НеМир - Ирина Гоба

Проходит еще минут десять, и мой муж тихо спрашивает, готова ли я покинуть пир. Сразу после моего кивка, он встает, следом поднимаются на ноги все присутствующие. И, выждав крик «Аве Прим», мы выходим из-за стола по направлению к носилкам.

Принесли нас к фасаду большого, но обыкновенного (без изысков и определенного стиля) трехэтажного дома. Створки дверей распахнуты настежь. По бокам от них стоят два здоровых молодца в форме (судя по расцветке — военной). Рэд прошагал мимо них, лишь на секунду остановившись в проходе, и даже не оглянулся, иду ли я следом. Мы заходим в огромный светлый холл. У противоположной от входа стены — большая деревянная лестница. По ней мы поднимаемся на второй этаж, и поворачиваем направо по коридору. Коридор заканчивается одной-единственной дверью.

Рэд открывает ее, и останавливается, пропуская меня вперед. Ага, значит наедине мы, все-таки, леди и джентльмен. Лады…

Я захожу в просторную спальню (большая кровать не оставляет сомнений по поводу назначения этой комнаты), подхожу к закрытому серыми шторами «во всю стену» окну, и поворачиваюсь к нему спиной, чтобы хорошенько осмотреться вокруг.

Помимо огромного «под потолок» глухого шкафа и кровати, других предметов мебели здесь нет. Зато есть большой камин.

Пол покрыт длинноворсным, абсолютно белым ковром.

Я слегка нахмурилось, обратив внимание на черно-красное постельное белье (фу, какая пошлость).

Рэд уловил это и пробормотал:

— Завтра тебе принесут белье других расцветок — выберешь на свой вкус сама.

Не считая входной из коридора двери, я вижу еще две.

Рэд открывает одну из них, и я определяю, что за ней находится ванная комната.

Пока мой новоиспеченный супруг находится там, я не двигаюсь с места.

Рассматривая обшитый деревянными панелями потолок, находящийся метрах в четырех (не меньше) от пола, улыбаюсь, некстати пришедшей мне в голову, мысли о том, как сложно менять на такой высоте лампочки в шикарной кованой, со стеклянными висюльками, люстре.

Губы возвращаются в холодную полоску, как только Рэд выходит из ванной и начинает медленно приближаться ко мне. С каждым его шагом, моя поза становится все более застывшей, а пульс — все более ускоряющимся.

Рэд подходит почти вплотную и слегка качает головой:

— Бэмби, у тебя губы от страха посинели — перестань, пожалуйста, так напрягаться. Ты уже ясно дала мне понять, что спать мы вместе не будем. Ты же не думаешь, что я сделаю тебе что-то против твоей воли?

Я отрицательно машу головой, и он мягко поглаживает своим пальцем мои губы:

— Постарайся, пожалуйста, больше не доводить свои губы до посинения, — убирает руку от моего лица, и ухмыляется какой-то своей мысли, — потому что в нормальном состоянии у них изумительный розовый цвет.

Рэд слегка разворачивается, чтобы указать на другую (не ванной) дверь, и поясняет:

— Там — еще одна комната, в ней я буду спать. Если тебе будет что-нибудь нужно, зови меня сразу, — поймал мой взгляд, прежде чем продолжить, — Все необходимое из одежды ты найдешь в шкафу.

Потом наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, и сообщает:

— Я приготовил тебе ванну.

После этих слов Рэд отходит от меня к двери, ведущей к нему в комнату, но возле нее оборачивается:

— Прости, совсем забыл. Ты же ничего не ела… Может распорядиться насчет ужина?

Я жестом показала «спасибо, нет», и Рэд выходит, пожелав мне спокойной ночи.

Глава 7

Она

Она — самая красивая…

У нее идеальная гладкая нежная кожа …

Когда она улыбается, у нее на щечках появляются милые ямочки…

Когда она сосредотачивается на чем-то, у нее между бровками пролегает морщинка…

Взгляд моих любимых глаз заставляет меня забыть обо всем…

Она пахнет так невероятно притягательно, что мне хочется дышать полной грудью, находясь рядом с ней…

Каждое движение моей девочки настолько гибкое и грациозное, что я могу часами наблюдать за ней…

Мимика моей любимой — выразительная и живая…

Моя девочка — очень любознательная…

Она — добрая и отзывчивая…

Когда моей девочке радостно и весело, улыбаются все вокруг…

Когда она грустит, все чувствуют себя неуютно…

Она — мое чудо…

Она — моя единственная…

Она — уже два месяца моя жена…

Голос Вилена врывается в мои мысли:

— Рэд, нам надо поговорить.

— Нет.

— Рэд, я же вижу, что ты…

— Я сказал — нет.

— Братишка, я очень хочу тебе помочь.

— Да пошел ты со своей помощью в…

Помощник мне выискался.

Разумеется, Вилен, зная меня с рождения, прекрасно меня понимает, и видит во мне перемены, но при этом не представляет — радоваться ему этим изменениям, или пугаться. Меня же, попросту, бесит его преувеличенное внимание к моей персоне.

Мой старший брат, при каждом удобном случае, говорит мне о том, что виноват передо мной, что очень сожалеет о том, что случилось со мной пятьсот десять лет назад. Я же каждый раз слушаю его слова раскаяния, и не понимаю, как это — чувствовать все это…

В тот роковой день, Вилен — самый молодой и перспективный доктор наук в Гарварде, прибежал домой возбужденный и счастливый:

— Рэд, ура, сегодня мне сообщили о положительных результатах. Рэд, мы участвуем в проекте!!!

Я смотрел на подпрыгивающего брата и ничего не понимал. Когда он немного успокоился, то сразу приступил к объяснениям:

— Месяц назад мне поступило предложение принять участие в научном проекте. Я ездил тогда на месяц в командировку в Россию, помнишь?

— У-гу…

— Рэд, это же обалдеть можно, какая возможность для меня, для моих исследований, для нашего с тобой будущего. Ты же понимаешь, что после гибели родителей, я не могу думать только о себе. Извини, я постараюсь рассказывать по порядку.

— Вилен, да о каком проекте речь?

Меня так напугала мысль о том, что мой брат принял за меня решение об участии в каком-то научном проекте, что я чуть не стукнул его сгоряча. Я лихорадочно думал: «Он же прекрасно знает, что я — далек от науки, и что закончил колледж только благодаря его поддержке, что я по натуре — бунтарь и хулиган. Что вообще не хочу ничем заниматься». Вилен, казалось, не заметил злость на моем лице:

— Я не имею права, пока ты не подпишешь бумаги о неразглашении, вдаваться в подробности… Но, в общем, участники этого Плана исчезают на двадцать лет. Я сразу сказал руководителям проекта, что у меня есть младший брат, и что я не могу оставить его одного, так что буду принимать участие в проекте только вместе с ним. Они сказали, что им надо провести с тобой тесты, и только после этого они смогут решить, сможешь ли ты тоже принимать участие в Плане, или нет. Две недели назад я просил тебя оказать мне услугу, и побыть для моих студентов «подопытным кроликом». И ты согласился, но потребовал с меня триста баксов?