Обряд Ворлока - Русанов Владислав Адольфович

Новгородец усмехнулся вовсе даже невеселым мыслям и направился к выходу из подземелья. Думать-то надо, а мерзнуть в темноте зачем? Датчанам хорошо – дрыхнут себе и ничего не чувствуют, а тут уж и пальцы озябли, хоть и вересень на дворе.

Туман, вопреки тайным надеждам словена, не развеялся, а стал еще гуще.

Будто в молочную реку нырнул, а не на свет Божий выбрался.

Не видать ничего, что называется, дальше собственного носа.

Парень, подивившись чуду природы, вытянул как можно дальше руку с факелом. Огнь пробивался сквозь мглу тусклым красноватым пятном. Как закатное солнце сквозь тучи.

Эх, солнышка сейчас так не хватает… Без него, подателя жизни, и мысли не спешат, друг за дружку цепляются, так и норовят вовсе запутаться, окончательно.

– Твоя беда, Вратко из Хольмгарда, – послышался позади негромкий голос, – в том, что ты не веришь в себя, в свои силы.

От неожиданности парень подпрыгнул на месте. Уронил факел. Развернулся, закрываясь мечом.

Чуть выше входа в нору из склона торчал плоский камень, изъеденный дождями и ветром, покрытый зеленоватыми пятнами лишайника, похожего на плесень. На нем примостился невысокий человек в меховой безрукавке. Сухой и сутулый. Морщинистое лицо докрасна загорело, и седая бородка выделялась, как будто он хлебнул сметаны прямо из горшка. Непокрытая голова поблескивала – на круглой плеши собрались капельки воды.

Парень перевел дыхание. Опустил меч.

– Поздорову тебе, почтенный Вульфер, – он поклонился в пояс, как и положено приветствовать старшего годами, да еще спасшего тебе когда-то жизнь.

– И тебе не хворать, Вратко из дружины Хродгейра Черного Скальда.

– Да я как-то… – словен пожал плечами. Глянул на потухший факел.

– Не переживай. Факел – что? Факел новый сделать можно.

– Э-э, не скажи, почтенный Вульфер. Я с ним столько потрудился.

– То-то и оно, что ты предпочитаешь чиркать кресалом вместо того, чтобы приложить самую малость умений, дарованных тебе богами.

– Какими богами? Каких умений? Как ты меня нашел, почтенный? – не был бы Вратко так ошеломлен внезапным появлением старика, он посчитал бы неприличным задавать подобное количество вопросов, но сейчас…

Сакс усмехнулся.

– Я вижу, ты хочешь продолжить нашу игру? Я тоже не против. Ты начал первым вопросы задавать. Значит, отвечать мне.

– Прошу прощения, если проявил невежливость, – взял себя в руки словен. Чегочего, а разговаривать со старшими его выучили хорошо. До сих пор никто не жаловался.

– Да что ты! Я же не обидчивый. Ты же знаешь. Мне отвечать?

– Ну… Отвечай, если хочешь.

– Тогда слушай. Какими богами, не знаю. Так что вопрос не засчитывается. Будем по чести играть. Ты ж, вроде бы, крещенный? Но и Перуна нет-нет да помянешь. А в последнее время Одина с Тором. Как родные тебе стали, да?

– Ну… Не знаю, – Вратко пожал плечами. – Вспоминаю, конечно…

– А не думаешь ты, что боги везде одни и те же, только люди их по разному называют?

– Это как?

– Ну, ты возьми урманского Тора и Перуна вашего. Молнии мечут? Врагов рода людского убивают? Со Змеем сражаются?

– Так Перун на коне, а Тор на колеснице… И Змеи разные совсем…

– Ну да! Тор за Йормундгандом[26] все гоняется. А Перун Волоса[27] огреть секирой норовит, так? А диавола, что Иисуса в пустыне искушал, зря, что ли, в храмах рисуют в змеином облике?

– Так диавол хитрый, словно змея и во рту язык раздвоенный имеет…

– Правильно. Один для лжи, один для правды. Так?

– Выходит…

– Вот ты уже и согласился со мной.

– Еще не…

– Погоди! Не перебивай старших! У Луга и у Одина зря, что ли, копья в руках? А повесился Отец Богов на Иггдрассиле[28]? Зачем, я тебя спрашиваю?

