Хоббит - Джон Толкин

– Олух! – сказал Вильям.

– Сам олух! – ответил Том.

И они опять заспорили, еще более ожесточенно, и наконец решили посидеть на мешках и раздавить гномов, а утром сварить.

– На кого сядем? – спросил голос.

– Лучше на того, что пришел последним, – сказал Берт, которому Торин заехал головней в глаз. Он думал, что говорит Том.

– Взял манеру болтать сам с собой! – пробурчал Том. – Хочешь – сиди на последнем. Это который?

– В желтых чулках, – сказал Берт.

– Чепуха, в серых, – возразил голос Вильяма.

– Точно помню, в желтых, – сказал Берт.

– В желтых он и был, – подтвердил Вильям.

– А чего ты говоришь, будто в серых? – возмутился Берт.

– Это не я. Это Том.

– Вовсе не я, – сказал Том, – а ты.

– Двое против одного, и заткнись! – сказал Берт.

– Ты кому? – спросил Вильям.

– Хватит! – сказали вместе Том и Берт. – Ночь кончается, скоро рассвет. Давайте покончим с этим!

– Рассвет вас застанет, и камнем каждый станет! – произнес голос Вильяма, только это был не Вильям. В следующий миг над холмом блеснуло солнце, в ветвях громко запели птицы. Вильям не говорил, потому что он, как стоял, нагнувшись, так и окаменел. Берт и Том застыли, глядя на него, подобно утесам. Там они и высятся по сю пору, и только птицы, присев на каменные головы, скрашивают их одиночество; ибо тролли, как вам, наверное, известно, должны до зари укрыться под землей, иначе возвратятся в то, из чего сделаны горы, и больше не смогут двинуться. Именно это случилось с Бертом, и Томом, и Вильямом.

– Превосходно! – сказал Гэндальф, выступая из-за деревьев и помогая хоббиту выбраться из колючего куста. Тут-то Бильбо все понял. Это волшебник голосами троллей вмешивался в разговор, всячески подначивая и подзуживая, пока рассвет не обратил их в камень.

Следующим делом было развязать мешки и выпустить гномов. Они чуть не задохнулись и были очень злы: поди полежи, слушая, как тролли собираются изжарить тебя, порубить и раздавить! Бильбо пришлось дважды повторить свой рассказ, прежде чем они успокоились.

– Самое время упражняться в карманных кражах, – проворчал Бомбур, – когда нам нужны были только еда и огонь!

– Вот их-то бы тролли без драки не уступили, – заметил Гэндальф. – И вообще, вы напрасно тратите время. Разве не ясно, что где-то рядом пещера, в которой тролли укрывались от солнца! Надо ее обследовать.

Они поискали и вскоре нашли следы каменных тролльских башмаков, ведущие за деревья. Следы уходили на холм, к кустам, за которыми и пряталась большая каменная дверь в пещеру. Однако, сколько ни толкали, она не открывалась, даже после того, как Гэндальф попробовал несколько заклинаний.

– А это не поможет? – спросил Бильбо, когда все порядком устали и разозлились. – Лежало на земле, там, где дрались тролли.

Он протянул огромный ключ (без сомнения, Вильям считал его совсем крохотным и незаметным). По счастью, тролль выронил его из кармана перед тем, как обратиться в камень.

– Что же ты раньше молчал? – закричали все.

Гэндальф схватил ключ и вставил в замочную скважину. Каменная дверь подалась от первого же сильного толчка, и все вошли в пещеру.

На полу валялись кости, в воздухе висело зловоние, однако на полках и на полу лежало в беспорядке немало еды вперемежку с награбленным добром – от медных пуговиц до горшков с золотом по углам. По стенам висела одежда, явно слишком маленькая для троллей – боюсь, она принадлежала несчастным жертвам, – а кроме того, несколько мечей различной работы, размера и формы. Два особенно привлекали внимание – в богато изукрашенных ножнах и с драгоценными рукоятями. Их взяли Торин и Гэндальф, а Бильбо выбрал себе кинжал в кожаных ножнах. Для тролля это был бы крошечный карманный ножичек, для хоббита – скорее короткий меч.

– Добрые клинки, судя по виду, – сказал Гэндальф, еще раз до половины вытаскивая мечи из ножен и с любопытством их оглядывая. – Работа не троллей и не кузнецов из числа здешних людей; когда мы прочтем руны на лезвиях, то узнаем, кто их ковал.

– Давайте выйдем из этого смрада! – сказал Фили.

Они вынесли наружу горшки с золотом, те припасы, которые выглядели нетронутыми и годными в пищу, а также непочатый бочонок эля. К этому времени все проголодались и не стали воротить нос от тролльской еды. Их собственный провиант был на исходе. Теперь появились хлеб, сыр, вдоволь эля и ветчины, чтобы жарить на углях. После еды легли спать, наверстывая упущенный сон, и до послеобеденного часа только отдыхали. Потом они собрали разбежавшихся пони и зарыли горшки с золотом на берегу реки неподалеку от дороги, и наложили на них множество заклятий, на случай, если когда-нибудь вернутся и смогут их откопать. Покончив с этим, все сели в седла и двинулись по дороге дальше на восток.

– Где ты был, если не секрет? – спросил Торин Гэндальфа.

– Смотрел вперед, – отвечал волшебник.

– А как догадался вернуться в последний миг?

– Оглянулся назад, – был ответ.

– Исчерпывающе! – сказал Торин. – Но нельзя ли пояснее?

– Я поехал разведать дорогу. Вскоре она станет опасна и трудна. Кроме того, я думал, как бы нам пополнить запасы продовольствия. Впрочем, отъехал я недалеко и сразу встретил двух знакомцев из Ривенделла.

– Это где? – спросил Бильбо.

– Не перебивай! – сказал Гэндальф. – Если повезет, ты будешь там через несколько дней, и сам все увидишь. Я говорил, что встретил двух соплеменников Эльронда. Они спасались бегством, потому что, как сказали мне, три тролля спустились с гор и обосновались в лесу, недалеко от дороги, распугали всю округу и теперь подстерегают проезжих. Я тут же почувствовал, что надо возвращаться. Оглянувшись назад, я увидел вдали огонь и двинулся на него. Теперь вы все знаете. Пожалуйста, впредь будьте осторожнее, не то мы далеко не уедем.

– Спасибочки! – ответствовал Торин.

Глава 3

Передышка

В тот день они не пели и не рассказывали историй, и на второй и на третий тоже, хотя погода наладилась. Путники чувствовали, как со всех сторон подступает опасность. Ночевали под звездами, и пони ели сытнее, чем седоки, потому что травы было вдоволь, а седельные сумки быстро пустели, даже после того, как их пополнили в пещере у троллей. Как-то утром пришлось переходить вброд неглубокую, но бурную реку. Дальний берег оказался крутым и скользким. Ведя в поводу пони, они выбрались на обрыв и увидели совсем близко горы. Казалось, до подножия ближайших не более дня пути. Темны и мрачны вздымались вершины, хотя бурые склоны кое-где освещало солнце, а вдали сверкали снежные пики.