Лунное пламя - Дора Морган

Дверь тихонько открылась.

— Привет. Вы здесь?

Шаги Фреда по террасе.

Он присел рядом с ней.

— Чудесная ночь. Только посмотрите, звезд сколько.

Грейс подняла лицо к небу. Все усеяно звездами.

— Когда я была маленькой, я думала, что это бриллианты. Потом, когда я переехала сюда, верила, что колье Ребекки — тоже звезда. И если я найду, какая именно, то оно будет принадлежать мне. — Она грустно усмехнулась. — Вот какой наивной я была.

Она почувствовала на себе его взгляд.

— Все мы когда-то были наивными. Как Дженни. Бедная девочка еще верит, что мир полон чудес. Однажды она тоже узнает правду.

Его слова прозвучали цинично.

— По большому счету мир прекрасен, Фред, даже если порой на нем бывает пара жутких пятен.

— Напротив, мы окружены страданиями и злобой. — В полутьме она могла разглядеть гневный блеск его глаз. — Если нам когда-то и встречается нечто прекрасное, это не более чем счастливая случайность.

Грейс показалось, будто ее вдруг ударили.

— Почему вы все видите так мрачно?

— Удивляюсь, что у вас другое мнение, Грейс. Возьмите хоть вашу собственную ситуацию. Финансовые проблемы так давят на вас, что вы больше не смеялись с тех пор, как мы мыли собаку.

Она смущенно попыталась изобразить улыбку. Но улыбка быстро погибла.

— Видите ли, я смотрю на мои проблемы как на барьер, который нужно взять.

— Значит, вы верите, что у вас получится?

— Ну да… Честно говоря, я вообще-то волнуюсь. Ведь если за три с половиной недели у меня не появятся деньги, банк заберет дом. Мне крайне нужен кредит, а я могу получить его только в том случае, если снова буду работать у Линды. Другой работы для меня здесь нет.

Вот оно и вырвалось. Она пристыженно уставилась на свои шлепанцы.

Своими изуродованными пальцами Фред нежно провел по ее щеке и мягко произнес:

— Эй, тут нечего стыдиться.

Его глаза смотрели на нее сейчас с сочувствием. От радости ее сердце забилось быстрее.

В его взгляде беззвучно горело желание: хочу тебя поцеловать. Желание, на которое она ответила с такой же горячностью. Грейс больше не волновало, что Фред всего лишь проездом и скоро будет далеко отсюда. Она замерла в ожидании.

Он словно умел читать мысли: вдруг убрал руку и отвернулся. Потом кашлянул.

— Так что же вы предпримете?

— Я буду просить Расти и его людей работать быстрее и настойчивее, чтобы ресторан открылся вовремя. А до этого времени что-нибудь придумаю. Я продала мебель из гостиной, продам и остальную. А потом еще арендная плата. Вы мой первый постоялец.

Фред напрягся.

— Я скоро уеду. Вам нужно придумать что-то другое, если вы хотите спасти дом.

Его голос прозвучал равнодушно.

Она махнула рукой.

— Не так сложно снова сдать комнату. А я могу спать с Дженни и сдавать еще мою спальню. — По тону Грейс было слышно, что Фред ее обидел.

— А если вы не найдете постояльцев?

— Тогда я буду искать другое решение, как спасти наш дом.

— Он для вас много значит, правда?

— Все, — тихо ответила она. — Когда мы с мамой лишились дома, мы все время переезжали. Мы нигде не оставались дольше двух месяцев. Я хочу, чтобы с Дженни такого не случилось, чтобы у нее был родной дом.

Фред помолчал. Потом положил руки на ее плечи.

— Прекратите, Грейс! Я не хочу никаких привязанностей. Я иду когда хочу и куда хочу. — Он, не мигая, смотрел ей в глаза. — Ясно?

Грейс сглотнула и отвела взгляд. То есть Фред не может не покинуть ее. Она это знала. С самого начала. И все равно его слова причинили ей боль.

— Да. — Она высвободилась из его рук и встала. — Мне нужно идти в дом.

— Подождите! — Фред вскочил, схватил ее за руку и повернул себе. — Я не хотел вас обидеть!

— Уже хорошо.

Она успокаивающе погладила его по щеке.

Фред испытывал напряжение во всем теле и хотел оторваться от нее. Он простонал:

— Проклятье! — а потом перехватил ее руку и горячими губами поцеловал запястье.

— О! — шепотом выдохнула она.

Внутри запорхали бабочки.

Его губы медленно двигались по ее руке. Его поцелуи делались требовательнее, энергичнее. Жар его тела переметнулся на Грейс. Ей нужно сесть. Иначе подведут ноги.

Словно поняв это, Фред с силой притянул ее к себе.

— Я хочу тебя с самого первого взгляда. Я больше не могу терпеть!

Он склонился над ней и целовал, целовал…

Его губы были горячими, и настойчивыми, и чудесными. И Грейс хотелось быть к нему ближе, совсем близко.

Фред застонал. Его страсть проснулась окончательно.

Он целовал и целовал Грейс, и гладил ее спину, и Грейс прижималась к нему все теснее. Никогда прежде мужчина не будил в ней столько всего.

— Фред, пожалуйста… — простонала Грейс.

Он вдруг замер и оторвал свои губы от ее губ. Он дышал тяжело. Потом разжал объятия.

Она непонимающе открыла глаза.

— Что произошло?

Грейс потрогала свои горячие от его поцелуев губы.

Он страстно смотрел на нее, будто снова хотел поцеловать. Но сжал кулаки, отступил на шаг и кашлянул.

— Поздно. Тебе давно пора спать. Мне нужно уложить вещи.

— Правильно.

Ее лицо пылало.

Она напугала его своей страстью. Впрочем, эта страсть напугала и ее саму.

Господи, что же только на нее нашло? У нее нет права в него влюбляться. Он разобьет ей сердце. Чем скорее Фреда не будет здесь, тем лучше.

Она посмотрела ему в лицо.

— Я отвезу тебя завтра в мастерскую.

— Спасибо.

Это небрежно вытолкнутое слово оборвало то, что только лишь пыталось начаться.

— Приятных снов, — прошептала она.

Фред подавил стон.

— Не сегодня ночью, — пробормотал он с металлом в голосе.

В его глазах Грейс читала бесконечную страсть.

Она почувствовала, как слабеют ее колени, и судорожно вцепилась в перила террасы. Фред отвернулся и вошел в дом. Впереди ждала мучительная ночь.

10

— Почему ты не хочешь у нас остаться, Фред? — спросила Дженни.

Она сидела в машине на заднем сиденье.

Грейс искоса взглянула на Фреда. Она молчала, но на ее лице Фред мог прочитать тот же вопрос.

Из-за этих огромных теплых глаз вчера вечером он потерял над собой контроль. Он внимательно посмотрел на ее губы. Как можно устоять перед такими губами? Нужно лишь склониться к ней, притянуть к себе…

Он подумал о ее теле, которое, дыша страстью, прижималось к нему вчера, о ее жадных поцелуях. Его пульс участился.

Если бы она только знала, что ты натворил тогда, она никогда не стала бы с тобой целоваться.