Легион Проклятых: Онмибус - Кристиан Данн

Вокс-канал внезапно и мучительно завизжал на высокой ноте, словно просверливая череп. Вокруг мучительной боли, гвоздем всаженной в мозг, обвивалось сумбурное бормотание неясных голосов приглушенных расстоянием. Отдельные слова терялись в месиве непрерывного шума. Скаранкс похлопал ладонью по виску, пытаясь переключить частоты. Комм-модуль жужжал и пощелкивал, на каждом вокс-канале звучало одно и то же — голоса, грохочущие наподобие далекого грома, не произносящие ничего разборчивого, но в их тоне слышалось… Что? Обещание, или, быть может, предупреждение? Тряхнув головой, загонщик прогнал посторонние мысли. Ничто не имело значения, кроме приказов Повелителя.

Больше не тратя времени зря, он отрубил голову космодесантника — просто для верности — и отшвырнул её ударом ноги. Затем, с глубоким вздохом, Скаранкс принялся за работу. Цепной меч выл в его руке, вскрывая нагрудную броню. Добравшись до тела, загонщик отбросил зазубренные куски керамита и положил меч. Орудуя разделочными инструментами, он начал вынимать из черного панциря узлы подключений и удалять верхний слой кожи. Вслед за этим пришел черед моноволоконного скальпеля, который рассек твердую оболочку и обнажил мышцы.

Скаранкс слышал, как перегруппировываются бриганнийцы. От обоих отделений осталось лишь по нескольку потрепанных солдат, слишком трусливых, слишком тяжело раненых или слишком испуганных, чтобы сражаться с врагом. Командиры отрядов погибли первыми, хотя загонщик не знал, кто прикончил их — Имперский Кулак или амбициозные подчиненные. Повелитель поощрял среди смертных желание продвигаться вверх по служебной лестнице, хотя бы для увеселения самого себя и своих братьев.

В итоге вся стычка заняла, самое большее, несколько минут. Поблизости раздавалось ритмичное рявканье болтеров и жалкое повизгивание лазганов. Оторвавшись от работы, Скаранкс окинул взглядом руины, и что-то подспудно кольнуло его. Чувствуя, что за ним наблюдают, загонщик обернулся; через трещины в стене он увидел черные пятна, которые двигались и корчились, вздувались и превращались в тонкие полоски, словно размытые образы миражей. Пахло горелым мясом — сильнее, чем должно было, как будто собиратель желез только что надел шлем, вынутый из огненного гнезда. Всё новые и новые силуэты скользили в дыму вокруг него, исчезая на полушаге.

Внезапно перед Скаранксом возник череполикий шлем, с которого смотрели пронзительные глаза, напоминающие алые угли. Загонщик схватился за лазпистолет; пока он поднимал оружие, красные огни исчезли в завитке дыма. Чувствуя, как пересыхает горло, а по венам струится холод, он повел пистолетом по дуге, пытаясь отследить призрака. Былой прилив сил, вызванный боевым коктейлем, постепенно спадал. Моргая, пес Повелителя пытался прояснить зрение. Такое случалось прежде — узел наведения захватывал фантомов, и Скаранкс гонялся за уже умершими созданиями. Убрав оружие, он заметил опасливо-изучающие взгляды солдат и оставил их без внимания. Железнобокие выполнили свою задачу, а выжившие снова послужат ему, пока не будет выиграна битва и закончена жатва.

Отложив скальпель, собиратель желез выбрал клиновидный нож, подходящий для вскрытия усиленной грудной клетки и доступа к внутренним органам. Взревели осадные орудия; поблизости что-то взорвалось. Возможно, танк… но разве враг применял танки? Вновь сделав паузу, загонщик прислушался. Осторожность всегда оказывалась полезной, даже на этой стадии осады.

— Там еще больше… этих, — произнес один из солдат. Пригнувшись возле разбитого окна, он держал лазган наизготовку. По голосу Скаранкс узнал в нем того самого шутника из траншеи. Кажется, бойца звали Отто, но загонщик не был уверен. Все они выглядели одинаково: пара ярких от страха глаз на бледно-розовом, словно дождевой червь, лице. — Видно, как они бродят в тумане.

— Да, несколько, — отозвался Скаранкс и довольно присвистнул, добравшись наконец до цели охоты. Открыв один из сосудов, собиратель желез вытащил прогеноид мертвого космодесантника и опустил в цилиндр. Бриганнийцы, видевшие это, отошли подальше; даже сейчас, после всего, что они увидели и совершили под началом владык Медренгарда, подобные вещи вызывали у солдат суеверный страх. Выпотрошить ангела смерти значило согрешить в глазах Ложного Императора, а для Железнобоких его гнев оставался не менее реальным — пусть и не столь могущественным, — чем ярость богов, которым бойцы служили теперь.

