Озарение Нострадамуса - Александр Казанцев

Сотни карет, сопровождаемых вооруженными всадниками, вздымали пыль на французских дорогах, въезжали в города, вызывая там вынужденное ликование и ужас от необходимости содержать всю эту знатную саранчу.

Произошло это в самом начале царствования виновника будущих злодеяний, малолетнего пока Карла IX, руководимого регентшей, его матерью Екатериной Медичи. Под видом знакомства со всей страной и «ее нуждами», а на самом деле желая поправить свои расстроенные финансы и пожить за чужой счет, предпринято было невиданное дотоле кочевье всего королевского двора в составе свыше восьмисот человек, которые перемещались по Франции, переезжали из города в город, требуя торжеств и празднеств, обходившихся горожанам в копеечку.

И эта разорительная «туча саранчи» перелетала с места на место, отметив своим разорительным посещением Лион и Тулузу, Реймс и Экс, Марсель и Тулон.

Но совершенно неожиданно блистательная туча эта решила осесть в ничем не примечательном маленьком и уютном городке Салоне, где доживал свой век великий провидец Нострадамус.

Обеспокоенные отцы города, узнав о выпавшей на их долю тяжкой чести, сбивались с ног в приготовлениях к предстоящему визиту вельможных полчищ во главе с венценосной парой, не жалея на это средств, добываемых дополнительными податями со всех жителей города, на деле познающих королевское величие и свою верноподданность.

Когда в мэрии перед заседавшим там советом именитых граждан встал вопрос, кому выступить с приветственной речью перед королем и регентшей Екатериной Медичи, возник спор. На это претендовал тучный и надменный богач, почтенный Пьер Бенуа, разбогатевший на оптовой торговле зерном, доставлявшимся в разоренные гражданской войной местности. Но тут вспомнили о прославленном докторе Нострадамусе, которого лично знали король и его мать-королева.

Пьер Бенуа вынужден был уступить, и отцам города было поручено посетить доктора Нострадамуса, чтобы сообщить ему о его почетной обязанности.

Делегация в составе первого консула господина Мишеля Рено, нотариуса Жозефа Роша, кстати сказать, недавно бывшего у Нострадамуса, чтобы заверить его завещание, сборщика податей, всеми не любимого господина Филиппа Гранде и прибывшего из столицы провинции Прованс второго консула города Экса, изнемогавшего сейчас от пребывания там королевского двора, отправилась к почтенному мэтру.

Их встретила озабоченная супруга мэтра Анна Понс Жене-велль, встревоженная прибытием делегации, потому что ей в отличие от неожиданных гостей был известен считавшийся многими «несносным» характер мужа, отличавшийся не только добротой и заботой о больных и неимущих, но и «неоправданной» заносчивостью, к тому же еще и вспыльчивостью. Недаром его коллеги по врачеванию не могли ему простить его высмеивание их неизменных методов лечения с кровопусканием и клистирными трубками.

Нострадамус принял гостей, полулежа в мягком кресле и страдая от очередного приступа подагры, которая так мучила его в последние годы жизни.

Первый консул господин Мишель Рено сообщил полубольному мэтру, что он удостоен чести встречать ожидаемую в городе со дня на день венценосную пару с торжественной приветственной речью, текст которой совет именитых горожан доверил составить самому Нострадамусу. Почтенный мэтр встрепенулся, выпрямившись в кресле, и, покрывшись красными пятнами на лице, гневно произнес:

— Вы пришли сообщить мне, что наш город почтен высочайшим вниманием короля и королевы-матери? А знаете ли вы, что вызванный в 1556 году «означенный Нострадамус» получил из щедрой королевской руки гонорар, которого не хватило на обратный путь из Парижа до Салона?

— Нет, мы этого не знали, — смущенно произнес первый консул, — но, как нам кажется, при королевском дворе вы пользовались неизменным авторитетом, и мы нижайше просим вас не отказываться от предложенной чести.

— Предложите эту честь кому угодно, хоть любому бездомному, что побирается на кладбище, но избавьте меня от таких забот, памятуя о моем пошатнувшемся здоровье.

Тогда в разговор вступил еще один гость, второй консул города Экса:

— Ваш город почтен высочайшим вниманием, несомненно, благодаря его благодатному климату, тишине и уюту, ему характерному, что не может не вызвать у вас чувства гордости. — И он вежливо раскланялся, как заправский царедворец.

