Хоббит - Джон Толкин

Когда отряд переправился на другой берег, уже совсем стемнело. Ветер разорвал серые облака, и сквозь клочья туч над горами проглянула странница луна. Все остановились, и Торин пробурчал что-то насчет ужина и сухого места для сна.

Только тут заметили, что нет Гэндальфа. До сих пор волшебник ехал с честной компанией, не объясняя, участвует ли в приключении или просто им пока по пути. Он ел больше всех, говорил больше всех и больше всех смеялся. А теперь вот взял да исчез!

– Как раз когда волшебник особенно пригодился бы! – простонали Дори и Нори (они были согласны с хоббитом, что есть надо часто, регулярно и помногу).

В конце концов решили остановиться на ночлег прямо здесь. Отыскали рощицу; здесь было чуть суше, хотя ветер стряхивал дождевую влагу с листвы, и постоянное «кап-кап» действовало угнетающе. Кроме того, костер словно нарочно артачился. Гномы умеют разводить огонь почти в любом месте, на любом ветру и практически из ничего, но сегодня это не удавалось даже лучшим костровым Оину и Глоину.

Потом один пони испугался без всякой причины и рванулся прочь. Он успел забежать в реку, и, пока его вытаскивали, Фили и Кили чуть не утопли, а всю поклажу снесло течением – разумеется, именно съестные припасы, так что на ужин остались сущие крохи, а на завтрак и того меньше.

Все сидели злые и мокрые, покуда Оин и Глоин пытались развести костер и ругали друг друга, оттого что ничего не выходит. Бильбо размышлял о том, что приключения – это не только катание на пони теплым майским деньком, когда Балин – он всегда стоял на часах – сказал: «Там свет!»

Чуть подальше высился холм, поросший лесом, местами весьма густым. В глубине за деревьями приветно мерцал красноватый огонек – то ли костер, то ли факелы. Путники некоторое время всматривались во тьму, потом заспорили. Одни говорили «да», другие – «нет». Некоторые убеждали, что стоит просто пойти и посмотреть, и все лучше, чем скудный ужин, еще более скудный завтрак и ночь в мокрой одежде. Другие говорили: «Места эти малоизвестные, никакому королю не подвластные. Путники теперь редко сюда забредают, а от старых карт никакого толку – все изменилось к худшему и дороги никто не охраняет. Мы слишком близко к горам, и чем меньше любопытствовать по дороге, тем будем целее». Третьи возражали: «Нас, как-никак, четырнадцать». Четвертые спрашивали: «Куда подевался Гэндальф?» Это повторяли все.

Тут дождь полил пуще прежнего, а Оин с Глоином передрались. Это убедило самых осторожных. «В конце концов, с нами взломщик», – решили гномы и двинулись на свет, ведя в поводу пони (со всеми подобающими предосторожностями). Они подошли к холму и вскоре углубились в лес. Склон полого уходил вверх, но ни тропы, ни дороги, которая вела бы к жилью, видно не было, и пришлось им в кромешной тьме с шумом и треском (а также ворчанием и бранью) ломиться через чащу.

Вдруг красный огонек блеснул за деревьями совсем близко.

– Теперь черед взломщика, – сказали гномы, имея в виду Бильбо.

– Иди и разведай, чей это костер, и зачем горит, и все ли чинно и безопасно, – распорядился Торин. – Ступай не мешкая и возвращайся бегом, если все окажется хорошо. Если нет, возвращайся, коли сможешь. Не сможешь – ухни два раза совой-сипухой и один раз совой-сплюшкой, и мы уж постараемся помочь.

Бильбо сорвался с места, не успев объяснить, что так же не способен ухнуть совой, как взлететь нетопырем. Одно хорошо – хоббиты умеют беззвучно двигаться в лесу, совершенно беззвучно. Это предмет их гордости, и Бильбо по пути не раз фыркнул на то, что назвал про себя «всем этим гномьим треском», хотя, убежден, вы или я ничего не услышали бы в такую ненастную ночь, даже если бы вся кавалькада прошла от нас в двух шагах. Что до Бильбо, осторожно крадущегося к костру, думаю, и хорек не повел бы в его сторону ухом. Так что, естественно, он подобрался к самому огню, никого не потревожив. И вот что увидел.

У огромного костра из буковых поленьев сидели три великана. Они жарили баранину на длинных жердях и облизывали с пальцев мясной сок. Запах шел самый аппетитный. Рядом стоял бочонок, и все трое держали в руках кружки. Но это были тролли. Явные тролли. Даже домосед Бильбо их узнал: по грубым лицам, по размеру, по очертаниям ног, не говоря уже о речи, ну совсем-совсем не салонной.

– Баранина вчера, баранина сегодня, и плюньте мне в глаз, коли завтра снова не будет баранина, – сказал один.

– И хрящика человеческого не было у меня на зубу уж не припомню сколько, – сказал второй. – О чем Вильям думал, прах его побери, когда тащил нас в эти края? Вот и пиво кончается, – добавил он, толкая под локоть Вильяма, который как раз прихлебывал из кружки.

Вильям подавился.

– Попридержи язык! – сказал он, продышавшись. – Так и будут людишки здесь дожидаться, чтобы брюхо твое потешить. Вы с Бертом полторы деревни на двоих разъели с тех пор, как мы с гор спустились, а вам все мало? А ведь было время, говорили: «Спасибо тебе, Билл, за жирного равнинного барашка!» – Он откусил от бараньей ноги, которую поджаривал, и утер рукавом рот.

Да, боюсь, тролли ведут себя именно так, даже те, у которых по одной голове. И вот тут-то бы хоббиту и сообразить. Он мог тихо вернуться к друзьям и предупредить, что поблизости три громадных тролля в скверном расположении духа, готовые для разнообразия поужинать жареным гномом или даже пони. Настоящий легендарный вор-взломщик к этому времени уже быстренько обчистил бы троллям карманы – там всегда найдется что-нибудь стоящее, если сумеешь до них добраться, – позаимствовал бы баранину с вертела и стянул бочонок, а они бы даже не заметили. Другой – более практичный, но менее разборчивый – мог бы исподтишка заколоть всех троих кинжалом, а затем весело провести ночь у костра.

Бильбо все это знал. Он почерпнул из книг немало такого, чего никогда не видел и не совершал в жизни. Ему было очень страшно и противно; хотелось очутиться за сотни миль отсюда, но все же что-то мешало вернуться к Торину с пустыми руками. Из краж, о которых хоббит слышал, самой несложной представлялась карманная, поэтому он прокрался к дереву у Вильяма за спиной.

Берт и Том подошли к бочонку. Вильям снова припал к кружке. Бильбо набрался смелости и сунул руку в его обширный карман. Там лежал огромный кошель, для Бильбо – целый мешок. «Ха! – подумал хоббит, вытаскивая добычу (новая работа положительно ему нравилась). – С почином тебя, Бильбо!»

Так-то оно так, да тролльский кошелек – штука коварная, и этот не был исключением. «Эй, ты кто?» – пискнул он, вылезая из кармана, и Вильям, мигом обернувшись, схватил Бильбо за шею, прежде чем тот успел юркнуть за дерево.