Знойная осень - Терри Грант

Элизабет в растерянности опустилась на кровать.

Что бы это значило? Какие обстоятельства ему мешают? – с тревогой спросила она себя. И кто эти самые обстоятельства сложил так, что наша встреча может состояться только вечером?

А в том, что данное препятствие имеет человеческий облик, Элизабет ни секунды не сомневалась. Ни великолепие дорогого платья, ни тонкий аромат цветов, наполнявший залитую солнцем комнату, не могли развеять ее дурные предчувствия. И чтобы они окончательно не взяли над нею верх, Элизабет решила, что неспешная экскурсия по Байрру-Алту в одиночестве пойдет ей после завтрака только на пользу.

4

Оранжевый вагончик старинного трамвая, громко звеня, рассекал безлюдную в этот час улицу живописного квартала, по обеим сторонам которой расположились домики с красными черепичными крышами и балконами из кованого железа. Почти на каждом из них стояли горшки с цветущими красными бутонами растениями. Параллельно узорчатым перилам были натянуты веревки с вывешенным на них бельем.

А над этими образчиками свежести и белизны триумфально возвышались просторные птичьи клетки. И многоголосое щебетанье, которым был наполнен этот жаркий сентябрьский полдень, напоминало Элизабет веселое и неугомонное ознаменование прихода весны в ее далекий родной город. Оно вызывало то же ощущенье легкого полета, то же ожидание чего-то светлого, необыкновенного и очень-очень доброго. Это было ощущением детства – а значит, радости.

Элизабет остановилась в тени одной из арок, обвитой листьями дикого винограда, с любопытством наблюдая за обыденной жизнью раскинувшейся перед нею улицы. Во дворе небольшого дома, расположенного на противоположной стороне, мальчишки играли в футбол; чуть поодаль две пожилые женщины, свесившись через перила балконов, что-то громко обсуждали, оживленно размахивая руками; из бара, расположенного в нескольких метрах от Элизабет, вышел смуглый мужчина в красной футболке с надписью «CHICAGO BULL» и, подойдя к соседнему дому, что-то крикнул в окно второго этажа. Через несколько секунд из него выглянула полная женщина, сердито сказала ему несколько слов и снова скрылась в глубине комнаты.

Заметив Элизабет, мужчина широко улыбнулся и помахал ей рукой. Элизабет, помахав ему в ответ, сфотографировала дружелюбного португальца на память. Затем медленно перевела объектив фотоаппарата на фасады других домов и, заинтересовавшись одним из них, облицованным традиционной португальской мозаикой, изображавшей старинную каравеллу с фигурой мореплавателя на носу, захотела запечатлеть этот вид для альбома. Решив сделать снимок с более близкого расстояния, она медленно пересекала улицу, не отрывая взгляда от объектива, как вдруг замерла на полпути, словно громом пораженная.

В объективе фотоаппарата, отклонившегося при ее перемещении немного в сторону от мозаики, Элизабет увидела распахнутую створку окна, за которой ясно различила… знакомый профиль Лекера. Бельгиец разговаривал с невидимым ей собеседником, который находился на другой половине комнаты, скрытой от посторонних глаз зашторенными занавесями. Несколько секунд Элизабет стояла в нерешительности посреди улицы, затем осторожно приблизилась к фасаду с каравеллой и, спрятавшись за декоративным выступом, вновь направила объектив на распахнутую створку окна. Лекер, теперь уже сидя за массивным столом в старинном стиле, по-прежнему что-то говорил, глядя прямо перед собой. Его губы двигались медленно и едва заметно, будто бы нехотя. Элизабет опустила палец на кнопку фотоаппарата, приготовившись снять его собеседника. Некоторое время она стояла неподвижно, не теряя надежды, что невидимка, спрятанный за шторой, все же покажется в окне, хотя бы ненадолго. И ее терпение было вознаграждено.

Спустя несколько минут Элизабет увидела в объективе приближающуюся к столу тень, а затем и того, кому она принадлежала. Это был незнакомый ей парень лет двадцати двух, с коротко остриженными волосами, в оранжевой футболке без рукавов, которая ясно позволяла разглядеть татуировку на его правом плече, изображавшую волчью голову с оскалившейся пастью. Парень положил перед Лекером темно-коричневый кейс и, открыв его, показал рукой на содержимое, что-то кратко пояснив. Лекер, внимательно оглядев открытый кейс, удовлетворенно кивнул и повернул его в противоположном от себя направлении.

Элизабет, даже не разглядев как следует содержимое кейса, несколько раз нажала кнопку фотоаппарата. И тут к столу приблизился третий мужчина, также находившийся все это время за зашторенной створкой окна. Некоторое время Элизабет никак не могла поймать в кадр его лицо, так как он стоял рядом с парнем и, низко опустив голову, рассматривал то, что находилось в кейсе. Элизабет быстро перевела объектив вниз: кейс был доверху наполнен маленькими прозрачными пакетиками с белым порошком.

Наркотики, сразу же догадалась она, делая еще несколько снимков.

Затем вновь направила объектив на лицо третьего мужчины. Он как раз в это время повернул голову к парню с татуировкой – это был Антонио.

Вот это да, мысленно ахнула Элизабет, поспешно фотографируя заместителя Амарто. Он неплохо проводит свой выходной, подумала она. Интересно, что скажет об этом его шеф?

Антонио, открыв один из пакетиков, опустил палец внутрь, затем осторожно поднес его к языку и, поводив нижней челюстью, удовлетворенно кивнул.

Элизабет невольно поморщилась.

В фильмах наркоторговцы обычно сплевывают эту гадость, а этому хоть бы что, с отвращением подумала она, делая еще несколько кадров.

Антонио закрыл кейс и направился в зашторенную часть комнаты. Через несколько секунд он вернулся с объемным свертком и, положив его на стол, принялся аккуратно раскрывать. Элизабет затаила дыхание в нетерпеливом ожидании. Она вся подалась вперед, держа указательный палец над кнопкой фотоаппарата. И, как только из свертка показались первые золотые блестки, тут же принялась быстро, один за другим, делать новые снимки.

С каждой секундой блесток на столе становилось все больше, и они все ярче горели золотым пламенем в лучах яркого солнца. И наконец почти все пространство стола перед Лекером было залито искрящейся золотой волной. Элизабет на несколько мгновений замерла, позабыв о снимках. Она словно завороженная смотрела в объектив фотоаппарата на рассыпанные по столу золотые украшения. Здесь были десятки изящных колечек, массивных перстней, витиеватых кулонов и цепочек, печаток, крестиков, браслетов.

Боже мой, да это просто сокровища майя, изумленно подумала она, возвращаясь к прерванным снимкам. Откуда у работника фирмы, занимающейся поставками оливкового масла за рубеж, столько золота?!