Уругуру - Алексей Санаев

Через день весь наш офис муссировал слухи о моем отправлении в Африку. Евгений Смольский, компании которого я отдал лучшие годы своей жизни, сидел передо мной за своим необъятным столом и всем видом выражал искреннюю досаду по поводу того, что мой отпуск ставит под угрозу целый ряд важных коммерческих проектов компании. Я же с невинным выражением лица заверял его, что мой департамент будет работать как часы, а я буду постоянно находиться на связи.

– С лицензией в Марокко дело на мази, – энергично перечислял я. – «Трирема» заткнулась: за последнюю неделю ни одной чернушной статьи в газетах все заблокировано. Мы решили вопрос и с налоговыми, и с потребительскими службами. Все остальное легко решается в рабочем режиме, и мое присутствие здесь совсем не обязательно. Вполне могу на пару месяцев выпасть. Тем более что я буду постоянно на связи, – с отчаянным видом соврал я.

Смольский отпил из бутылки холодного чая и нервно посмотрел на часы:

– На сколько? На два месяца? Так... – Он открыл свой карманный ежедневник и зашуршал страничками. – Это у нас что будет, февраль? Алексей, ну постарайся вернуться хотя бы к февральскому заседанию Наблюдательного совета, ты же знаешь нашу ситуацию не хуже меня... Надеюсь хотя бы, что ты сделаешь там какой-нибудь хороший бизнес... Может быть, купим там местного сотового оператора, в Мали?

Узнав, однако, что как раз хорошего-то бизнеса в Стране догонов, скорее всего, сделать не удастся, мне бы в живых остаться, он покивал мне головой с видом человека, неожиданно очутившегося лицом к лицу с опаснейшим недоумком.

Примерно ту же реакцию демонстрировали в разговорах со мной мои коллеги – члены правления и непосредственные подчиненные. Довольно много времени ушло, чтобы растолковать им всю бесплодность попыток «сбрасывать мне апдейты по проектам на корпоративное мыло». А из всего рассказа о жизнедеятельности и нравах догонского племени они больше всего искренне поражались тому, что на плато Бандиагара отсутствует доступ к услугам связи стандарта GPRS.

При обсуждении моих путешествий с горячо любимыми коллегами, московскими яппи, я никогда не находил с ними общего языка. Они хорошо представляли себе отдых на Лазурном берегу с редкими выездами на распродажи аксессуаров в Монтре, Милан или Невшатель. Наизусть помнили расписание регулярных вылетов белоснежных лайнеров из Москвы в столицу Мальдивской Республики. С точностью до десяти евро знали расценки на аренду вилл на восточном берегу Сардинии, но никогда не могли найти на карте большинство тех мест, куда меня влекло в редкие недели отпуска. И с налетом отчуждения на лице выслушивали мои рассказы о ночевках в лагере бедуинов посреди Сахары или о пешем походе по туземным деревням Северного Лаоса.

На заседаниях правления неизменным успехом пользовались мои рассказы о том, что верхом на верблюде сильно укачивает, что черный носорог бегает гораздо быстрее человека (хотя по виду и не скажешь) и по какому маршруту легче всего осмотреть древние храмы Бирмы. В глубине души они довольно давно и совершенно искренне считали меня вполне состоявшимся шизофреником, что в нынешней ситуации облегчило мне работу. Как только я сообщил колегам, что собираюсь на два месяца бросить все и поехать в Мали, многие из них начали с деланым сочувствием качать головой, трясти мне руку и желать счастливого пути, сочтя за лучшее не раздражать меня дополнительными вопросами типа «что такое Мали?» и прочими в том же роде.

Пара человек, впрочем, как это выяснилось впоследствии, не расслышали тонкостей и вынесли из моего сбивчивого рассказа убеждение, что я отправляюсь не в Мали, а на Бали, прожигать жизнь на пляжах этого курортного индонезийского острова, в результате чего Смольскому пришлось пережить несколько неприятных моментов, выслушивая по этому поводу претензии моих завистливых сослуживцев. Их пыл несколько охладевал, когда им объясняли суть дела и показывали на карте мира цель моего путешествия. Но многие коллеги мне так до конца и не поверили. Они полагали, что неожиданный отпуск вызван появлением у меня молодой любовницы.

– Симпатичная? – гоготали они в ответ на мои попытки объяснить причины внезапного отъезда.

Несколько укрепило меня в моем героизме то обстоятельство, что экзальтированные секретарши в общем зале смотрели на меня увлажненным взглядом, как будто провожали в последний путь.