Плотно закрыв сосуд, загонщик вытер окровавленные руки об одежду.

— Больше, чем несколько, — возразил Отто. — Они собираются выступать из города.

— Хорошо. Значит, я смогу расколоть больше желтых скорлупок, — произнес Скаранкс, глядя на завоеванный приз. Этот кусок хрящеватого мяса, обладавший своеобразной кровавой красотой, хранил в себе тайну ангелов, и мог превратить человека в одного из них. Загонщик задумался, каково это — носить вычурные доспехи и пробираться через океаны крови на протяжении целой вечности резни…

— Так у них броня не желтая, — сообщил Отто.

Нечто в его голосе привлекло внимание Скаранкса. Некая выразительная нотка, тут же отозвавшаяся во всех остальных, прыгала от солдата к солдату, словно цепная молния. Некоторые бриганнийцы тихо переговаривались, другие неверной походкой направились к окнам. Быстро пересчитав их — оказалось, из двух отделений уцелело пятнадцать человек — загонщик понял, что выжившие едва смогут связать боем одного Имперского Кулака, не говоря уже о большем количестве. Склонив голову и прислушавшись, он разобрал потрескивание пламени и шорох пыли, падающей с купола, по которому продолжали бить осадные орудия. До Скаранкса доносился звон разбивающихся солнечных батарей и рокот оседающего скалобетона, рев артобстрела и крики умирающих. Но характерного стука сабатонов силовой брони и рявканья болтеров не было слышно. Собиратель желез подумал о призрачных образах, возникших в узле наведения, и череполиком существе, явившемся ему.

Не понимая, что происходит, Скаранкс с цепным мечом в руке взобрался по скату обвалившейся крыши. Рассекая дым клинком, он услышал, как оружие бормочет неясное предупреждение. Туман войны так и не развеялся, прицельные метки нигде не задерживались, а замеченные прежде космодесантники пропали.

Загонщик попытался сфокусировать сенсоры шлема, чтобы пробиться через атмосферные эффекты, возникшие на поле боя. Он чувствовал что-то постороннее — так открытый нерв реагирует даже на легкое касание. При этом Скаранкс не видел ничего, кроме дыма и огня. Даже звуки стрельбы умолкли, слышалось только потрескивание пламени и скрежет оседающих строений. Вокс-канал тихо пульсировал странными шепотами, словно сотня голосов вела тихую беседу на грани слышимости.

На мгновение пепельно-пылевое облако развеялось, позволив загонщику рассмотреть идущие в атаку колонны бриганнийской пехоты. Впереди солдат двигались осадные танки и демонические машины на паучьих ногах. Наступление продолжалось без задержек, купол Корамонда сотрясался под артиллерийским обстрелом, и Скаранкс не видел признаков сопротивления, никаких намеков на контратаку через пробоину в оболочке улья — только огонь и дым. Но он ничего не слышал, как будто над развалинами возник некий пузырь, блокирующий все внешние шумы.

Снизу донесся какой-то стук. Обернувшись, загонщик увидел одного из Железнобоких, возившегося с реликварием, который прежде висел у бедра убитого космодесантника. Пока товарищи были заняты, бриганниец ковырял древнее лакированное дерево штыком и, в конце концов, сумел отодрать лицевую панель. Тут же все разговоры в воксе смолкли, воцарилась полная тишина, и даже херувимы, согнувшиеся в темных углах полуразрушенных арок, словно бы затаили дыхание.

Восприятие Скаранкса сдвинулось, исказилось. Он увидел, что дым, саваном лежавший на развалинах, уплотняется и твердеет вокруг солдата, успевшего залезть в ковчег и выдернуть наружу хранившуюся там вещь. Оказалось, что это рука скелета, сжатая в кулак; пожелтевшие кости были покрыты искусной вязью резко очерченных символов, значение которых загонщик не мог разобрать. Боец несколько секунд рассматривал объект, а затем, убедившись, что он не имеет видимой ценности, отшвырнул прочь.

Но рука не коснулась земли.

Ладонь, скрытая в черной как ночь латной перчатке, опустилась на голову мародера. Пальцы, раскрашенные в виде лишенных плоти костей, почти нежно сомкнулись на темени несчастного бриганнийца. Треснули сдавленные кости, и солдат заорал от невыносимой боли. Его товарищи развернулись или вскочили на ноги, двигаясь до смешного медленно для улучшенных чувств Скаранкса. Новые создания, облаченные в черную броню и окруженные мерцающими ореолами призрачного света, беззвучно выскальзывали из дыма — а может, они и были дымом, обретшим форму и плоть. Цепной клинок без единого звука опустился на еще одного бойца, успевшего закричать перед тем, как его рассекло надвое. Кровь и ошметки плоти заляпали остальных бриганнийцев.