Япония эпохи Мэйдзи - Лафкадио Хирн

ребенка всегда очень маленькая. Средняя высота таблички ихай, которая делается для взрослого мужчины, немногим более одного фута, а толщина — примерно один дюйм. На ее вершине помещается символ хоси-но-тама — мистического самоцвета; также она обычно украшается некоего рода изображением облака, а постаментом ей служит цветок лотоса. Обычно ихай покрывается черным лаком, имя усопшего — кайме — или прочие слова, сообщающие о присущих ему добродетелях, наносятся золотыми буквами — кэн-му-дзи-сё-син-дзи. Самые бедные, кто не может позволить себе столь изысканные таблички, довольствуются табличками без лакировки и позолоты; кайме иногда просто пишут черными иероглифами, но еще чаще на полоске белой бумаги, которую наклеивают на ихай рисовым клеем. Прижизненное имя может быть написано на оборотной стороне таблички. Такие таблички, само собой, накапливаются по мере смены поколений; и в некоторых домах они хранятся в огромных количествах.

В Идзумо, а быть может и во всей Японии, до сих пор существует красивый и трогательный обычай, прежде у просвещенных сословий общепринятый. Когда муж умирает, изготавливаются — в случае, если жена решает более никогда не выходить замуж, — две таблички ихай. На одной золотыми иероглифами наносится кайме покойного, на другой — кайме здравствующей вдовы, но во втором случае первый иероглиф красного цвета, а все остальные — золотого. Эти таблички затем помещаются в домашний буцудан. Две такие же таблички с таким же начертанием иероглифов, но большей величины помещаются и в приходском храме, однако перед табличкой супруги никакая чаша не ставится. Красный иероглиф означает торжественное обещание оставаться верной памяти покойного. Более того, жена утрачивает свое прижизненное имя, и в кругу всех друзей и родственников после этого к ней обращаются, используя часть ее кайме — например, Син-току-ин-сан, что является сокращением более длинного и более возвышенного посмертного имени Син-току-ин-дэн-дзёё-тэйсо-дайси[41]. Совершенно такой же обет дает мужчина после смерти супруги, к которой он был сердечно привязан, — точно так же красный иероглиф на его ихай запечатлевает клятву верности. Но вдовца никогда не зовут по его кайме, как зовут вдову.

Сёрёбунэ — соломенный кораблик с именем усопшего

Ихай маленького мальчика

Ихай мужчины

Утром в доме буддистов исполняется религиозный долг — перед табличками усопших ставят маленькую чашечку чая, приготовленного на первовскипяченной воде. При этом говорится: «О-Хотокэ-Сан-ни-о-тя-то-агэру»[42]. Кроме того, совершаются ежедневные приношения вареным рисом, в вазы алтаря ставят свежие цветы, и воскуривается фимиам (в синто он не дозволен). Ночью, а также днем во время определенных праздников, возжигаются свечи и масляная лампадка ринто, форма которой несколько отличается от лампадки синтоистского мия. Ежемесячно, в дату кончины усопшего, перед табличками накрывается маленькая трапеза, состоящая только из сёрин-рёри — вегетарианской пищи буддистов. Также, подобно тому как синтоистское семейное поклонение имеет свой особый ежегодный праздник, продолжающийся с первого по третий день нового года, буддистское поклонение предкам отмечает Боммацури — Праздник душ, — длящийся с тринадцатого по шестнадцатый день седьмого месяца. В это время буцудан всячески украшается, совершаются особые приношения пищей и цветами, и весь дом приводится в праздничный вид, чтобы достойно встретить приход призрачных гостей.

Синто, как и буддизм, имеет свои собственные ихай, но они, как правило, выполнены из самого простого материала — это обычные нелакированные дощечки, изготовленные из древесины вишни. Их средняя высота всего около восьми дюймов. Эти таблички либо помещаются в специальном алтаре, устроенном в отдельной комнате — не в той, где установлен алтарь ками, либо просто расставляются на полочке, называемой в народе митама-сан-но-тама — «полка досточтимых духов». Эта полка всегда располагается на значительной высоте в ми-тамая или сорэйся, точно так же, как в ином помещении мия ками. Иногда в синто вовсе обходятся без табличек, а имя просто пишут на деревянных частях алтаря. В синто нет кайме, и ихай несет на себе прижизненное имя покойного с добавлением слова «митама» (дух).

Ежемесячно, в день даты смерти, совершаются приношения духам рыбой, вином и иной пищей, сопровождаемые особой молитвой[43]. Митама-сан также имеют свои особые лампадки и цветочные вазы, и им также, хотя и в меньшей мере, воздаются почести ритуалами, подобными ритуалам, посвящаемым ками.

Молитвы, произносимые перед табличкой ихай и той, и другой веры, начинаются с почтительных религиозных формулировок синто или буддизма. Синтоист, хлопая в ладоши три или четыре раза[44], произносит сакраментальное Хараи-тамаи… («Очисти мою душу…») и в дальнейшем говорит лишь сердцем: «Духи высокочтимые наших далеких предков, Вы, праотцы поколений, и наших семей, и нашего рода, Вам, основателям наших домов, мы в этот день выражаем радость своей благодарности». Буддист, в зависимости от своей школы, шепчет Наму-мё-хо-рэн-гэ-кё («Слава сутре лотоса высшего закона…»), либо Наму Амида-буцу… («Преданность Амиде…»), либо какие-то иные священные слова, восхваляющие Будду. Слова, адресованные предкам, редко произносятся вслух как синтоистом, так и буддистом: они очень тихо нашептываются, а чаще произносятся про себя, лишь в глубине души.

X

С наступлением ночи в домах Идзумо лампадки богов и предков возжигаются либо доверенными слугами, либо кем-то из членов семьи. Ортодоксальные синтоистские правила требуют, чтобы лампадки заполнялись только чистым растительным маслом — томоси-абура, по традиции используется рапсовое масло. Однако среди бедных сословий наблюдается очевидная склонность заменять этот светильник старинного образца миниатюрной керосиновой лампой, что убежденные ортодоксы считают совершенно недопустимым. Даже возжигать лампадку спичкой они считают в некоторой степени еретичным, ибо спички, по их мнению, не всегда изготавливаются из чистых субстанций, а светильники ками должны возжигаться только наичистейшим огнем — тем священным природным огнем, который кроется во