Надо ли говорить, что в результате всей этой шумихи я и сам почувствовал себя настоящим первопроходцем, заняв место в одном ряду с Витусом Берингом, Пьером де Бразза, Руальдом Амундсеном и Ермаком Тимофеевичем. Тем более что к моменту моего отправления моя жена сменила тактику ближнего боя: она перестала рыдать и проклинать свою жизнь, а напустила на себя вид холодной отчужденности, глядя поверх меня и передвигаясь по квартире с видом великомученицы.

Чтобы слегка приободрить супругу, я пообещал привезти ей сумку из кожи питона, не говоря уже о множестве украшений различной степени ценности. И настоящую шкуру леопарда, а не ту искусственную, которую расстелили в своей прихожей Ксения и ее несчастный муж. Я также поделился с ней своим твердым намерением купить где-нибудь большую широкополую шляпу, которая будет служить мне верой и правдой, спасая от тропических ливней, палящего солнца Сахары и злого северного ветра харматтана.

– Шляпа, – говорил я жене, – красиво оттенит мое загорелое обветренное лицо после того, конечно как оно должным образом загорит и обветрится. А после возвращения моя повидавшая мир подруга будет висеть в квартире на почетном месте, полинявшая на солнце, с дырками от пуль и следами крокодильих зубов на полях! И мои будущие дети будут день и ночь приставать ко мне с просьбами рассказать им страшную легенду про духов африканской саванны.

– Ерунда, – флегматично заметила Юля, занятая какими-то поисками в глубинах холодильника. – Не нужна тебе такая шляпа. А вот лекарств от поноса, антимоскитных репеллентов и многих других полезных вещей хорошо бы поднакупить.

Отсутствие романтики у моей жены всегда несколько коробило мою впечатлительную душу, но в данном случае я готов был признать, что она права. Для такого путешествия не подходит дорожная сумка для ношения через плечо. Следовало тщательно продумать и подготовить список вещей, необходимых в походе, потому что в Стране догонов, конечно, вряд ли можно будет рассчитывать на изобилие товаров, к которому успели привыкнуть жители Москвы.

Конечно, отправление в двухмесячную, опасную для здоровья экспедицию в сердце африканского континента требует большого количества вещей особого назначения. Я решил, что догонам дорого придется заплатить за мою жизнь, и набрал много всяких полезных аксессуаров: для выяснения тайны догонов нет смысла экономить на экипировке. Так, в моем багаже нашлось место для десятков метров прочных веревок всевозможных размеров, альпинистских крючьев и захватов, специальных горных ботинок, в которых не так уж и просто свалиться с плато, а также плотной спецодежды, защищающей от укуса змей и насекомых, которые, конечно, с нетерпением ждали встречи со мной.

Я купил большую москитную сетку, которая подействовала как пресс на остальное содержимое моих чемоданов, а также целый саквояж самых экзотических и убийственных лекарств, включая кошмарные на вкус пилюли против малярии, средства от обезвоживания, от аллергии, бинтов, пластырей и кремов от ожогов всех степеней тяжести. Юля довольно долго надоедала мне саркастическими вопросами, купил ли я длинную палку с рогатиной на конце и мешок для ловли рептилий, но я не реагировал на эти идиотские шутки.

В Центре тропических заболеваний города Москвы с большим сочувствием отнеслись к моим планам поездки в Мали и предложили сделать целый букет прививок от желтой лихорадки, гепатита А и брюшного тифа, на что я с радостью согласился, в результате чего обрел уверенность, что по крайней мере этих трех заболеваний у меня быть не может. Это здорово успокаивало меня во время блужданий по африканским дебрям, потому что недугов пришлось пренести немало. Но вот прививок от укусов зеленой мамбы, которая, как я прочитал в одной из книг об Африке, кидается на людей с дерева и «кусает наповал», в Центре не существовало.

«Впрочем, – рассуждал я, – основные проблемы в путешествии, скорее всего, будут возникать после встреч с местными жителями, а не с насекомыми или животными». Поэтому основные приготовления тех дней были связаны с подготовкой к общению с аборигенами.

Я чудом раскопал в Интернете разговорник языка бамбара, который, наряду с французским, является официальным языком Республики Мали. К моменту вылета я уже мог без труда произнести несколько базовых слов на данном наречии. Этого было достаточно для того, чтобы меня не убили в первые же несколько минут общения. Впрочем, проблема любого разговорника заключается в том, что вопрос-то задать вы сможете, а вот понять то, что слышите в ответ, – нет.