Салют Чужака - Чарльз Ингрид

… Он очнулся. Ее шелковистое тело лежало рядом. В комнате было темно. Ровное дыхание Элибер успокаивало его. И все-таки он не мог спокойно сидеть на месте. Его опять одолевали кошмары. Ему снилось, что он находится в плену у бесконечного сна. Близость с Элибер не избавила его от этого недуга. Джек приподнял голову и долго-долго смотрел на нее. Он понял главное: даже ее любовь не могла утолить его жажды мести.

Джек лежал с полуоткрытыми глазами. Элибер прикоснулась щекой к его руке и отвернулась. Джек осторожно вынул из-под ее головы руку. Элибер вдохнула в него новую жизнь. Ему не хотелось сейчас покидать ее. Но он собрал всю свою волю и поднялся с постели. Поднявшись, он услышал запах ее мускатного бальзама. Он сразу понял, что его гнало прочь. Элибер любила мужчину, который знал только половину своего прошлого и не имел будущего. У Боуги был ключ от второй его половины. Он знал, что не успокоится, пока не вспомнит все. Вернув себе прошлое, он сможет дать Элибер будущее. Он найдет способ отомстить Пепису и Тракианской Лиге.

Тихо, как его научила Элибер, он оделся и вышел.

Глава 8

Это была жалкая группка людей, отделенная от остальных беженцев, прибывших на Мальтен. Пепис наблюдал, как агенты службы безопасности выводили из группы тех, кого он вызвал. Человек, которого искал император, стоял, возвышаясь над грязной усталой толпой.

— Это он?

— Да.

Капитан был одет в темно-синий комбинезон. Комбинезон был плохо подогнан. Вероятно, с чужого плеча. С тех пор, как Шторм уехал на Битию, он явно прибавил в весе.

“Как мальчик. Все еще растет, — подумал Пепис. — Интересно, как это ему удается — еще раз пережить свой расцвет?”

Полицейские быстро окружили высокого парня с девушкой и группку миссионеров, стоящих рядом с Калином. Пепис заметил, что Шторм, прежде чем последовать за остальными, посмотрел на пирс. Он выглядел как охотник, высматривающий добычу.

— Вы только посмотрите! — исступленно крикнул император. — Он осматривает площадку. Кажется, он догадывается!

— Догадывается о чем?

— Догадывается о том, что мы готовимся к войне.

Человек, стоявший сзади императора, мягко сказал:

— Солдат — всегда солдат, Ваше Величество.

Видеокамера прекратила работу сразу же после того, как автомобили тронулись к дворцу.

Пепис ходил взад и вперед по комнатам. Для того, чтобы хоть как-то прикрыть свои тщедушные руки, он надел рубашку с широкими рукавами. Его брюки и ботинки имели вполне обычный вид, но изготовлены они были из превосходного материала. Весь вид Пеписа говорил о богатстве и респектабельности. Император приостановился и взглянул на своего нового министра. Баластер не обратил никакого внимания на этот пронзительный взгляд. Он был занят своими мыслями.

Министр имел очень невзрачный вид: толстые губы, большие уши, торчащие над каштановыми волосами… Правда, у него были замечательные черные глаза, обладающие странной гипнотической силой.

Пепис кивнул головой и опять стал прохаживаться по комнате. Что делать! Ему был нужен новый министр — ведь Тракианская Лига объявила войну. Баластер вступил в две должности сразу: публично он был объявлен главой Полиции Мира, а тайно — главой секретной императорской службы. Бывший глава секретной службы Уинтон погиб на Битии. Кажется, это было дело рук Джека Шторма. Во всяком случае, это было так, если полученные Пеписом донесения были верны. Ему доложили, что Джек раздавил перчатками голову Уинтона, как спелый арбуз.

Пепис не до конца верил этим донесениям. Рыцарь давно уже был для него загадкой. Во всяком случае раньше он не замечал в нем склонности к насилию. Видимо, Уинтон все-таки чем-то спровоцировал такую реакцию. Он мог бы и святого вывести из себя.

Император Триадского Трона остановился и провел рукой по волосам. От статического электричества рыжие пряди стояли венчиком над головой. Этим Пепис напоминал Медузу Горгону. Впрочем, у него были не искусственные, а свои собственные волосы. Императору это очень нравилось: собственные волосы придавали ему обезоруживающий, мальчишеский вид. Враги часто терялись от его внешности и забывали заглядывать в глубь зеленых, по-кошачьи осторожных глаз.

Пепис был обеспокоен. Что там понарассказал Уинтон Джеку и Калину? Он посылал его на Битию совсем не для того, чтобы тот посещал рыцаря и миссионера. Это были его собственные махинации. Пеписа беспокоило другое: Уинтон прекрасно знал его личные планы. К тому же, о многом Джек мог догадаться сам.

Пепис попытался внушить себе, что сейчас не время беспокоиться о собственной власти, он с нетерпением посмотрел на мониторы.

— Я изменил ради него повестку дня. Я не хочу зря терять столько времени! — капризно сказал император.

Баластер очнулся:

— Может быть, их задержали уличные пробки…

— Пробки?

— Человек вернулся с планеты, охваченной гражданской войной, избежал рук траков и сейчас направляется сюда, чтобы доложить вам обо всем. Он должен быть здесь.

Пепис посмотрел в глаза Баластеру. Министр ответил ему абсолютно спокойным взглядом, но потом все же не выдержал и отвернулся. Пепис не стал скрывать ликующей улыбки.

— Конечно, вы правы, Баластер, — император опустил свое жилистое тело в кресло. — Мы с вами остановимся на этой версии.

— Да, император.

— Вы думаете, она самая разумная? Баластер помолчал пару минут.

— Вероятно, не самая разумная, — сказал он, — и все-таки лучшая. К тому же, это все, что мы можем сделать. Не так ли? Сделать лучший выбор, и сделать его вовремя.

Пепис опять посмотрел на министра.

— А какой план вы считаете самым разумным?

— Спокойнее всего — убить обоих. Хотя в перспективе это может сделать из Калина мученика. А этого вы хотели бы избежать любой ценой, даже если бы все факты убийства указывали на Тракианскую Лигу. Духовная сеть, созданная миссионерами, однажды может стать сильной угрозой.

Пепис промолчал, но его глаза ясно отражали его мысли. Да, это было так. И он не хотел этого.

Он никогда не хотел этого. Проклятые миссионеры поначалу казались безвредными. Но за те годы, которые Пепис провел на троне, они проникли во все миры, на все планеты в поисках археологических доказательств миссионерской деятельности Иисуса Христа. Подтверждения деятельности Иисуса они не отыскали, но исследования и раскопки имели другое, более весомое значение. Впоследствии на местах раскопок устанавливались пограничные заставы. Миссионеры были не против: всё это хорошо сочеталось с их философией.

Пепис мог вспомнить дюжину крупных нарушений договора с Тракианской Лигой, так или иначе связанных с миссионерскими раскопками.