– Чтобы мудрость обрести.

– Верно! – обрадовался Вульфер. – А зачем тогда Иисус дал себя распять?

– Почему дал? Его римляне распяли. И эти, как их… Фарисеи.

– Так он знал, что за ним идут? Помнишь, что ученикам своим говорил? Возлив миро сие на Тело Мое, она приготовила Меня к погребению[29], – показал старик отличное знание Священного Писания. – Мог ведь избежать? А он остался. Остался, чтобы через страдания и смерть обрести божественную сущность и мудрость. Разве не так?

– Наверное так.

– Вот видишь… Потому мне и кажется, что Бог – он единственный. А это разные народы его по-разному кличут. Да придумывают разные истории про его похождения.

Вратко кивнул. Он по молодости лет о таких вещах и не задумывался. Но излагал Вульфер складно. Может, и в самом деле, прав? Ведь если люди норовят название города или державы переиначить по-своему, так, чтобы понятнее было, то уж имена Бога и подавно должны. К чему тогда эти споры: чьи боги старше, лучше, сильнее? Зачем люди пытаются насадить собственную веру другим народностям, объявляют их язычниками, идолопоклонниками? Огнем и мечом принуждают непокорных отрекаться от веры пращуров.

– Что задумался, парень? – усмехнулся, сверкнув ровными зубами Вульфер. – Заморочил я тебе голову? Можешь не отвечать. Знаю, что заморочил. Да ты не обижайся на старого отшельника. Один живу. Разве что с Шалуном могу поболтать. Вот всякие глупости и лезут в голову. А увижу нового человека, и остановиться не могу. Так мне продолжать? Ты что-то об умениях своих спрашивал?

– А разве не твой черед вопрос задавать? – вспомнил условия игры Вратко.

– Верно. Мой. Только ты сейчас в своих вопросах и моих ответах больше нуждаешься, чем я.

Парень не нашел возражений. Да и что он мог рассказать этому въедливому старику, глядящему, кажется, насквозь?

– Хорошо. Продолжай.

– Вот и здорово! – обрадовался старый сакс. – Поднимайся ко мне. В ногах правды нет.

Новгородец вскарабкался по склону и уселся на холодный камень, когда Вульфер подвинулся.

– Расскажи сперва, как ты меня нашел? И не видел ли ты моих друзей из войска Харальда Сурового?

– Их самих не видел, – ответил старик. – Только следы. Они забрали сильно на юг.

Если будут до утра идти, то могут к Йорку выбраться.

– Но там же саксы! Гарольд Годвинссон с войском!

– Ошибаешься. Английский король заключил мир с Олафом Харальдсоном и Палем Торфинссоном. Разрешил увести всех людей, уцелевших в битве. Вот кораблей позволил взять всего две дюжины.

– Это же… – Вратко задохнулся, на миг представив себе, сколько же урманов погибло, если шло войско Харальда на трех сотнях кораблей, а выжившие уместились в два с небольшим десятка.

– Да уж. Поражение страшное. Не знаю, сумеют ли викинги, волки северных морей, восстановить когда-либо былую славу. Но кажется мне, что величию их державы пришел конец… – Вульфер покачал головой. – Правда, много дружин сейчас рассеяны по округе.

Ты, должно быть, сам уже догадался? – Сакс подмигнул.

– Да. Воины Лосси-датчанина спят здесь, – Вратко ткнул пальцем под ноги.

– Они сделали большую ошибку. Датчан в Англии не любят. В народе еще жива память о зверствах, творимых сыновьями Рагнара Кожаные Штаны[30]. А норвежцы что? От них столько зла не видели.

– Но я же не могу оставить их здесь? Они умрут.

– Ты можешь разбудить их, а в благодарность за спасение потребовать верную службу.

Новгородец замолчал. Его не отпускало ощущение, что Вульфер – не тот, за кого себя выдает. Не может простой селянин, отшельник разговаривать так гладко, мыслить, словно вождь или именитый боярин.

– Кто ты, почтенный Вульфер? – парень решился спросить напрямую, не надеясь, впрочем, на чистосердечный ответ. Если старик от кого-то скрывается, то с какой радости должен раскрывать душу перед первым встречным мальчишкой?