про Круг никто ничего не объяснял. В первый раз, когда Марика должна была пойти одна к бабушке Кейзе, мама посмотрела на нее очень строго и сказала:

— Если вдруг ты заблудишься — не бойся. Я тебя всегда найду. Но запомни одно: если увидишь поляну, где все ветви елей пожелтели — беги оттуда как можно скорее. И ни в коем случае не выходи на нее.

— А что это за поляна?

— Круг.

— Она круглая?

— Нет. Ее так называют — Круг.

— А что будет, если я туда выйду? — спросила Марика, разумно полагая, что и у этого правила есть свое объяснение. Но мама лишь долго смотрела на нее, а затем покачала головой:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не сейчас, малыш.

Тогда Марике пришлось смириться с таким ответом. Но, в конце концов, она все равно не знала, где именно находится Круг, а заблуждаться, чтобы найти его, у нее не было никакого желания.

Но теперь все шли к Кругу — а ее с собой не брали. Сами вели туда Кита — а ее не брали. Марике, оставшейся в хижине одной, не хватало слов, чтобы описать, насколько обидно и несправедливо это было. За неимением слов она швырнула об стену горшок со свежесваренным зельем. Это немного помогло: перспектива объяснения с матерью на время вытеснила другие мрачные мысли.