КАРОЛИНЕЦ - Рафаэль Сабатини

Кулак капитана Мендвилла обрушился на красное дерево с такой силой, что бокалы и серебро на столе задребезжали; он привстал в кресле, потеряв самообладание.

– Дик Уильямс! – вскричал он и простонал: – Боже мой!

Мистер Лэтимер поклонился с сардонической усмешкой:

– Ваш покорный слуга, капитан Мендвилл. Я разделяю ваши чувства.

Мендвилл ничего не ответил. Его мысли мгновенно перенеслись к событиям сегодняшнего утра. Он попытался сообразить, как много сведений разнюхал этот дерзкий шпион, который полностью одурачил их с губернатором при помощи Чини, чья необъяснимая измена теперь тоже стала очевидной.

Сэр Эндрю, слишком поглощенный собственными чувствами, чтобы обратить должное внимание на этот непонятный обмен репликами, яростно взорвался:

– Мой Бог! И у тебя хватило наглости показаться нам на глаза? Теперь, когда с тебя сорвана личина и мы знаем, кто ты таков?

– Сэр, вы не знаете обо мне ничего такого, чего я мог бы стыдиться.

– Потому что у тебя нет стыда! – задохнулся сэр Эндрю и нетерпеливо сбросил с плеча трепещущую ладонь Миртль.

Лэтимер глядел на него с грустью.

– Сэр Эндрю, – подчеркнуто мягко начал он, – разве между нами непременно должна идти война, если мы по-разному смотрим на вопросы политики и правосудия? Во всем мире нет человека, которого я уважал бы больше, чем вас…

– Избавьте меня от этого, – оборвал баронет. – Когда я встречу более неблагодарного предателя, я, может быть, возненавижу его сильнее. Но вряд ли такой отыщется.

Бледность Лэтимера усилилась, под его глазами обозначились тени.

– Чем же я неблагодарный? – спросил он тихо.

– Вам еще требуется объяснять? Мог ли любой отец сделать для вас больше, чем сделал я? Годами, пока вы были мальчиком, пока учились в Англии, я управлял вашими имениями, присматривал за ними, подчас в ущерб своему собственному. Ваш отец оставил вас состоятельным человеком, но моими усилиями ваше состояние утроилось, и теперь вы богатейший человек в Каролине, а может быть, и во всей Америке. И это приумноженное мной состояние вы транжирите, стараясь разрушить все, что мне дорого и свято, и намереваясь уничтожить алтари, которым я поклоняюсь.

– А если я сумею доказать, что это алтари ложных богов?

– Ложных богов?! Вы мне омерзительны!..

– Сэр Эндрю! – Лэтимер умоляюще протянул руки, – дайте мне возможность оправдаться.

– Оправдаться! Какие могут быть оправдания тому, что вы творите и что уже натворили?

Он не добавил бы к этому ничего, но на помощь Лэтимеру пришла Миртль:

– Папа, ведь нужно только выслушать. – Ее просьба возникла из глубоко затаенного в сердце желания: она надеялась найти в его словах что-нибудь такое, что могло бы смягчить приговор, вынесенный в ее письме и не достигший своей настоящей цели – вернуть Гарри с неправедной стези.

Мендвилл, мысленно проклиная болтливость и доверчивость губернатора, совершенно растерялся и не знал, как теперь себя вести. Ему теперь необходимо было заботиться о соблюдении своих же взаимоисключающих интересов, и он молча выжидал – словно игрок, который не может решить, какую выбрать тактику.

– Сэр Эндрю, – начал Лэтимер, – вы живете в богатой, беззаботной провинции, еще по-настоящему не ощутившей тяжелую руку короля, и не имеете представления о том, что происходит на Севере.

Однако сэр Эндрю не собирался вступать в политический диспут.

– Не могу? – И он закашлялся язвительным смехом. – Я не могу! Предательство – вот что происходит на Севере! И вы приложили к этому руку, замышляя против своего короля Бог весть какие козни.

– В ваших словах мало правды, – возразил Лэтимер.

– Вы полагаете, нам не было доложено?

– Доложено… – Лэтимер обратил проницательный взгляд на капитана Мендвилла и чуть поклонился ему, – похоже, я становлюсь важной птицей, если имею честь быть предметом ваших докладов, сэр.

– Мне, как конюшему его светлости губернатора, вменены определенные обязанности. – Мендвилл пожал плечами. – Возможно, мистер Лэтимер, вы не принимаете этого в расчет.

– Помилуйте, сэр! – Свойственная Лэтимеру сдержанная ирония, за которой при желании можно было углядеть скрытую издевку, уже начинала раздражать капитана. – Утром я удовлетворил свое любопытство касательно круга ваших обязанностей. – Капитан невольно покраснел. – Но ваши доклады – или, по меньшей мере, выводы из них – не вполне точны. У меня даже сложилось впечатление, что верные умозаключения не входят в обязанности чиновников.

Он опять обратился к сэру Эндрю, который с трудом себя сдерживал и только наполовину понимал происходящее между Лэтимером и конюшим.

– Возможно, я и строил козни, но никак не против короля. Я не отношу себя к экстремистам, требующим немедленной независимости. Напротив, я из тех, кто пытается, вопреки всем провокациям, сохранить мир и поддержать конституционализм против попыток ввергнуть провинцию в пучину насилия.

Баронет ограничился насмешкой:

– Так это заботясь о мире, вы организовали налет на арсенал?

Лэтимер снова метнул взгляд на Мендвилла.

– Ваши доклады были очень подробными, капитан Мендвилл.

На сей раз капитан ответил колкостью на колкость:

– Видите ли, мистер Лэтимер, изредка и чиновники способны на умозаключения.

Но Лэтимер осадил его репликой:

– Это не умозаключение, капитан, это всего лишь информация. То, за чем я приходил и что получил сегодня утром. А до остального, – и, не давая капитану времени на ответ, он вновь повернулся к сэру Эндрю, – мы хотим избежать у нас того, что случилось в Бостоне, когда британские войска расстреливали британских подданных. Si vis pacem, para bellum note 14 – мудрое изречение. Нам не оставили другого выбора, когда Англия или, вернее, английский король и его слишком угодливый кабинет министров начали угрожать британской колонии, как вражеской стране. Мы готовимся к войне, дабы избежать ее. Какими доводами убедить министров принять наши петиции, рассмотреть наши жалобы и устранить несправедливость вместо того, чтобы посредством грубой силы принуждать нас повиноваться?

– Бог мой! Вы – сумасшедший! Точно, сумасшедший!

Капитан Мендвилл вмешался вкрадчиво:

– Разве не сам Бостон своею непокорностью навлек на себя беды?

– Да! Что вы ответите на это? – требовательно подхватил сэр Эндрю.

– Непокорность? – слегка пожал плечами мистер Лэтимер. – Чему же Бостон должен был покориться? Покорность свободных людей исполнительной власти есть не что иное, как подчинение законам, которые они сами для себя вырабатывают.

– Вы цитируете доктора Франклина, надо полагать, – сказал капитан, подозревая подвох.