Ошибка в объекте - Анатолий Безуглов

— Хорошо. Я тут же сообщу вам, чья бутылка была с ядом, Ларисы или Льва Митрофановича.

— Будем надеяться, что отравлена майская, — невесело улыбнулась Карапетян. — А то меня разорвут на куски… Опять проверять тысячи и тысячи бутылок в десятках магазинах! А сколько разошлось по покупателям!..

Вернувшись в Южноморск, Агеев заглянул ко мне и рассказал о ходе следствия. Я попросил его зайти снова после того, как он встретится с Лещенко. Что Агеев и сделал.

Когда он появился в моем кабинете, по его задумчивому, растерянному виду я понял: что-то произошло.

— Новая загадка, — ответил Виктор Сергеевич на мой вопросительный взгляд.

— Обе бутылки с горилкой — из одной партии. Из июньской.

— Это точно? — спросил я.

— Абсолютно! Я уже связался с Карапетян. Она — с магазином и базой. Проверили накладные… Лещенко не мог купить июньскую горилку!

— Может, он что-то напутал?

— Да нет. Дело было так. В двенадцать у него начался обеденный перерыв. Он сбегал домой, накормил дочь. Затем по пути на работу зашел в магазин. Купил горилку. Его показания подтверждаются показаниями продавщицы…

— Да, здесь ошибки быть не может, — согласился я. — Куда он дел бутылку после покупки?

— Взял с собой на работу. Возвращаться домой было некогда. Нес он её в авоське, завернув в газету. На заводе положил в холодильник на своем рабочем месте. В четыре часа Лещенко покинул завод, прихватив горилку с собой. Дома тоже поставил в холодильник… А на следующий день положил уже в чемодан…

— Вы проследили путь второй бутылки, которую купила Лариса?

— Она говорит, что купила горилку, идя с работы. Никуда больше на заходила.

— Значит, обе бутылки попали к Лещенко домой почти одновременно.

— Верно. Но одна — Левина — три часа находилась на заводе… Вот тут с ней, видимо, и произошла непонятная метаморфоза. Из майской она превратилась в июньскую…

— А почему именно на заводе? Дома она пролежала почти сутки… У них никто не был в это время? Может, друзья, знакомые заходили?

— Лев Митрофанович говорит, что никого не было. Правда, он отлучался утром в субботу. Прощался с братом… Вот такая закавыка, Захар Петрович.

— А может, как раз не загадка, а разгадка? — заметил я. — Но почему вы только сейчас докопались, что бутылка не та?

Агеев сокрушенно развел руками.

— Мне и в голову не пришло, что дата выпуска может иметь такое значение!

— И все же ещё раз проверьте в Шостке. Не исключено, что на заводе произошла путаница с этикетками… Помню, когда я ещё работал в Зорянске, наша местная газета вышла с датой… на год вперед. Обыкновенная опечатка. А ведь оттиск читали корректор, выпускающий и редактор. И проворонили…

— Проверю, — уныло кивнул следователь.

— Ну а как насчет того, что Майя дочь Лебедева? Лещенко знает?

— Насколько я понял, даже не догадывается. Я, естественно, намекать не стал. Ему лучше оставаться в неведении…

Словоохотливая продавщица винного магазина Ванда в беседе с Карапетян назвала ей несколько человек, кто в ту пятницу покупал до перерыва горилку с перцем. Эти люди жили неподалеку, и Ванда хорошо знала их.

Кармия Тиграновна отправилась на поиски. Конечно, времени прошло порядочно. Кто уже успел сдать пустую стеклотару из-под горилки (хоть бутылки были и нестандартные, но их принимали в специальном пункте), а кто просто выбросил порожнюю бутылку. Но в одном месте инспектору повезло. Покупательница, дряхлая старушка, брала горилку к своему дню ангела. В гостях у неё были две такие же старухи. Осилить такое количество — пол-литра — они не смогли. Остаток горилки стоял в своей таре, дожидаясь следующего торжественного случая.

На бутылке именинницы была этикетка, на которой указывалось, что горилка выпущена в мае.

— Ошибки, скорее всего, нет, — констатировал Агеев. — Лещенко тоже купил майскую… Можно сделать предположение, что бутылку подменили…

— А вот где? — сказала Карапетян.

— Дома или на работе, — ответил следователь. — Главное, кто? Что ж, Кармия Тиграновна, вы, кажется, уже участвовали в обследовании на комбинате, где работает Лещенко, в качестве психолога, — пошутил Агеев. — Теперь поработайте там как инспектор угрозыска…

Карапетян провела на комбинате весь день. Говорила с сослуживцами Лещенко, навела кое-какие справки.

