Детоубийцы - Висенте Бласко

Старый рыбакъ утверждалъ, что мужчина долженъ быть какъ соловей озера, который весело поетъ, пока на свобод, и предпочитаетъ лучше умереть, чмъ быть запертымъ, когда его сажаютъ въ клтку.

Вс свои сравненія старикъ бралъ изъ жизни птиицъ Альбуферы. Женщины! Чортъ бы ихъ побралъ! Он самыя неблагодарныя и забывчивыя существа на свт! Стоитъ только присмотрться къ бднымъ "зеленымъ шейкамъ" озера. Он всегда летаютъ въ компаніи самки и безъ нея не могутъ даже отыскать себ пищу. Охотникъ стрляетъ по нимъ! И что же, если падаетъ самка, бдттый самецъ, вмсто того, чтобы спастись, все кружится надъ тмъ мстомъ, гд погибла его подруга, пока охотникъ не покончитъ и съ нимъ. Если же падаетъ бдный самецъ, самка улетаетъ, не озираясь назадъ, такой же веселой, какъ будто ничего не случилось, и замтивъ исчезновеніе самца, ищетъ себ другого. Таковы вс женщины, какъ т, которыя носятъ перъя, такъ и т которыя носятъ юбки!

Тонетъ ггроводилъ вечера въ трактир, играя въ карты, и съ тоской ожидая воскресенья, когда, сможетъ тамъ провести цлый день. Ему нравилось сидть неподвижно, за кружкой вина, швыряя засаленныя карты на скатерть, покрывавшую столики, и отмчая ставку маленькими камешками или маисовыми зернами. Жаль, что онъ не такъ богатъ, какъ С_а_х_а_р_ъ, чтобы всегда вести жизнь барина. Онъ приходилъ въ бшенство при мысли о слдующемъ дн, когда ему придется утомляться, работая въ барк, и такъ велика была его лнь, что трактирщикъ уже не приглашалъ его на ночныя экскурсіи, видя, съ какимъ неудовольствіемъ онъ таскалъ грузы и какъ онъ ссорился съ товарищами, чтобы избжать работы.

Онъ былъ дятеленъ и стряхивалъ съ себя свою сонливость и лнь только наканун какого-нибудь развлеченія. Во время большого праздника въ честъ Младенца Іисуса, на третій день Рождества, Тонетъ отличался между всми молодыми людьми озера. Когда вечеромъ прізжала изъ Катаррохи музыка въ большой барк, юноши бросались въ воду канала, вступая въ драку съ тмъ, кто опережалъ другихъ и завладвалъ большимъ барабаномъ. Кто похищалъ большой инструментъ, взваливалъ его себ на плечи и прогуливался съ нимъ по деревн, чтобы этимъ подвигомъ похвастаться передъ двицаіми.

Тонетъ погружался по самую грудь въ холодную, какъ ледъ, воду, вступалъ въ рукопашную съ наиболе смлыми, ухватывался за бортъ барки и завладвалъ огромнымъ барабаномъ.

Потомъ впродолженіи трехъ праздничныхъ дней устраивались бурныя развлеченія, кончавшіяся большей частью дракой. Устраивался балъ на площади при свт смоляныхъ факеловъ, и Тонетъ танцовалъ съ другими, мене красивыми, но лучше одтыми двушками, оставляя Нелету сидть, такъ какъ она была же его невстой, а ночью раздавались а_л_ь_б_ы, серенады молодыхъ людей, переходившихъ до утра отъ одной двери къ другой, распвая псни, взявъ съ собой для подкрпленія бурдюкъ съ виномъ, сопровождая каждый куплетъ взрывомъ похожаго на ржанье смха и выстрлами.

Короткое праздничное время кончалось, и Тонетъ снова скучалъ за работой, видя передъ собой все то же озеро. Порой онъ удиралъ, пренебрегая гнвомъ отца, высаживался въ гавани Катаррохи и скитался по деревушкамъ материка, гд имлъ друзей со временъ жатвы. Иногда онъ отправлялся черезъ Салеръ въ Валенсію съ твердымъ ршеніемъ остаться въ город, пока голодъ вновь не гналъ его въ хату отца. Онъ видлъ вблизи жизнь тхъ, кто не работалъ, и возненавидлъ злуго судьбу, заставлявшую его оставаться, какъ какое-то земноводное существо, въ стран тростниковъ и ила, гд человкъ съ дтскихъ лтъ заключенъ въ маленькой барк, вчномъ гробу, безъ котораго онъ не можетъ двинуться ни на шагъ.

Въ немъ просыпалась жажда наслажденія, бшеная и властная. Онъ игралъ въ трактир до полуночи, пока хозяинъ не прогонялъ его. Онъ испробовалъ вс спиртные напитки, которые въ ходу на Альбуфер, включая чистый абсентъ, который привозятъ съ собою городскіе охотники, мшая его съ вонючей водою озера, и не разъ ночью, когда онъ растягивался на жалкомъ лож въ хат, глаза отца слдили за нимъ съ суровымъ выраженіемъ, замчая его шатающуюся походку и порывистое дыханіе пьянаго. Ддъ протестовалъ гнвными словами. Пусть бы пилъ вино! Это дло святое и правильное! Вдь всю жизнь приходится жить на вод! Хорошій рыбакъ долженъ держать желудокъ въ тепл… Но водка!? Такъ началъ старый П_і_а_в_к_а!…

