Серебряная лоза - Олли Бонс

вина! — вскочил с места мальчишка. — Только это не свеча была. Умоляю, подождите, я всё покажу!

И кинулся к полке в углу, чувствуя спиной взгляды. Тяжёлые — стражников, удивлённые и испуганные — мастера и Греты.

На полке этой хвостатый хранил свои поделки, которых было пока не так и много.

— Вот, — выпалил он с колотящимся сердцем, протягивая стражнику светляка. — Я сам мастерил, а перед вашим приходом с наставником советовался. Покрутите вот эту ручку.

Незваный гость протянул было руку, но тут же отдёрнул.

— Сам покрути, — сказал он, — да отойди сперва подальше, слышишь? Вам уже, считай, нечего терять, любую дрянь можете провернуть.

И рука стражника легла на кобуру.

Мальчишка счёл за лучшее послушаться. Отступив к дальней стене, увешанной инструментами, он взялся за ручку, повернул, и внутри светляка замигал, разгораясь всё ярче, зелёный огонёк.

Затем хвостатый отпустил ручку, и огонёк быстро принялся тускнеть.

— Просто светляк, — сказал мальчишка. — Вот что вы видели.

Стражник глядел, прищурившись, и размышлял о чём-то. Двое его спутников молча стояли у двери, готовые выполнить любой приказ.

— Так вы у нас, значит, изобретатели? — наконец усмехнулся незваный гость. — Что ж, в этот раз вам повезло. Уходим, ребята.

И когда закрылась дверь и тяжёлые шаги затихли в переулке, мальчишка расплакался от напряжения, стыдясь своих слёз. Мастер Джереон и Грета были рядом, кто-то гладил его по плечу, звучали какие-то слова, но хвостатый даже не мог их расслышать.

А спустя несколько дней стражники вернулись.

— Пойдёшь с нами, — приказали они мастеру. — И твой ученик тоже.

— Куда нас ведут? — попробовал узнать старик.

— Шевелитесь давайте, и чтобы без вопросов. На месте вам всё и объяснят.

Пришлось идти, не предупредив даже Грету. В этот дневной час она находилась не дома. Обучение в школе дочь мастера уже закончила и в тот год работала помощницей в цветочной лавке. Цветы в этом городе вяли быстрее, чем успевали вырастать, и тем не менее — а может, именно поэтому — пользовались спросом у дам.

Эрма Блюмен, владелица цветочной лавки, в саду у дома выстроила несколько теплиц и вскоре разбогатела настолько, что смогла себе позволить нанять работников для сада и хорошеньких девиц — для работы в лавке. Именно там Грета сейчас и училась составлять букеты, запоминала язык цветов, согласно которому у каждого растения есть особое значение, а заодно прибиралась в конце рабочего дня и выполняла мелкие поручения.

Весна была ранней и ещё холодной. Мальчишка шагал, зябко ёжась в большой, не по размеру жилетке. Приходилось донашивать старые вещи мастера, и хотя тот не был здоровяком, на хвостатом всё болталось. Он был слишком мал и худ для своих семнадцати лет.

Их вели во дворец. Большой, грубый и громоздкий, тот возвышался на пологом холме. По рассказам отца хвостатый помнил, что прежде город здесь и заканчивался, держась будто чуть в стороне от холма. Но за последние годы всё изменилось, дома окружили холм, с одной стороны — старые, с другой — новые. Впрочем, стены так густо покрыла копоть, что старые от новых не отличить. Лишь на богатых улицах мойщики дважды в неделю проходились по каменным фасадам.

Когда мальчишка увидел дворец в первый раз, тот его разочаровал. Помнилось, конечно, из рассказов отца, что в постройке использовались металл и камень, но ведь в воображении вставали лёгкие шпили и механические чудеса. Однако же это здание, приземистое и неуклюжее, вовсе не было красивым.

— Оно и не для красоты строилось, — пояснила позже Грета. — Для защиты.

Видимо, для этой же цели вокруг дворца возвели забор — точь-в-точь как тот, что окружал город.

Двое, что вели мастера Джереона и хвостатого, кивнули охранникам у ворот. Те молча кивнули в ответ и посторонились, пропуская пришедших.

Мальчишка, прежде здесь не бывавший, глядел во все стороны, хотя и смотреть-то было особо не на что. Всё здесь вымостили камнем, не оставили ни клочка живой земли. Глазу не за что зацепиться.

Лишь перед главным входом стояла на постаменте бронзовая фигура в мундире — высокий, широкоплечий человек с хищным профилем, гордо вскинувший голову. Хвостатый уже знал, что это и есть господин Ульфгар, потому что видел такие же статуи внизу, в городе.

Внутри дворца оказалось ужасно тихо. Захлопнувшаяся дверь разом отрезала все звуки города, и мальчишка даже схватился за уши, испугавшись, что оглох.

Мастера с учеником провели наверх по лестнице, укрытой алым ковром, немного вытертым. И в начале, и в конце лестницы, и у входа парами стояли стражи из числа охраны дворца — их легко можно было узнать по светло-серой форме, по цвету почти сливающейся со стенами. Чем ниже чин, тем грязнее работа и темнее мундиры.

Гостям велели ожидать в просторной комнате с рядами книг у стен. Полки тянулись от пола до самого потолка. И кроме полок и книг, здесь не было ничего, лишь тёмно-алый ковёр на полу да одно высокое окно.

— Как думаете, зачем мы здесь? — вполголоса спросил мальчишка у наставника.

— Не болтать! — прикрикнул страж у двери. — Ждите!

Ждать пришлось недолго.

— Вы и есть мастера? — раздался низкий голос за спиной.

Двое, не отрывавшие взглядов от входа, испуганно обернулись. Мальчишка успел заметить движение целого ряда полок, встававших на место.

По алому ковру к ним приближался человек, который что-то нёс, прижимая к груди. Был он сед и плечи его согнули годы, но хвостатый сразу понял, что это и есть сам господин Ульфгар. Статуи довольно точно изображали его. Они только не могли передать редкий цвет глаз, светло-голубых, точно лёд, необычно молодых и ярких на бледном морщинистом лице.

Мастер тут же склонился в поклоне. Не распрямляя спины, покосился на мальчишку, дёрнул за рукав, и тот поспешно поклонился тоже.

— Довольно, — махнул рукой правитель. — Давайте сразу к делу. До меня давно доносились слухи, что в городе живёт одарённый мастер, а недавно мои стражи доложили, что и его ученик делает успехи. Хочу это проверить. Вот вам шкатулка, которую в детстве подарила мне мать. Она играет тридцать три мелодии, способна и на другое — вы сами разберётесь. Механизм, увы, поизносился. Я дам вам месяц, чтобы её починить. Справитесь — щедро награжу.

— Это такая честь для нас, господин Ульфгар… — забормотал мастер, бережно принимая шкатулку из рук правителя. — Сделаем всё возможное…

— Довольно, идите, — кивнул тот. — Да запомните: никому ни слова, и чтобы содержимое шкатулки не видел никто, кроме вас. Если пойдут сплетни, их источник для меня будет ясен, и награда ваша тогда окажется совершенно иной.

Мальчишке