Обряд Ворлока - Русанов Владислав Адольфович

– Гуннар! Олаф! Игни! – словен прислушался и вновь позвал. – Игни! Гуннар! Олаф!

Ничего.

Мертвая тишина. Липкая, обволакивающая.

– Олаф!!! – заорал Вратко изо всех сил.

– …о-о… – донеслось справа.

Словен побежал на звук, тщетно старясь придушить зарождающийся ужас. Никого!

– Гуннар!!!

– …ра-а-а…

Теперь уже слева.

Да что же это такое!

Неужели заблудился?

И что теперь делать?

Новгородец заметался.

В глубине души он понимал, что совершает большую ошибку. Нужно бы передвигаться неторопливо, находя приметные знаки – камни, кусты, промоины в земле. Кричать громко и протяжно. Можно не звать никого по имени, а просто тянуть один и тот же звук. Так викинги гудят в рог, когда их дреки попадает в туман.

Но он испугался, и ничего не мог с собой поделать.

Бросался вправо, влево, вперед, назад.

Падал, вскакивал и вновь бежал.

Меч Рагнара бился о лодыжку, норовил попасть между ног – не из-за него ли Вратко свалился во второй раз?

Скоро он окончательно потерял направление, и даже под пытками не сказал бы, где север, где юг, в какой стороне лес, а в какой – холмы.

Это же надо! Корчил из себя следопыта, хвастался – хоть и не вслух еще, наглости не хватило – перед товарищами, что запросто по лесу ходит… И что? Потерялся, как оголец голоштанный!

В отчаянии Вратко упал на колени и завыл, разбивая кулаки о невесть откуда взявшийся шершавый валун.

– Дурень! Дурень! Куда ты теперь?

На глаза навернулись слезы бессилия.

Острые камешки впивались в кожу, порты промокли насквозь и пропитались водой. Капли влаги оседали на волосах.

Наконец парень застыл, вцепившись пальцами в метелочки травы. Жесткий, колючие кисточки странным образом успокаивали.

«Может, это одна из волшебных трав, которые Керидвена в котел сыпала? – проскользнула глупая мысль. – Ну, тебе-то они не помогут. И никто не поможет.

Рассчитывать не на кого. Сам себя не спасешь – никто не спасет».

За плотной пеленой тумана послышался шорох.

Вратко прислушался.

Показалось?

Нет. Опять…

Вроде как чавканье какое… Будто сырая земля прогибается под тяжелой стопой.

– Ола… – начал парень и осекся.

А если не Олаф? Мало ли кто может блуждать в тумане. Какая надежда, что этот «кто-то» окажется дружелюбным?

А вдруг это вообще не человек?

Зверь лесной. Память услужливо подсказала – в здешних краях здоровенный медведь кормится. Крупный самец. С одной стороны, не так и плохо – других медведей он не потерпит в «своем» лесу, но с другой – встречать с ним еще раз ой как не хочется.

Может олень? Или лось?

Нет, с чего бы они здесь бродили? Копытный зверь опасается хищников, от тумана уйдет на верхушку холма.

А если нелюдь?

Вон викинги надо и не надо троллей поминают…

Насколько Вратко успел разобраться, тролли – уродливые твари, выше самого могучего человека, и в плечах шире. Тупые и злобные. Так и норовят поймать одинокого путника и сожрать живьем. Правда, умелый воин, вооруженный доброй сталью, защищенный оберегами – лучше всего маленьким Мйольниром, отлитым из золота или серебра, – может их не бояться, но он-то, купеческий сын из Новгорода ни оберегом не запасся, ни мечом владеть толком не выучился.

И все равно, к любой неожиданности лучше подготовиться заранее.

Вратко вытащил меч из ножен. Обвитая кожаным ремешком рукоять прильнула к ладони, как родная. Словен выставил клинок перед собой, медленно обернулся, изо всех вслушиваясь в туман.

Показалось?

Если так, то хорошо. Парень не чувствовал в себе великих способностей сражаться с нелюдями, да и просто с диким зверем.

Тишина.

Дыхание Вратко понемногу выровнялось, сердце перестало колотиться о ребра.

«Надо что-то делать. Не век же стоять на одном месте? Под лежачий камень вода не течет».

