Легион Проклятых: Онмибус - Кристиан Данн

Отто, все еще стоявший у окна, уже собирался стрелять, когда его схватили сзади руки, выросшие прямо из стены. Окутанные дымом и пламенем ладони сломали Железнобокого, словно детскую игрушку. Черные фигуры просачивались сквозь кирпичную кладку, держа украшенные костями болтеры; оружие испускало драконий рев, изрыгая огонь и смерть.

Создания, шагавшие сквозь туман, были космическими десантниками, но Скаранкс прежде не видел воинов, подобных им. Эти существа мерцали и угасали, появлялись и исчезали из виду, словно обманы зрения. Язычки пламени лизали маслянистый воздух, окружающий фантомов, а на угольно-черных доспехах болезненно ярко блестели отбеленные кости. Пришельцы казались то бестелесными, как тени, то, мгновение спустя, более материальными, чем что-либо вокруг. Загонщик не мог даже сосчитать, сколько их всего. Тем временем болтеры продолжали раздавать смертные приговоры, выплевывая в бриганнийцев пылающие заряды, которые с адской легкостью разрывали злополучных солдат на куски.

Скаранкс стоял неподвижно, будто прирос к руинам. Нечто шевелилось у него в кишках, странная дрожь, которую загонщик не ощущал с тех пор, как впервые лег под нож Благодетеля. Ему оставалось только смотреть, как умирают Железнобокие — быстро, не считая того, кто открыл ковчег. Мародер по-прежнему висел в руке призрака, хватаясь за проломленную голову и подвывая, словно кошка с перебитым хребтом. С пальцев, пронзивших череп, заструилось пламя; смешиваясь с кровью солдата, оно потекло по грязной коже и, жадно вздохнув, объяло его целиком. Несколько долгих секунд бриганниец верещал и сучил ногами, содрогаясь в явной агонии, и вопли, отражаясь от разрушенной арки, попадали в ухмыляющихся херувимов, а затем уносились в небо. Потом он умолк, безвольно повиснув в черной руке, и убийца выпустил тело.

Всё было кончено в мгновение ока. Пятнадцать человек погибли за пятнадцать секунд, их изуродованные, обгорелые трупы валялись на земле, окружая павшего Имперского Кулака. Рука скелета вновь оказалась в ковчеге, поставленном рядом с телом его обладателя. Осознав, что по-прежнему сжимает цилиндр с прогеноидной железой, Скаранкс огляделся по сторонам. В клубящемся сумраке жарко горели глаза фантомов, окружавших загонщика и ждавших… неизвестно чего. Создания заполнили руины церкви — от одного конца нефа до другого, словно прихожане из огня и костей — и все взгляды были обращены к нему.

Что-то простучало по полу. Под ноги Скаранксу прикатились два шлема, внешне похожие на его собственный, но проломленные и окровавленные; он отбросил их пинком. Затем раздался характерный перестук сосудов с геносеменем. Поднялась рука, держащая две перевязи, идентичные той, что носил загонщик. В цилиндрах, покачивающихся на ветру, отражалось пламя пожаров. Некоторые из них содержали по две-три влажно блестевших железы, и пес Повелителя ощутил мимолетную досаду, увидев, что собратья настолько обогнали его. Призрак бросил перевязи, и они полетели наземь с тем же звуком, с которым упал умирающий Имперский Кулак. Сквозь дым простерлась рука с вытянутым пальцем. Загонщик коснулся своего трофея, желая убедиться, что сосуд на месте — кем бы ни были пришельцы, он знал, что им нужно.

— Нет, — произнес Скаранкс.

Мгновение спустя из всколыхнувшегося дыма вырвалось громадное черное создание. В одной руке фантома, несущегося вверх по скату, тихо урчал цепной меч; другую он вытянул вперед, словно желая схватить загонщика. На броне великана мерцали всполохи и стучали кости — услышав этот звук, собиратель желез стряхнул оцепенение. Подняв собственный клинок, он блокировал выпад врага. Прежде Скаранксу уже доводилось обмениваться ударами со своими жертвами, но этот оказался сильнее прочих. После первого же соприкосновения клинков рука загонщика заныла до самого плеча.

Противники кружили вокруг друг друга, сталкивающиеся мечи высекали искры. Жилы Скаранкса вздулись, отзываясь на всё новые и новые выбросы адреналина из запасников. Мускулы загонщика набухали, прилив сил заставлял забыть о боли. Нанося мощные удары, собиратель желез заставил врага отступить; прежде он уже не раз сходился один на один с космодесантником, если возникала необходимость. Неприятный опыт, но, когда не было иного выхода, удавалось побеждать и так. Скаранкс не забывал и об остальных призраках, которых так и не смог сосчитать, — они наблюдали за поединком снизу. Что ж, пусть смотрят, сколько душе угодно. Пусть смотрят, как загонщик убьет их товарища и заберет в награду геносемя, лежащее внизу.

