Позывной "Курсант" 2 (СИ) - Барчук Павел

— Николай Панасыч, да что уж Вы так…– Бернес наоборот сделал шаг в сторону сержанта. Судя по расстроенному взгляду, ему стало жаль воспитателя. — Ну…Вашей вины нет…Да и Василий дурканул. Побегает сейчас по улицам, оголодает и вернется.

— Как он вернётся, придурок? — Зашипел из-за спины Корчагина Подкидыш. — На палочке прискачет? Мы в лесу. На своих двоих хрен доберёшься…

— Вернется…– Шипко усмехнулся. Правда, усмешка у него вышла немного кривоватая. — Реутов, за мной! На выход!

Вот тут я сильно охренел. И не только я, кстати. Пацаны переглянулись, а потом уставились на меня с такими лицами, будто ждали объяснений. Прикол в том, что я бы и сам послушал, с чего это меня Панасыч «на ковер» зовёт. А то, что мы с ним не гулять отправимся, было понятно и по тону, и по физиономии сержанта госбезопасности.

— При чем тут Реутов? — Спросил я, не двигаясь с места. Не хотелось мне никуда идти.

— Ты, Реутов, сейчас товарищу Шармазанашвили будешь вот эти вопросы задавать. И знаешь…– Шипко посмотрел на меня чуть ли не с ненавистью. — Я с огромным удовольствием погляжу, как ты станешь выкручиваться, в рот компот…

Глава 8

Я понимаю смысл поговорки про желания, которых надо бояться

— Да вы чего⁈ — Я от злости так разошелся, что даже забыл, с кем разговариваю. Ну… Не совсем, конечно, забыл. Чувство самосохранения один черт не отключилось. — В смысле, где был? С Кляч…С товарищем старшим лейтенантом государственной безопасности Клячиным был. Он же меня привез сюда. А до этого…

Я покосился на Шипко, который как и обещал, когда мы пришли в кабинет директора Школы, остался на месте. Замер прямо за мной, словно истукан, со зверской физиономией. Еще дышал так громко… Хотелось обернуться и попросить его, свалить на хрен из комнаты.

Не знаю, почему Панасыча настолько сильно плющит, но я себя в данный момент ощущал Люком Скайуокером, за спиной которого притаился Дарт Вейдер. Вот прямо дышал Панасыч точь в точь. Аж со свистом воздух из него выходил.

Нет, ну понятно, из Школы с ним уехало шесть воспитанников, а вернулось — пять. Однако, с другой стороны, Зайцев точно не имеет навигатора в голове. Даже пусть это место — секретный объект. Как Василий его найдёт? И уж тем более, как врагам объяснит, где искать? Меня сейчас выведи за пределы территории, подальше в лес и все. Буду ходит, аукать, пока не наткнусь на признаки цивилизации. Или не помру от голода и холода. Тут сейчас лес не чета тем, которые в будущем останутся в Подмосковье.

— Слушатель Реутов, ты не забывайся. — Шармазанашвили нахмурился. — Не со своей шантрапой разговариваешь.

— Да я вообще-то с головой в ладу́ вроде, чтоб забываться. Вы, можете, объясните смысл нашей беседы? После завтрака меня забрал товарищ старший лейтенант государственной безопасности Клячин. Отвез на встречу с…Черт… — Я демонстративно оглянулся через плечо на Шипко. — Не знаю, можно ли говорить это при посторонних?

После слова «посторонние» Дарт Вейдер-Панасыч вообще перестал издавать звуки. Видимо, его сильно расстроило подобное сравнение. Либо ранило мое недоверие. Либо… Короче, вариантов много.

Хоть бы «кондратий» не хватил Шипко. Неплохой он мужик. А кем заменят, если что, неизвестно.

— Да, я понял, где ты был. Меня предупреждали, само собой. — Спокойно ответил директор школы.

Он, кстати, в отличие от Панасыча выглядел слишком бесстрастным. Возмутительно флегматичным. Если куратора нашей группы плющило и колбасило, то капитан госбезопасности наоборот, пугал своим равнодушием.

Как ни крути, ему тоже есть, за что волноваться. Начальство по головке точно не погладит. И тут дело не в том, кто пропал, а в самом факте пропажи.

Корчагин был прав. Школа — секретный объект. А у семи нянек дитя сбежало. Или в воздухе испарилось. Не знаю, что лучше. В свете обстоятельств, если бы это дитя без глаза осталось, как в поговорке, ито перспектива бы светила более радостная.