Лучше всего, конечно, забраться на холм. Насколько словен помнил, туман стелился по земле – выше головы пешего человека, но не на много. Всадник, пожалуй, уже выглядывать может, особенно, если в стременах приподнимется. Значит, заполняя низины – овраги, долины, яры, лощины – мгла не сможет подняться до вершины холма. Вот там следует переждать. Набрать хвороста да развести костер. Кремень с огнивом лежат в кожаном мешочке на поясе, в сумке, переброшенной через плечо, половина копченого кролика и плоская лепешка – динни ши не пекут хлеб в печах, а жарят на раскаленных камнях, во фляге-долбленке плещется вода из подземного источника – холодная и вкусная.

Знать бы только, в какую сторону идти нужно…

Вратко потоптался на месте, повздыхал, пораскинул умом. А потом зашагал прямо, положившись на удачу. Не зря Хродгейр говорил когда-то:

– Ньёрда Дар отчаянныйДружит, знать, с удачею:Рыбья зыбь отторглаВздыбленными волнами,Лестно пощадилоБлеска лезвий игрище…Верно други верили —Зверь не тронет храброго.

До сих пор ему везло. Должно повезти и сейчас.

Выйдет к холму, попробует вскарабкаться по склону – только бы не слишком крутой был бы уклон. А выйдет к лесу… Где наша не пропадала! В лесу тоже жить можно.

«Залезу на дерево, осмотрюсь. Глядишь, и до утра пересижу… Или ветер поднимется, разгонит туман. А может, мне поколдовать стоит? Вису сказать. Ведь удавалось до сих пор».

Задумавшись, парень споткнулся и едва не упал. Пришлось опереться на меч, словно на клюку. Лезвие ушло в землю, с хрустом перерезая корешки, скрежеща по мелким камешкам. Казалось, благородная сталь даже застонала от боли. Вратко вскочил, выдернул клинок, вытер его рукавом, извинившись, что по оплошности допустил надругательство над добрым оружием.

За стеной тумана что-то «гукнуло» и замолчало, будто задохнувшись.

Кто там бродит?

Может, викинги его ищут? Тогда хорошо бы окликнуть.

А если враги или неведомые чудища?

Парень задержал дыхание, прислушиваясь.

Вроде бы, никого поблизости нет. Но туман обманчив…

Продолжая внимательно прислушиваться к каждому шороху, новгородец шел дальше.

Шагал и шагал.

Вначале пытался считать шаги, но понял, что отвлекается, а нужно быть настороже.

Бросил.

Остановился передохнуть. Огляделся. Похоже, земля по правую руку заметно повышалась. Неужели склон холма? Получается, вместо того, чтобы идти вперед, Вратко возвращался?

И что теперь делать? Искать вход в жилища динни ши? Дать повод Лохлайну обвинять словена в трусости: мол, больше всех кричал, а сам испугался врагов и назад вернулся, бросив товарищей?

Поджарый волк вынырнул из тумана неожиданно и бесшумно, подобно призраку.

Вратко вскрикнул и несколько раз взмахнул мечом, крестя воздух направо и налево.

И только потом сообразил, что зверь не нападает. Хищник присел на задние лапы и внимательно смотрел на человека медово-желтыми глазами. Его морду украшала изрядная проседь, словно у почтенного отца многочисленного семейства.

Новгородец узнал зверя.

Этот загадочный волк спас его от медведя несколько дней назад. Ошибки быть не могло – светло-серая с проседью шкура, проплешина шрама над левым глазом, заостренные уши, рыжеватые пятна подпала на морде. Когда всю ночь простоял со зверем «лицом к лицу», попробуй забудь его… И главное, глаза. Умные, напоминающие человеческие. Цвет их вызывал воспоминания об отборном липовом меде, самом лучшем, из тех колод, что доставляли бортники из-под Полоцка.

– Поди прочь! – воскликнул Вратко, замахиваясь мечом. Все-таки лучше прогнать волчару, несмотря на видимое его добродушие.

Бирюк даже не дрогнул. Только моргнул и наклонил голову.

– Уходи!

С таким же успехом можно было бы разговаривать с корягой. Или валуном.

Парень решил зайти с другой, так сказать, стороны.