— Чувство гордости, о котором вы упомянули, почтенный консул Экса, и не позволяет мне принять предложение и выступить с торжественной и, конечно, по традиции, бессодержательной речью перед королевскими особами, тем более что мне известны некоторые события, в которых примут участие августейшие наши гости.

Озадаченные посланники переглянулись. Слава Нострадамуса как предсказателя была известна, но что он имеет сейчас в виду?

Все дальнейшие попытки склонить мэтра к изменению своего отношения к предстоящей встрече королевского двора остались безрезультатными. Поистине правы те, кто называл характер мэтра «несносным».

Разочарованные посланцы удалились.

Еще на пути к мэрии отцами города было принято решение поручить выступление с торжественным приветствием нотариусу Жозефу Роша, который единственный из посетивших Нострадамуса не уговаривал его, зная непреклонность мэтра, которую иные готовы были счесть за заносчивость.

Ему, нотариусу Роша, и привелось произносить верноподданническое приветствие в здании мэрии.

Но перед этим весь город высыпал на улицу, по которой с шумом катились одна за другой сотни карет, не уместившиеся потом даже на площади перед мэрией, заехав на соседние улицы.

Всадники привязывали за отсутствием коновязей своих лошадей к каретам, которые сопровождали.

Король Карл IX, высокий, бледный, болезненный юноша, не стесняясь, опирался на руку властной матери, которая при въезде в город высовывалась из окна золоченой кареты, возглавлявшей нашествие, и удовлетворенно сверкала черными, навыкате, глазами, слыша положенные крики «Виват!», гремевшие на зеленых улицах городка.

В зале мэрии, выслушав раболепное приветствие нотариуса, король раздраженно спросил, оглядывая всех, кто его окружал:

— А где же мэтр Нострадамус?

Отцы города развели руками и оправдывались недомоганием почтенного доктора.

Король капризно заявил, что недомогание не может служить оправданием отсутствия мэтра при приезде короля.

Екатерина Медичи гневно заметила отцам города, что им следовало бы сделать то, что сейчас сделает она, приказав всегда сопровождающему ее графу Спада немедленно поехать в королевской карете и привезти сюда недомогающего доктора Нострадамуса.

Граф Спада раскланялся пред Екатериной Медичи, перечить которой было по меньшей мере опасно, а он дорожил дарованным ему замком, где он принимал когда-то Нострадамуса, испытывая правильность его предсказаний.

И сейчас же золотая карета помчалась по зеленым улочкам, остановившись перед домом Нострадамуса, в дверь которого привыкли стучать пациенты и все те, кто хотел получить одобрение начатым делам.

Нострадамус узнал постаревшего, но по-прежнему блистательного графа и спросил:

— Как поживает ваш повар, граф, который не угодил вам когда-то своим рагу из кролика?

Граф Спада рассмеялся:

— О что вы, мэтр! Мой повар мог бы служить и при королевском дворе. Я дорожу им, как и тем случаем, когда был посрамлен вами в своей попытке уличить вас в ошибке предсказания. Но сейчас я к вам приехал в посланной за вами карете ради свидания вашего с королем и его регентшей, всесильной и премудрой королевой Екатериной Медичи, в памяти которой запечатлелась беседа с вами об оккультных науках, астрологии и медицине. От продолжения такой беседы вы, несомненно, не откажетесь, ибо отказ подобен был бы чуме, от которой вы предохранили меня, а мне хочется уберечь вас.

— Ну что ж! Если против чумы действовала моя сыворотка, то против той чумы, которую вы подразумеваете, подействует моя готовность побеседовать со столь высокими собеседниками, тем более что я не забыл переданного мне предупреждения.

Граф Спада был обрадован не меньше, чем при удачной проверке способностей прорицателя на примере рагу из кролика.

Через некоторое время золотая карета остановилась вновь у мэрии, граф Спада помог выбраться из нее хромающему Нострадамусу и, взяв его под руку, повел в зал, где мэтра приняли король и королева-мать.

— Как я рад увидеть вас! — воскликнул Карл IX. — Столько слышал о ваших необыкновенных способностях. Думаю, вам будет что рассказать мне. Я ужасно люблю необыкновенное.

— А со мной продолжите беседу об оккультных науках, — добавила Екатерина Медичи. — Возможно, их значение возрастет сейчас для королевской семьи. Мы все помним печальное событие, которое вы предсказали за четыре года! Ах, почему Генрих не прислушался к вашим словам!

Король Генрих II был прежде всего бесстрашным рыцарем и не мог в ущерб своей чести поступиться чем-либо из-за моего предупреждения, — с поклоном ответил Нострадамус.