Тонетъ забылъ свои прежнія привязанности. Онъ билъ П_о_д_к_и_д_ы_ш_а, мучая ее, какъ покорное животное, и почти не обращалъ вниманія на Нелету, нетерпливо огрызаясь на ея слова. Если онъ и слушался отца, то длалъ это съ такимъ насиліемъ надъ собою, что стойкій труженикъ блднлъ, размахивая своими сильными ручищами, какъ будто хотлъ разорвать его на части. Молодой человкъ презиралъ всхъ въ деревн, видя въ нихъ жалкое стадо, рожденное для голода и труда, изъ рядовъ котораго онъ какой бы то ни было цной долженъ выбиться. Когда возвращавшіеся съ ловли рыбаки гордо показывали свои корзины съ угрями и линями, онъ только улыбался. Проходя мимо дома священника, онъ видлъ П_і_а_в_к_у, который, по цлымъ чаоамъ сидлъ въ дверяхъ, читая религіозныя книги, придавая своему плутовскому лицу кающееся и смиренное выраженіе. Негодяй! Какое ему было собственно дло до этихъ книгъ, которыя ему давали церковнослужителн?

Тонетъ хотлъ жить, сразу насладиться всми пріелестями существованія. Ему казалось, что вс обитающіе по ту сторону озера, въ богатыхъ мстечкахъ или въ большомъ шумномъ город, похищали у него часть наслажденій, на которыя онъ имлъ неоспоримыя права.

Во время жатвы риса, когда на Альбуферу со всхъ концовъ провинціи, прибывали тысячи людей, привлеченные высокой заработной платою, предлагаемой собственниками, нуждавшимися въ рабочихъ рукахъ, Тонетъ немедленно же примирялся съ этимъ уголКкомъ міра. Онъ видлъ новыя лица, встрчалъ друзей, и ему нравились веселые нравы этихъ бродягъ, которые, съ серпомъ въ рук и мшкомъ съ одеждой за спиной, шли съ мста на мсто, работая, пока свтило солнце, чтобы напиться, какъ только наступала ночь.

Онъ приходилъ въ восторгъ отъ полной приключеній жизни этихъ людей, отъ ихъ разсказовъ боле интересныхъ, чмъ сказки, шопотомъ разсказываемыя у огня очага. Одни побывали въ Америк и забывъ о лишеніяхъ, вынесенныхъ въ отдаленныхъ странахъ, говорили о нихъ, какъ о ра, гд вс купаются въ золот. Другіе разсказывалй о своемъ долгомъ пребываніи въ дикомъ Алжир, на самой границ съ Пустыней, гд они долгое время прятались посл удара ножа, нанесеннаго публично, или воровства, въ которомъ ихъ неосновательно обвинили враги. Слушая эти разсказы, Тонетъ чувствовалъ въ гнилой дыр Альбуферы экзотическій ароматъ этихъ чудесныхъ странъ, видлъ въ блеск фарфоровыхъ плитъ трактира вс ихъ волшебныя богатства.

Дружба съ бродягами становилась все тсне, особенно когда, посл окончанія жатвы и получки ими заработной платы, Тонетъ участвовалъ съ ними въ дикой оргіи, по всмъ ближайшимъ къ озеру деревенькамъ. Это было безумное шествіе изъ трактира въ трактиръ, съ ночными серенадами передъ окнами, кончавшимися всеобщей дракой, когда выходили деньги, вино казалось боле кисльмъ и возникали ссоры изъ-за вопроса, кто обязанъ платить.

Одна изъ подобныхъ экскурсій прославилась на всю Альбуферу. Она продолжалась боле недли и все это время Тони не видалъ сына въ Пальмар. Было извстно, что вся шумливая банда, какъ дикое стадо, шла по направленію къ Рибер, что въ Сольан они вступили въ борьбу съ стражниками и что въ Суек двоимъ изъ толпы были пробиты головы во время пьяной свалки въ трактир. За этой шайкой безумцевъ слдомъ шли жандармы.

Однажды ночью Тони былъ увдомленъ, что его сынъ, наконецъ, появился въ трактир С_а_х_а_р_а, въ испачканномъ иломъ плать, какъ будто упалъ въ каналъ, съ глазами, блествшими отъ семидневнаго пьянства. Мрачный труженикъ пошелъ туда, молчаливый, какъ всегда, онъ слегка пыхтлъ и его сжатыя губы дрожали. Посредин трактира сидлъ его сынъ и пилъ съ жаждой пьянаго, окруженный внимательной публикой, смша ее своимъ разсказомъ о темныхъ подвигахъ, совершенныхъ во время этой увеселительной прогулки.

Ударомъ руки Тони вышибъ кружку, которую сынъ подносилъ ко рту, такъ что голова его упала на плечо. Ошеломленный ударомъ, видя передъ собой отца, Тонетъ на мгновеніе съежился, потомъ въ его глазахъ засверкалъ нечистый мутный огонекъ, внушившій страхъ, и онъ бросился на отца, крича, что никто, даже собственный отецъ, не будетъ его бить безнаказанно.

Было нелегко побороть этого человка, серьезнаго и молчаливаго, стойкаго какъ олицетвореніе долга, рука котораго окрпла отъ тридцати лтъ безпрестанной борьбы съ нуждой. Не разжимая губъ, онъ далъ маленькому зврю намревавшемуся его укусить, пощечину, отъ которой тотъ закачался, и въ то же самое время ударомъ ноги отбросилъ его къ стн, такъ что сыаъ упалъ лицомъ внизъ на столъ, за которымъ сидла компанія игроковъ.

Постители набросились на отца, боясь, что въ своемъ гнв молчаливаго великана онъ всхъ побьетъ. Когда возстановилось спокойствіе и выставили Тони, сынъ его усплъ исчезнуть. Онъ убжалъ, поднявъ съ отчаяніемъ руки. Его побили! Его, котораго такъ боялись! Да еще въ присутствіи всего Пальмара!