— Помещение, где находится рабочее место Льва Митрофановича, небольшая лаборатория, заставлена столами со всякими приборами… Масса ящиков. Вход свободный. Я обратила внимание, что комната часто пустует. Можно зайти и выйти никем не замеченным. В ту пятницу туда заходил паренек, которого Лещенко выжил. Помните? Этого парня понизили в должности и, естественно, в зарплате.

— Помню. Кажется, его фамилию Афонин?

— Афонников, — поправила инспектор следователя. — Евгений Афонников. Он открыто ненавидел Лещенко. Не раз грозился при всех, что не успокоится, пока не отомстит Льву Митрофановичу.

— Вы полагаете, что из-за понижения в должности этот Афонников мог пойти на убийство? — спросил Виктор Сергеевич. — Что-то не верится…

— Больной. Психически. Состоит на учете. Мания преследования… Его даже побаиваются, говорят: Афонникову все нипочем. Что бы ни натворил, к ответственности привлекать не станут. Справка…

— А мог ли этот псих знать, что в холодильнике лежит горилка? И что её положил именно Лещенко, а не кто-то другой?

— Понимаете, какая штука, Виктор Сергеевич, — пояснила Карапетян, — за пользование холодильником отвечает жена Афонникова. Там хранятся кое-какие препараты…

— Жена Афонникова сидит в той же комнате, что и Лещенко? — уточнил Агеев.

— Ну да! У неё тоже натянутые отношения со Львом Митрофановичем. Это понятно — из-за мужа. Так вот, когда Лещенко положил бутылку в холодильник, она подняла скандал: мол, в холодильник кладут посторонние вещи, да ещё спиртное. Хотела, якобы, пойти к начальству и доложить. Но её пристыдили. А один из сослуживцев как будто бы сказал Льву Митрофановичу: не спорь, дескать, с ней, давай свою бутылку ко мне в стол… То ли Афонниковой стало стыдно, то ли ещё что, но она согласилась, чтобы горилка о побыла в холодильнике…

— Вон какая буря, — усмехнулся следователь.

— В каждом коллективе свои страсти… Главное, Евгений Афонников мог знать, что в холодильнике лежит горилка Лещенко, ну и воспользоваться. Подменить бутылку. На отравленную…

— Холодильник запирается за замок?

— Нет. Обыкновенная «Ока». С магнитной прокладкой.

— Надо сегодня же допросить Афонникова, — сказал Агеев.

— Он в совхозе. Послали на прополку.

— А если подъехать туда?

— Через пару дней он должен вернуться. Я думаю, лучше повременить. Если парень ни при чем, могут пойти разговоры. А он и так мнительный.

— Что ж, подождем, — согласился следователь. — Значит, одна из версий есть: горилку подменили на комбинате. Ну а дома у Лещенко? Ведь не надо забывать, что бутылка находилась там почти сутки… Допустим, её подменили в квартире Льва Митрофановича. Кто мог это сделать? И когда?

— Во-первых, Лариса, — загнула палец Кармия Тиграновна. — Во-вторых, Лебедев. У него есть ключ от квартиры. Помните, Лев Митрофанович говорил, что утром в субботу уходил к брату?..

— Ну и ещё одна версия, — добавил Агеев. — Это сделали совместно Лариса и Лебедев. Я до сих пор не исключаю, что между ними был сговор с целью убить Льва Митрофановича… Что ж, придется допросить тренера… Насчет Афонникова… Надо связаться с участковым инспектором, пусть приглядывает за ним. А то, чего доброго, сбежит. Потом ищи ветра в поле…

Допрос Лебедева следователь начал с того, что поинтересовался: где находился тренер в пятницу, накануне отъезда Лещенко в санаторий, и в субботу.

— Я знаю, что вас интересует, — спокойно ответил Лебедев. — Мне Лариса Клементьевна рассказала об этой ужасной истории в Южноморске… Могу облегчить вам работу. У меня стопроцентное алиби.

— Вот как? — с любопытством посмотрел на тренера Агеев.

— Разрешите? — Лебедев потянулся за авторучкой, лежащей перед следователем.

— Пожалуйста, — ответил Виктор Сергеевич, подавая авторучку и лист бумаги.

— Насколько мне известно, в одной из бутылок с горилкой, которую Лев Митрофанович взял с собой, был подмешан яд. Я этого сделать не мог вот почему… Лева купил горилку в пятницу около часу дня. Так? — Лебедев быстро написал: Лева — 13 час. Глянул на Агеева. Тот не отреагировал. — Дальше, — продолжил тренер. — Лариса купила горилку в шестнадцать часов. — Он черкнул на бумаге: Лариса — 16 час. — Я же в ту пятницу в двенадцать часов сел на загородный автобус… В Шостке меня не было до воскресенья.

Лебедев написал цифру 12, обвел кружком и поставил рядом восклицательный знак.