Подстегиваемый этой мыслью, Скаранкс отступил на шаг, уклоняясь от направленного в лицо цепного меча. Совершив стремительный выпад из-под руки космодесантника, он пробороздил доспех противника ниже нагрудника перемалывающими зубьями собственного клинка. Великан отшатнулся, загонщик сорвал с груди перевязь, выдернул из нее сосуд с геносеменем и набросил ремень на голову врага. Отпрыгнув назад, собиратель желез бросил меч, выхватил лазпистолет и выстрелил, попав в одну из осколочных гранат; та детонировала, и за ней последовали остальные, скрывая космического десантника в облаке взрывов. Прижимая трофей к груди, Скаранкс подхватил цепной клинок и соскользнул по скату, чтобы подобрать две другие перевязи.

Рядом с его рукой опустился сабатон, едва не оторвав пальцы. Пытаясь уйти от врага, загонщик неловко отскочил в сторону, в спешке спотыкаясь о трупы бриганнийцев. Видя, как смотрят на него красные глаза, Скаранкс почувствовал, что прямо сейчас безмолвно принимается какое-то решение. Затем странные космодесантники все, как один, повернулись к скату, где их чемпион попался на уловку собирателя желез.

Сердце загонщика бешено заколотилось — он увидел, что великан в черной броне не погиб, даже не пострадал. Космодесантник спускался вниз, срывая с себя обгоревшие клочья перевязи. Казалось, что его доспех остался нетронутым, пламя, обвивавшее нагрудник, не потускнело, а глаза пылали ярче прежнего.

Невероятно, ведь подобный взрыв должен был расколоть траурную броню, словно яичную скорлупу. Однако же, Скаранксу пришлось поверить собственным глазам, видевшим, что чемпион цел и невредим. Даже в месте, куда пришелся удар цепного меча, не осталось и следа, хотя загонщик помнил, как зубья впивались в металл.

Чем дальше спускался великан, тем ярче пылали его глаза, и в конце концов псу Повелителя пришлось отвести взгляд. В комм-модуле раздались шипение и треск, затем зазвучала речь, и, пусть загонщик не разбирал отдельных слов, смысл послания был ясен. Остальные космодесантники повернулись к нему, и в уши Скаранкса вцепилась свирепая какофония, буйство голосов, пронизанных неизбывной мучительной болью.

— Ты боишься? — шипели они. — Боишься меня?

И загонщик понял, что так и есть. В желудке ворочался тяжелый ком ледяного страха, приковывая его к земле, остатки гордости и рвения лежали горьким пеплом на языке. Скаранкс был убийцей ангелов — и ангелы, наконец, явились покарать его за преступления. Крепче сжав сосуд с геносеменем, он подумал, что Отто и другие солдаты были правы в своих суевериях, а затем рубанул по протянувшимся к нему клубам дыма. В них беззвучно приближались к загонщику создания в доспехах, и он чувствовал тепло призрачного пламени.

Скаранкс думал только о бегстве, о том, что должен же быть выход. Подняв голову, он остановил взгляд на колоннах: если удастся подняться и выбраться наружу, то, возможно, появится шанс на спасение. Нужно только пространство для рывка. Загонщик описал дугу мечом, пытаясь отогнать подступающих призраков; если получится добраться до Повелителя, там он окажется под защитой, господин не даст своему псу издохнуть так, как остальным. Изрыгая проклятия, Скаранкс снова взмахнул клинком.

А потом он заметил просвет и воспользовался им — рванулся к окну и с разбегу выпрыгнул наружу. По пути загонщик выронил цепной меч, но не стал возвращаться. Было слышно, как оружие воет, подзывая его, словно ребенок, брошенный родителем.

За осыпавшейся стеной на собирателя желез навалился грохот, непривычно громкий после пребывания внутри руин. У армии, осаждавшей Корамонд, начались проблемы. Земля содрогалась, раздавался жалобный визг ракет и нестройный рев демонических машин. Люди и боги вопили и рычали в агонии. Скаранкс ошеломленно смотрел на открывшуюся ему картину, не в силах двинуться с места.

На мертвецов, лежащих на поле боя, накатывалась пылающая армия, перемалывая их тела до неузнаваемости. На глазах загонщика погибла сотня солдат, затем двести, триста, четыреста — целые полки сметались пылающей косой фантомов в черных доспехах, медленно и целеустремленно выступавших из разрушенного улья. Хельбрут, размахивая тяжелыми клешнями, атаковал призрачных созданий, но враги в траурной броне погребли гиганта под собой. Стальной изверг мучительно завопил, растерзанный горящими зарядами, которые прошли через его адскую броню, как сквозь пустое место.