— Значит, все время ты провёл с этим человеком? — Продолжал свой допрос Шармазанашвили.

Я хотел, было, сначала ответить утвердительно, а потом подумал — да конечно! Откуда я знаю, об одном ли мы человеке говорим?

— Ну…если обсуждаемая нами личность тот, о ком я думаю…

— Речь о товарище Бекетове. — Оборвал мои невразумительные мычания директор Школы.

— А-а-а-а-а…то есть это не секрет? Тогда, да. С ним и был. — Я на всякий случай даже кивнул три раза.

Вообще, если честно, сильного волнения не было. Я не знаю, что за тупой допрос с пристрастием, однако, в любом случае, мое местонахождение легко проверить. Думаю, если капитан так свободно раскидывается фамилиями при Шипко, Бекетов тоже из нашей встречи тайну делать не будет. Он ведь как-то объяснил свою заинтересованность Шармазанашвили. Наверное…

Единственное, что меня напрягало — отсутствие понимания. Почему именно я? А когда мне что-то непонятно, начинаю злиться. Вот прямо как сейчас.

Ну, и ещё, конечно, упорно свербила мысль — где ты, Вася, сука, есть-то? Вот что за человек? Все делает через жопу и будто назло. Гнида самая настоящая. Пропал он, а мозг имеют мне.

— Да, все время провел с Игорем Ивановичем. — Подтвердил я.

Естественно, по имени и отчеству назвал его специально. Чтоб было понятно, имею право. И конечно же, право мною было получено от предмета нашего разговора. Это на тот случай, чтоб всякие капитаны госбезопасности не забывали про старших майоров.

— С товарищем Бекетовым. — Сделал акцент директор и посмотрел на меня многозначительно. Мол, не охренел ли ты, пацан?

— Ага. С ним. А потом меня забрал товарищ старший лейтенант государственной безопасности Клячин и привез сюда, на место, так сказать, дислокации. Все. Ни шага влево, ни шага вправо. Все на виду. Один вообще не оставался ни на секунду. Да вы сами спросите!

— Спросим. — Согласился Шармазанашвили. — Как только выпадет возможность.

Я мысленно чертыхнулся. Вот что-то, а коммуникации в 1938 году, конечно, ни к черту. До самых примитивных мобильников ещё, как до Пекина в неприличной позе.

— Не знаю, в чем дело, товарищ капитан государственной безопасности, но Вы же понимаете, я бы не стал придумывать себе подобное…

Хотел сказать «алиби», но осекся. Хрен его знает, в ходу ли тут это слово. А то ляпну что-нибудь из очень далекого и еще непродуманного.

— Я бы не стал прикрываться именем товарища Бекетова. Зачем мне это? Я абсолютно чист.

— Неужели?

Директор школы, который, кстати, стоял напротив меня, поднял брови. Обе. Учитывая, насколько они у него кустистые, по-кавказски выразительные, сложно было понять, что он этим жестом выражает. Удивление или растерянность.

— А вот имеется информация, будто вы с Зайцевым сильно не ладили…Вроде бы ты ему угрожал даже. Ножом.

Я от такой наглости просто обалдел.

— Угрожал⁈ Ножом⁈ Ну, вообще-то он…

От злости меня начало колбасить еще сильнее. Слегка перестал себя контролировать. Чуть не ляпнул, что это Заяц мне заточкой в горло тыкал.

— Что он? — Оживился капитан госбезопасности.

— Он мне лучший друг. — Заявил я, уставившись прямо в глаза директора. — Мы с ним в одной коммуне были. Давно, правда, но в памяти отложилось. Когда встретились здесь, не знали куда от счастья деваться. Он, главное, как заорёт:

— Алеша, ты ли это⁈

А я ему в ответ:

— Василий, радость то какая!

И давай между березок бегать. Он кричит — Алеша… Я кричу — Софья…

— Прекратить юродствовать! — Хрипло задышал снова за моей спиной Шипко. — Какая на хер Софья⁈ Ты что, Реутов, издеваться вздумал⁈ Издеваться⁈

— Ох, простите… Это мне история одна вспомнилась… Попутал. — Я изобразил на лице задумчивость. — Да… Точно попутал. Там вообще из другой оперы. Там про гардемаринов… А мы будущие разведчики… Так вот, товарищ капитан государственной безопасности, мы врагами с Зайцевым не были. Могу в этом поклясться.

— Да знаешь куда засунь свою клятву… — Судя по приблизившимся хрипам, Шипко сделал шаг ко мне.